— Прошу прощения, сэр. Я выдвинулся вперед для лучшего обзора и личного контроля за ситуацией. Больше этого не повторится.
Но американец уже отключился и ничего на это не ответил.
Завершив облет, капитан спустился с небес на землю. Надо было снова проведать базу.
Железная армия за время его отсутствия выросла еще в два с половиной раза. Многие из роботов были двойного назначения. Они умели не только воевать, но и проводить ремонт и даже сборочно-разборочные операции на своих собратьях.
Про себя он отметил, что даже полная невидимость и отключение передатчика не скрыли его от глаз командира.
Утром Синохара послал нескольких «кожаных мешков» на разведку. В этом не было необходимости, роботы хорошо справлялись. Просто он не хотел давать этим парням застояться, заскучать и почувствовать себя не нужными. Иначе падал боевой дух. Риска в этом задании не было, район был предварительно проверен роем микроботов. К тому же они сами рвались «надрать коммунякам задницу».
Легионеры не трусили, но и умирать не хотели. Однако он мог на них повлиять и заставить думать, что очень даже хотят. Для некоторых из добровольцев это было хорошо оплачиваемой поездкой на сафари и фанатизма у них изначально не было. Другие просто трусили в силу типа нервной системы и общей изнеженности. Но после вливания в кровь специальных веществ любой из них, даже женщины, превратились бы в жестоких монстров, жаждущих крови. «Хотя женщинам-то уж куда дальше?» — хмыкнул про себя австралояпонец.
«Арийцы» были не лыком шиты. Он ожидал худшего, большей расхлябанности и некомпетентности от этого сборища косплееров 3-го Рейха. По условиям контракта им поставили небольшие апгрейды мышц, чтоб дотянуть их до общего уровня физических кондиций в Корпусе. Но это было не единственное улучшение. Была еще одна новация, до этого на войне не применявшаяся. У всего подразделения стояли импланты-энхансеры, которые могли вводить их в два состояния, отличных от базового. Режим «сова» повышал сенсорные возможности и внимание за пределы доступного обычному человеку. Режим «Волк» давал выносливость, силу и агрессивность на время. Был еще один режим, но бойцы про него не знали и включать его по своей воле не могли. Он активировался исключительно дистанционно, командованием… и только тогда, когда других выходов не оставалось. Это был режим «Берсерк». Как следовало из названия, он превращал бойца в машину для убийства ценой чудовищной нагрузки на все системы организма. Из-за коктейля искусственных гормонов, вливаемого в кровь, сдерживающие механизмы психики отключались почти полностью. Способность к командной работе и подчинению субординации улетучивалась. Интеллект не страдал. Но полностью подчинялся всепоглощающей жажде убивать, которая обеспечивалась экспериментальным нейромодулятором со сложной формулой. Синохара подозревал, что его получили, изучая мозг серийных убийц. Режим подходил для бойцов, оставшихся в одиночестве в окружении или попавших в плен.
Но Синохара относился к этому скептически. Самурай должен сохранять хладнокровие. Даже meatbags не заслуживают, чтоб их бросали на убой, лишив способности соображать. Корпус как-то слишком часто стал считать себя стоящим над законом. Хотя добровольцы даже в Корпусе не числились, в отличие от него.
Он сделал себе мысленную пометку. Пригодится для рапорта. Но потом. Нигде фиксировать не стал.
В восемь утра на экране появился Мэйвезер.
— Как обстановка? — спросил он. Видимо это было требование. Обращаться с этим вопросом голосом.
— Доброе утро, сэр. Все штатно. Мы хорошо их побили вчера. Обожаю запах напалма поутру, — сказал Гарольд, решив разбавить серую уставщину.
Но Мейвезер, похоже, не понял откуда эта цитата. Или просто не поддержал его.
— Окей. Не расслабляйся. Они могут быть рядом. Пошли своих «мух» на патрулирование на пять миль дальше.
Если дроны под названием «оса» и «шершень» были размером с птицу, то «мухи» или SAD12-Fly оправдывали свое название. Они были размером даже не с комнатную, а с плодовую мушку. Меньше них были только MEMs, «умная пыль».
— И «псов» пошли за ними, но не ближе трех километров. Какого черта ты их не покрыл маскировочной краской? Я знаю, что эти ребелы рыскают вокруг, и они не слепые.
— Сделаю, — Гарольд тут же отдал команду ремонтным боксам наносить оптический искажающий камуфляж.
У обоих был включен видеорежим, и можно было видеть интерьер комнаты. Вот только Гарольд жил в палатке, а Джошуа, судя по всему, расквартировался в самом большом доме соседнего городка Монтепио.
Он появился на фоне богатого — даже по мировым меркам — интерьера, среди кричащей роскоши, которую в современном мире найти было трудно. Гарольд такое видел только в Лувре и в цыганском квартале Будапешта. В большой спальне, где вся мебель казалась экспонатами музея, его командир лежал на двухместной кровати одетый, на животе у него стоял столик, а на столике были в беспорядке расставлены блюда.
А вот лицо у него было помятым, с кругами под глазами, будто он почти не спал. Столкновений за ночь не было, но повстанцы всегда держались где-то поблизости.
Синохара тоже собирался позавтракать. Но если Гарольд ел швейцарский войсковой саморазогревающийся рацион, то у Джошуа было другое. Куча коробочек и пачек. Кукурузные хлопья, печенье «Орео», глазированные пончики, большая 5-литровая бутылка пепси-коки. И большая запеченая индейка с початками кукурузы и золотистым картофелем. Хотя до следующего Дня Благодарения было далеко. Неплохо для первого завтрака. Хотя третью часть этой птицы тот, видимо, съел ночью, потому что двух ножек и части туловища недоставало. Спал ли он вообще?
А что майор сделал с жителями, Гарольд даже не хотел представлять. Оставил, что прислуживать себе? Выгнал? Убил и съел?
— Я их выкинул. — словно прочитав его мысли, пояснил тот в текстовой строке. — Слишком пахнет от них. Я ненавижу жару. И пот. У меня на восемьдесят процентов отключены потовые железы. Поэтому я не пахну. А охлаждение происходит через нанофильтры, я их себе поставил. Местные меня достали. Приходила целая делегация. Кто-то клянчить, кто-то благодарить. Я им дал старые палатки и электричество разрешил провести. Теперь жалею. Вижу, что благодарность их липовая. Так и ждут, как нож воткнуть. Все громкие, привыкли нарушать личное пространство. И руки у них липкие. Терпеть не могу все мокрое и липкое. Меня выворачивает. Несколько женщин самой древней профессии мне себя предлагали. Приказал роботам спустить их с лестницы. Ненавижу. То, чем могут заниматься люди разного пола вместе — противно. Впрочем, одного пола — еще хуже. Даже подумать неприятно.
Синохара ничего не ответил, переваривая это откровение. Вот уж точно, не ожидал таких интимных подробностей. Видимо, на командира повлияли стрессы последних дней. Сделали его более нуждающимся в общении.
Ну, если он импотент или асексуал, то не удивительно, что он сюда поехал. Что еще в жизни делать? Да и не разве это жизнь?
