— Станет легче? — цежу я, хотя внутри все сворачивается от страха.
Не столько за себя, сколько за Макса — если все это развернется, меня наверняка выставят из Академии, и даже Валентайн больше не сможет помочь, но что сделает Хитар? Вообще перестанет его выпускать из дома? Виритту он ему уже заблокировал на связь со мной, и я подарила Максу еще одну, новую, о которой никто не знает. Что, если у моего опекуна опять проснутся эти его наказательные наклонности? Меня сейчас нет рядом, чтобы все это увидеть и чтобы хоть как-то оградить брата. А ведь ему еще нет восемнадцати зим, буквально пара недель осталась.
И… Хитар действительно способен на гадости.
— Очень даже, — вальяжно отвечает Люциан. — Даже не представляешь, насколько, Ларо.
— Вполне в твоем стиле. — У меня в голове просто бродячий цирк, цыгане, темная магия, светлая магия и желание врезать Люциану в нос изо всех сил. Как я сделала с Земсковым. Правда, это вряд ли поправит мое положение.
Мы смотрим друг на друга, и воздух вокруг нас наэлектризовывается. Еще чуть-чуть — и разряды пойдут прямо над нашими головами, причем не уверена, что не буквально. Судя по выражению его лица, по горящим ненавистью глазам, чувства у него примерно те же, что и у меня. И, хотя я решительно не понимаю, как можно ненавидеть того, кто не сделал тебе ничего плохого, как можно запустить в него золотой плетью — заклинанием светлых драконов, боевым, между прочим, я могу понять, что чувствует он. Потому что меня трясет от желания ему врезать.
— Ты даже не представляешь, что в моем стиле, — цедит он, сжимая ладонь еще сильнее. Теперь браслет не просто обжигает, мне кажется, он сейчас лопнет раскаленными брызгами. — А впрочем, я могу и забыть о том, что здесь было, Ларо. Несколько раз.
Только сейчас я понимаю, что его взгляд вплавляется в кольцо на моей руке и становится совсем диким. При всем при том, что мы изредка (хотя и гораздо реже, чем до того как он перевелся на военный) пересекались в столовой и на общих лекциях, на которых он и его компания меня просто игнорировали. Думаю, если бы мы столкнулись, они бы просто прошли сквозь меня, с их-то уровнем величия, но сейчас… Сейчас под этим звериным взглядом я понимаю, что до игнора там далеко.
Хуже всего то, что он действительно может меня уничтожить. Одним словом. Ну ладно, несколькими предложениями и той записью для Флидхаара, о которой говорит. Разрушить мои встречи с Максом. Разрушить все, и ему за это ничего не будет. Потому что он — светлый дракон, сын короля, а я — дочь заговорщиков с потенциально опасной темной магией. Ему хоть выговор сделали за то, что он в меня швырнул плеть? Вряд ли.
Все эти мысли проносятся в моей голове в мгновение ока. Я пытаюсь усмирить бьющуюся внутри силу, потому что однажды браслеты уже давали сбой. Правда, ментально и рядом с Валентайном, но мне нельзя проявлять темную магию. Свою так точно нельзя. Не сейчас.
— Хорошо. — Я удивляюсь тому, как ровно звучит мой голос, хотя внутри происходит такое. — Чего ты хочешь?
— Другой разговор, — Люциан разжимает пальцы, и я невольно бросаю взгляд на запястье. Ожога там, разумеется, нет, но ощущения все еще очень свежи в памяти.
А Драгон, видимо, только что после тренировки и построений, потому что одет по всей форме. В смысле, буквально. Военная форма, пояс, перевязь, даже наплечники. Защитничек страны, блин.
Возможно, мои мысли отражаются в моем взгляде, потому что он перестает улыбаться. Окончательно. Шагает ко мне вплотную и произносит:
— Хочу тебя, Ларо. Хочу тебя трахнуть.
В лицо словно плеснули кипятком, хотя краснеть тут полагалось совсем не мне. Ой не мне.
— А вставалка поднимется? — уточнила я, окончательно зверея. — На меня? В смысле, на девицу с темной магией, которую ты был готов убить?
— Убить? — Люциан выгибает бровь и становится до боли похож на того парня, в которого я почти влюбилась. Хорошо, что почти.
— Твои слова. Не мои. Сам сказал в кабинете.
— До меня это сказал… твой темный, — он выплевывает эти слова мне в лицо, а я снова краснею, как дура. Судя по всему, от злости, потому что сейчас, мне кажется, никакие браслеты уже не спасут.
— Дай пройти, Драгон! — Голос снова переходит в шипение, потому что я его душу, иначе начну орать. А вот орать, особенно в присутствии него, особенно показывая ему свои чувства — совершенно не то, что мне хочется.
— Да на здоровье, Ларо, — он ухмыляется. — Проходи, увидимся в участке.
На миг мне хочется ему сказать: валяй. Давай, сливай все что у тебя есть всем, до кого можешь добраться. Но у меня есть Макс, и если еще и его имя прицепят к темной магии… Он вообще поступить-то сможет? Сомневаюсь. Судить его не будут, конечно, не за что. Но если меня всеми силами выдавливают, то его просто не впустят.
Поэтому приходится сделать пару глубоких вдохов и выдохов, и только после этого сказать:
— Покажи запись.
На мое несчастье запись действительно есть. Точнее, несколько. Я просматриваю наши с Максом хроники одну за другой и чувствую себя как в паршивом кино.
— Ты за мной следил?! — осознание вырывается словами, чуть ли не одновременно с мыслью.
— Поразительная догадливость.
— Зачем?!
— Затем, что кто-то должен тебя вывести на чистую воду, Ларо.
— И ты решил, что это сделаешь ты?
— Почему нет, — он пожимает плечами и смотрит на меня сверху вниз. Мне же приходится приложить все усилия, чтобы успокоить мечущиеся в панике мысли, их в принципе очень сложно успокоить, но я стараюсь.
Думай, Лена, думай.
Думай, как выкрутиться, если уж не сумела сохранить свою тайну.
Но… как это вообще могло произойти?! Я ведь была осторожна. По-настоящему осторожна.
— Твой братец постоянно выходил из мужского туалета, а как-то был замечен рядом с полигоном.
Он что, мысли мои читает?
— Вот я и решил разобраться, что к чему.
— Разобрался? — Меня уже потряхивает, поэтому приходится обхватить себя руками, скрестив их на груди.
Взгляд Люциана снова цепляется за кольцо и становится таким злым, что меня начинает тошнить. Буквально. Может, у меня интоксикация темной магией? А ведь как просто было бы снять браслеты, и тогда… тогда мы бы посмотрели, кто из нас кого трахнет! Если бы в этом мире был хоть намек на справедливость, я бы так и сделала. Определенно, так бы и сделала. А в противном случае я прямо вижу, как Эстре пьет свой ранх, и тут к ней приводят меня и говорят, что я напала на принца (плевать, что ненаследного) темной магией. Она сначала давится, а потом радостно вызывает Лэйтора, и в Даррании случается звездец.
Когда обо всем узнает Валентайн.
— Ты хоть понимаешь, что делаешь? — тихо спрашиваю я. Тихо, чтобы успокоиться, потому что мне нужно успокоиться! — К чему это может привести?
