Адвокат долго расспрашивал меня об «обстоятельствах дела», а я все не понимала, чего он хочет. Да, я лоханулась, признаю, я не должна была бить свободных граждан. В школе всегда учили: в обиду себя не давай, но и не попадайся, а, раз попалась, не отпирайся, все равно не поможет.
Называл меня адвокат странно, на местный манер «мисс Беалитдоттир», как записал в документах вчерашний стражник. Причем, это «мисс» зависело не от моего статуса рабыни, а от того, была ли я замужем. А какой муж может быть у рабыни? Глупости какие-то.
Это все выбивало из колеи. Дурой-идиоткой-неудачницей меня звали частенько, а вот дочерью Беалиты очень редко. В начале, когда я только росла в питомнике, куда отправляются дети рабов до пяти лет, она ко мне пару раз приходила. Это были странные встречи с незнакомой красивой женщиной: темноволосой, высокой, темноглазой, стройной, изящной. Я совершенно не была на нее похожа, но улыбалась она мне ласково. Ага, так же ласково, как я слышала, она улыбалась всем своим жертвам. Не зря ее прозвали «ночная красавица», и «мастерица ночного ложа». Мастерица соблазна, яда и кинжала, она могла втереться в доверие к любому мужчине и убивала всех, на кого указывал заказчик. Принадлежала она не конкретному Хозяину, а той группе меценатов, которая содержала Школу Рабов. Когда-то господин Учитель надеялся, что мне достанутся ее способности, но я была совсем не так изящна, красива, артистична, как она, а главное — совершенно не умела врать. Мне было проще отдать жизнь, защищая хозяина, чем вилять, подстраиваться, рисовать себе новую внешность и личность.
После перевода в Школу в пятилетнем возрасте, я ее больше не видела. Хотя и о том, что она погибла на одном из заданий, не слышала. Я вообще постаралась забыть, что у меня есть мать, что она известна. У большинства учеников Школы такого не было, когда я заговаривала о матери, на меня смотрели с недоумением.
А вот в этом мире оказалось, что предки — это что-то важное, значимое, даже для рабыни. Что нужна «фамилия», что нужно знать, кто твои родители. Дикий мир, право слово.
Судебное заседание состоялось в районе полудня, перед ним меня не покормили, хотя мой адвокат ворчал по этому поводу. Меня отвезли на машине, уже совсем не такой комфортабельной, как у следователя, но вполне приличной, в здание суда. По дороге адвокат развлекал меня рассказами о местном транспорте. Оказалось, что это не животное, а машина, огромный маго-механический артефакт, и я вынуждена была признать, что мягкий ход автомобиля в сочетании с высокой скоростью езды действительно покрывают неудобство от противного запаха гари, издаваемого им.
В суде меня посадили в большую деревянную клетку, которую я могла бы разломать с одного пинка, и почти не спрашивали. Я слушала своего адвоката и удивлялась: он рассказывал слезливую историю о невинной попаданке, оказавшейся в руках коварного сутенера и его подельников, но ценой неимоверных усилий отстоявшей свою честь и спасшей случайную знакомую. В голове с трудом укладывалось, что это — про меня. Дядюшка Регин краснел-бледнел, но особенно не возникал. Его скамья находилась не так далеко, и я слышала, как иногда он пытается дергать уже своего адвоката и возмущаться, но тот затыкал его словами: «вы с ума сошли, рабовладение — это куда более серьезная статья!»
В итоге все так перевернули, что не только меня не заставили отрабатывать ущерб, но владельца таверны вынудили выплатить Кейе жалование за отработанную неделю, а также компенсацию за нанесенные травмы. Судя по ее шокированному лицу, деньги были неплохие. Меня признали невиновной и тоже присудили компенсацию, хоть и не такую большую. Дядюшка Регин побагровел, но под шипение адвоката: «радуйтесь, что отделаетесь только деньгам и не дошло до тюрьмы», он отсчитал нужную сумму и, бросив на меня злобный взгляд, почти вылетел из зала заседаний. Кейа побледнела до синевы и затряслась, я же лишь внутренне пожала плечами. Что мне тех взглядов бояться, это же не плети.
Наконец, нас выпустили из душного зала, а вот на улице оказалось весьма прохладно, Кейа куталась в большой шерстяной платок, адвокат, к которому она пристала, застегивал тоненькое пальто.
— Я даже не знаю, как вас благодарить, — шептала она в своей вечной тихой манере, цепляясь за его рукав.
— Ничего-ничего, вы молодец, что решились дать показания. Благодарите сами себя, вы очень смелы.
— Нет, что вы, сэр, я бы никогда и слова не сказала. Вы не знаете, но дядюшка Регин — страшный человек! Он водится с такими людьми!.. Но, защищая меня, пострадала мисс Драдрерика, я не могла молчать. Я совсем не ожидала, что мне присудят такую крупную сумму… и что суд случится так скоро…
— Закон защиты прав попаданцев ставит их благополучие в приоритет. Несчастные люди не должны месяцами ждать судов в то время, когда они вообще не знают, что именно нарушили. Впрочем, с мисс Беалитдоттир все было проще — она защищала свою честь и жизнь от посягательств. Да и вас защищала тоже. Несомненно, этот случай вскоре попадет в газеты.
— Вы так думаете? — удивилась Кейа.
— Конечно, вот увидите!
Когда мы уже спускались со ступенек, к нам подлетело с десяток странных личностей:
— Господин адвокат, расскажите об этом сенсационном случае?
И он начал вещать, как на суде, только еще более пафосно. Я удивленно пялилась на него, а Кейа поспешила потянуть меня в сторону.
— А что происходит? — спросила я ее растерянно.
— Это журналисты. Их, несомненно, вызвал твой адвокат, чтобы покрасоваться на страницах газет.
Тут меня едва не ослепила яркая вспышка. Рыкнув, я буквально наощупь схватила какого-то щуплого незнакомца, засветившего мне в лицо непонятным ослепляющим амулетом.
— Отпусти его, это фотограф, просто фотограф! — повисла на моем плече Кейа.
— А? — я все же разжала руки, тем более, что картинка перед глазами начала проясняться, все же зрения меня не лишили.
— Не волнуйся, я потом тебе все объясню. Пойдем, — она потянула меня в сторону.
— Постой, мне нужно узнать важное! — я вырвала руку из ее пальцев и, быстро растолкав прилипал, схватила адвоката за плечо: — простите, вы не подскажете?..
— Да? — он скривился так, будто ему под нос подсунули тухлого сортирного слизня — противную тварь, заводящуюся в неприбранных туалетах и ванных комнатах. И куда только делся вежливый услужливый молодой господин?
— При аресте у меня конфисковали оружие, мою секиру. Как мне ее вернуть?
— А вам не вернули? — он смерил меня взглядом, — личные вещи выдавали на выходе, вы же сами крестик поставили, что сумку вам вернули.
— Да, но сумку забрали перед тем, как посадить меня в камеру. А секиру забрали сразу, еще в таверне.
— А, так может, это магическое оружие? — заинтересовался, наконец, он.
— Ну, да, с магией.
— Магическим оружием заведует отдел магической охраны правопорядка. Его должны проверить на безопасность и уточнить класс смертоносности. Частным лицам запрещено носить ядовитые колюще-режущие предметы, а также напитанные магией, от одного прикосновения с которой человек неизбежно умрет. Возможно, обяжут получить специальное разрешение, а также привязать фиксирующий применение артефакт. В зависимости от сложности случая.
