Словно после исповеди девушка облегченно рухнула на стул и наконец выдохнула. Она больше не плакала, лишь устало мотала головой из стороны в сторону, как будто намекая на то, что очень сожалеет о случившемся.
– Настюш… – я подошла к ней и легонько приобняла за плечи, пытаясь унять бешеную дрожь в ее теле. – Во-первых, ты ни в чем не виновата. Мое упущение, что дала в центре не ту почту. Во-вторых, да, это правда, – я тяжело вздохнула и опустилась на стул напротив помощницы, подбирая плиссированную юбку. – Ребенок от Кирилла.
– Вы ему не сказали? – ответ был написан у меня на лице. – И не скажете?
– Скажу. Обязательно скажу. Но не сейчас.
Настя как будто без слов поняла всю ситуацию и одобрительно кивнула на мои слова.
Удивительно, но мне стало легче. Скрывать беременность от своей помощницы было хуже, чем от Галины Яковлевны. В какой-то степени я была даже рада, что правда вскрылась.
Настя быстро успокоилась. Как выяснилось, ее больше волновало не появление моего новоиспеченного родственника, а факт беременности, о котором она случайно узнала.
Когда ситуация прояснилась, девушка стерла слезы со щек, умылась, и продолжила работать как ни в чем не бывало, пока я решала семейные вопросы.
Нужно было позвонить Борису, Галине Яковлевне, свекру… Я не понимала, почему Рафаэль появился в России, чем это грозит мне и компании.
Старшие Миролюбовы такому повороту событий почему-то не удивились. Григорий Борисович только хмыкнул и пообещал, что ни мне, ни ребенку ничего угрожать не будет, и что без моего на то согласия ко мне никто и на расстояние пушечного выстрела не приблизится.
– Может быть, Вы были бы и хорошим дедом, – сказала я, когда мужчина отключил вызов.
Сложнее всего было перебороть себя и набрать номер мужа. Я все еще была обижена на него за вчерашние слова, за мысли в мой адрес. Но ситуация требовала перешагнуть через свою гордость.
Выпив две чашки чая и осознав, что дальше оттягивать момент глупо, я набрала знакомый номер.
– Ольга Владимировна, – в эту же секунду в кабинете появилась Настя с огромной корзиной, запечатанной в целлофан. – Вам тут подарочек.
Не глядя на экран телефона, я сбросила звонок, который, наверное, еще даже не успели переадресовать мужу, и переключила все свое внимание на то, что было в руках у моей помощницы.
– Курьер передал?
– Ага. Сказал, что записка внутри.
Я с любопытством распаковывала посылку, гадая, что может быть внутри.
На цветы это было непохоже. А для целой корзины сладостей подарок был слишком легким.
– Ой, это детская одежда! – Настя прониклась умилением первая, вытащив из корзины очаровательные детские ползунки такого крохотного размера, что, казалось, в них не сможет поместиться ни одно живое существо.
– И игрушки, – я перебирала всевозможные погремушки, плюшевых зайчиков и прочую детскую мишуру.
Корзина была подарком для молодой мамы. Там была одежда, игрушки, какие-то книжки и альбомы для детских фотографий.
Все было очень милым, но при этом стильным, подобранным явно со вкусом.
Одежда из натуральных тканей, гипоаллергенные игрушки и универсальные цвета, которые подойдут как девочке, так и мальчику.
– Это кофточка от Шанель, – указала Настя, отгибая этикетку одной из детских распашонок. – Даже у меня нет Шанель!
– Да тут вся корзина не из Детского мира… Это стоит целое состояние!
– А записка, записка! – Настя поторапливала меня, чтобы я скорее развернула послание в белом конверте с аистом.
– Самой красивой на свете маме, – мы с девушкой синхронно поддались порыву умиления и едва не пустили слезу.
– Все-таки муж у Вас замечательный! – сказала Настя, уходя к себе в приемную.
Я тоже подумала, что муж у меня самый лучший на свете.
Вот только почему я не подумала, откуда человек, у которого никогда не было ребенка, может знать, что кофточки лучше покупать из натуральных материалов, а боди брать с застежкой на груди, а не между ножек?
Такие нюансы мог знать только мужчина, который когда-то изучал этот вопрос и готовился стать отцом…
К моменту, когда я позвонила Борису, он был уже осведомлен о прибытии брата в Россию. Пока никто не понимал, почему и зачем Рафаэль объявился здесь, но все чувствовали неладное.
– Не переживай, – успокаивал меня муж. – Папа не отдаст ему бизнес и к тебе близко не подпустит.
– Да, да, он пообещал, что я в полной безопасности.
– Это главное. А с остальным разберемся. Я обещаю.
– Спасибо тебе, – я смотрела на корзину с детскими вещами и искренне благодарила мужа за этот знак внимания.
– Не за что, Родная. Ни о чем не беспокойся, работай.
Слова мужа внушали доверие. Так что я выдохнула, отпустила ситуацию и пошла заниматься своими обязанностями, которые все чаще ложились на плечи Насти в последнее время.
Глупо было полагать, что семейка Миролюбовых даст мне спокойной жизни.
За последний месяц я привыкла к тому, что круглосуточно что-то случается. Сегодняшний день не стал исключением и был щедр на сюрпризы.
Во второй половине дня Настя заглянула ко мне в кабинет. Девушка выглядела взволнованной и держала в руках распечатанный лист с текстом.
– Что у тебя? – спросила я, не отрываясь от чтения статьи о нашем с Кириллом вчерашнем обеде.
– Вам на почту письмо прислали.
– На почту России? – саркастично хмыкнула я, забирая лист из рук помощницы. – Почему в таком виде?
– Решила распечатать, чтобы Вам было удобнее. Это от Рафаэля.
– Мда… Недолго длилось затишье.
Прикрыв крышку рабочего ноутбука, я встала со своего места и подошла к окну, чтобы видеть текст в лучах дневного осеннего солнца.
Письмо было похоже на официальное обращение, которое содержало извинения и разъяснения своих действий.
Рафаэль якобы раскаивался, что доставил мне неудобства и заставил нервничать. Его намерения были исключительно благими, и в Россию он приехал, чтобы наконец познакомиться со своей родней.
– Пишет, что хочет встретиться со мной за ужином, – озвучила я вслух, дойдя до конца.
– Угу, я видела. Что думаете?
– Думаю, что странно это все… Тридцать лет никто не знал о его существовании, а тут он появляется в России и хочет познакомиться с семьей? Почему начал с меня, а не с Бориса, например?
– С Вами определенно легче выйти на контакт, – предложила здравую идею Настя. – Борис Григорьевич, вероятнее всего, ненавидит брата чуть сильнее, чем Вы.
– Возможно… И что же мне теперь ужинать с этим Рафаэлем как ни в чем не бывало? Да он мне никто, если говорить откровенно!
