В далекой Гиперборее, где бывший царь провёл несколько столетий, зимы были холодными и снежными, и люди порой замерзали насмерть. Их находили весной — холодных, застывших, не тронутых тлением. Иногда казалось, что человека еще можно спасти, отогреть — но нет, душа уже покинула тело и стараться бесполезно. Всё, что ты получишь в итоге, это груду быстро гниющего мяса.
Но, может, царица еще жива. Аид встречал и таких. Может, тепло верхнего мира, лета еще способно ей помочь. В конце концов, кто-то же должен этим заняться, даже если все остальные считают, что всё в порядке.
Правда, Владыка не может заниматься всеми проблемами, которые только появятся у него на пути.
Не может, наверно — но Аид только так обычно и делал, и не видел причин отказываться от привычного плана. Ну а чтобы иметь немного свободного времени, ему следовало завести парочку надежных соратников, на которых можно спихивать те дела, за которые по каким-то причинам не хочется браться самому.
Именно этим он и собирался заняться, пока Персефона выслушивает дурацкие ультиматумы Минты.
Перед дворцом Таната было холодно и мрачно, и внутри, наверно, тоже (если он не сделал перепланировку — что вряд ли). Убийцы на месте не было, и Аид расположился неподалёку от входа. Хтоний он не снимал.
Спустя час бесплодного ожидания Аид подумал, что с таким графиком Танат может сутками не появляться дома, и пошёл к Гекате.
У Трёхтелой тоже был дворец, куда более красивый и изысканный, чем логово Таната. Совсем небольшой, с аккуратными декоративными башенками, но именно дворец, а не дом. Невидимость не могла обмануть её защитные заклинания, поэтому Аид не стал заходить — остался у приоткрытой двери.
Богиня никогда не посылала открывать служанок-теней — не хотела нервировать посетителей. Её служанками и ближайшими помощницами были её же бывшие жрицы, обладающие очень своеобразным чувством юмора и такими же манерами, так что не все посетители могли их выдержать.
Когда в дверном проёме появились три стройные женщины в длинных изысканных одеждах, с лицами, покрытыми вуалью, Аид снял хтоний и посмотрел в глаза центральной.
Геката никогда не путалась в своих телах, как сороконожка в ногах, и экс-царь никогда не интересовался, как она видит — а именно, в какую картинку складывается у неё в мозгу (мозгах?) изображения от трёх пар глаз. Хотя бывшего Владыку этот вопрос очень даже интересовал. Но спрашивать было неудобно — обидится.
Геката терпеть не могла, когда ей напоминали, что по сути своей она совсем не богиня, а жуткое и древнее хтоническое чудовище, в незапамятные времена выползшее из Тартара не то за нарядами, не то за ингредиентами для своих зелий, да так и оставшееся в Подземном мире.
— Здравствуй и проходи, — сказала Геката. Её красиво очерченные губы тронула странная улыбка.
На самом деле эта улыбка была не более странной, чем подавляющее большинство её обычных улыбок. Аида насторожило другое — тела старой подруги почему-то выстроились боевым клином. Много веков назад это означало, что Геката нервничает, а сейчас?..
Хотелось бы знать, как сильно изменилась трёхтелая ведьма.
Фигуру Гекаты всегда окружали слухи и недомолвки, и выяснить правду он мог только при личной встрече.
Собственно, поэтому Аид и не стал никого расспрашивать. Он молча проскользнул во дворец и подумал, что художественный вкус Гекаты не изменился — глаз радовали кремовые стены, забранные слюдой окна и изящная мебель.
Колдунья немного задержалась, чтобы навести защитные чары, и Аид почти физически ощущал тёплые паутинки силы, срывающиеся с её рук.
Потом они прошли в аккуратную гостиную:
— Для чего ты вернулся? — прошипела Геката, жестом предлагая присесть на низкое ложе. — Захотел снова прибрать к рукам власть? Забыл, как бросил нас, променяв на какую-то нимфу?
Аид глубоко вдохнул пахнущий сушеными травами воздух.
Восхитительное чувство, что он наконец-то вернулся домой, куда-то исчезло; вместо этого бывший царь ощутил прилив сил. Остро захотелось что-то делать, куда-то бежать. Вскочить на коня, схватить саблю, нестись вскачь, срубать головы врагов на ходу; а, может, вернуться к Османскому двору, где он провел немало времени в прошлом, и снова погрузиться в интриги.
Не хотелось только думать о давнем разговоре с Гекатой — о том, что они успели сказать друг другу перед тем, как он покинул Подземное царство с Левкой.
Но думать пришлось, и ещё пришлось постараться, чтобы его улыбка не вышла ни слишком грустной, ни слишком… многообещающей.
Не стоило, ой, не стоило Гекате говорить о предательстве.
И, конечно, о нимфах.
— Знаешь, за что я тебя люблю? За то, что ты всегда готова продолжить спор, и неважно, сколько веков мы не виделись, — мягко улыбнулся экс-царь, наконец разобравшись с ворохом нахлынувших чувств. — Но у меня тоже отличная память, и я могу напомнить, кто кого предал на самом деле.
Геката не сказать что стушевалась, но принялась слишком поспешно перебирать травы.
— Я отдал Подземному миру всё, — будничным тоном напомнил Аид. — Я отбил вас у Крона и у Эреба. Я даже выступил против собственных братьев, когда они захотели запечатать Подземный мир и устроить в нём большую помойку. Всё своё время я посвящал вам. Я жил для вас, я дышал для вас, я годами не выходил на поверхность — и какой был результат? Вы все меня предали. Вы не смогли принять единственную женщину, которую я полюбил, и Подземный мир начал медленно убивать её.
— Здесь ей было не место. Она была чужая, — возразила Геката, которая, естественно, тоже осталась при своём мнении.
— Вы могли бы попытаться её принять, — вкрадчиво напомнил Аид. — Хотя бы попытаться. Ради меня. Вы клялись мне в вечной верности, а на деле ваша верность не стоила ни хрена.
— Она бы все равно не смогла жить в этом мире. Тебе заварить трав?..
— Я знаю. Не надо травы, мне сегодня хватило. И не переводи тему, — Аид чуть поморщился. — Вы могли бы её потерпеть. Одну-единственную нимфу. В самом деле, я же не гарем с собой притащил.
Геката поставила перед ним плошку с ароматным травяным напитком, и, изящно подобрав одеяние, уселась в три роскошных кресла:
— Мне жаль, что с твоей точки зрения всё выглядит именно так.
— О, тебе жаль! — обрадовался Аид. — Значит, когда я в следующий раз приведу с собой гарем нимф…
Геката поперхнулась.
— Шучу! Брось, ты же знаешь, гарем — это к Зевсу. И вообще, ты же не думаешь, что я настолько мстителен, что помню каждую обиду по тысячу лет? Я просто хотел, чтобы ты задумалась о своем вопиюще недипломатичном поведении, — усмехнулся экс-Владыка.
— Не надо, я знаю, что ты жутко мстителен, — на губах центрального тела Гекаты появилась усмешка.
Два призрачных тела растянули полные губы в улыбке чуть позже, с задержкой на полсекунды.
