Минта
Вдоволь натанцевавшись, Минта разузнала, как добраться до покоев эгидодержавного Зевса, глотнула вина для храбрости (за вино отвечал Дионис) и отправилась «на дело». Но то ли вино оказалось чересчур крепким, то ли покоев на Олимпе было чересчур много, то ли инструктировавшие Минту хариты всегда ходили к Владыке Олимпа кругами, но факт остается фактом — нимфа блуждала по дворцу третий час, а нужные покои всё не находились.
Минта уже дважды забредала к решившему отдохнуть после пира Гефесту, и с каждым разом вырваться от него было всё труднее. В первый раз она провела у него час, а во второй раз — уже полтора, плюс добрую четверть часа она потратила на то, чтобы убедить олимпийского кузнеца отпустить её к Зевсу.
Гефест был уверен, что к Зевсу Минте нельзя, там Гера, и вообще, Владыка Олимпа в последнее время слегка не в себе. Конечно, он может провести её к нему не вызывая подозрений, но потом. Завтра.
А нимфе хотелось сейчас. Гефеста, большого и доброго, тоже немного хотелось, но Зевса больше — все же Владыка Олимпа! Интересно было бы сравнить его с Аресом. Ну и, конечно, задание Аида — кто-то же должен его выполнять? На замаскированного Гермеса надежды не было никакой — с чего вдруг Гекате лезть к Зевсу?
К исходу третьего часа Минта наконец-то мобилизовала свою сознательность, в очередной раз вырвалась из объятий недовольно ворчащего Гефеста и вновь бросилась осматривать покои и пугать влюбленные парочки в поисках Зевса.
По пути она попыталась придумать запасной план на случай внезапного столкновения с Герой, но не успела.
Царица богов попалась раньше — аккурат возле роскошных золоченых дверей, прямо-таки намекающих на то, что внутри — покои самого Владыки Олимпа.
— Как твоё имя, дитя?
Прекрасное величавое лицо царицы богов было спокойно, но в серо-синих, похожих на затянутое тучами небо глазах, явственно читалось желание разорвать «дитя» на десяток маленьких нимф.
— М-минта, — пискнула Минта, бочком-бочком отодвигаясь от Геры. — Я Гефеста ищу.
— Гефеста? — промурлыкала Гера. — Мои служанки сказали, что ты искала Зевса.
Минта вжалась в стену, пытаясь просчитать, успеет ли она превратиться в траву и удрать.
— Разве простая нимфа может надеяться на то, что к ней снизойдёт сам Владыка Олимпа? — выдала она после некоторых раздумий.
Высокий лоб Геры прорезала чуть заметная морщинка. Царица богов явно считала, что Владыка Олимпа мужчина нетребовательный и обожает снисходить ко всем без разбору.
Воодушевлённая её молчанием, Минта продолжила:
— Я хотела найти Гефеста, чтобы тот передал Владыке Олимпа, что ему угрожает страшная опасность!
— Да неужели? — насмешливо уточнила Гера.
Ее прекрасные глаза, немного прояснившиеся при упоминании Гефеста, вновь затянуло дымкой, и Минта поняла, что царица окончательно перестала ей верить. Похоже, слова про «страшную опасность» оказались лишними.
Богиня щёлкнула пальцами и повелительно сказала служанкам:
— Позовите Гефеста! Он, должно быть, у себя в кузнице.
— Н-нет, он отдыхал в покоях рядом с покоями Афродиты, — сказала Минта. — Я только что, ну… была там.
Тучи в прекрасных глазах царицы богов немного развеялись, и Минта вновь утонула взглядом в безбрежной сини. Определённо, подумала она, с такими глазами Гере следовало выйти замуж за Посейдона…
Если бы Посейдон удовлетворял её амбициям.
Пока служанки искали Гефеста, Минта пыталась придумать угрожающую Зевсу страшную опасность.
Она подозревала, что новость про Ареса, нацелившегося на Олимпийский престол, ещё может впечатлить самого Зевса, но для разъярённой Геры эта причина недостаточно убедительна.
Но из этих попыток не выходило ничего путного. Хорошенькая головка нимфочки не хотела работать в нужном направлении. Вот привели Гефеста, вот пришла-приплыла, наверно, на Герины вопли, «Геката», а она всё думала о золочёных дверях, о роскошных покоях и о том, как же она НЕ ХОЧЕТ туда.
— Нимфа? — добродушно прогудел Гефест, ненавязчиво размещаясь между Минтой и Герой. — Ага, Минта. Со мной.
После чего длинно и цветисто сказал что-то вроде: «Афродита, она же с Аресом постоянно, а мне же тоже любви хочется. Вот».
Гера явно не верила в бескорыстную любовь молодых нимф к олимпийскому кузнецу.
— А что ты там говорила про угрозу для Зевса? — подозрительно прищурилась она.
«Геката» страдальчески подняла глаза к потолку — это было видно даже сквозь вуаль; Гефест аккуратно задвинул нимфу себе за спину; Минта, застигнутая таки этим вопросом врасплох, не смогла придумать ничего лучше чем:
— На Владыку Олимпа покушаются неизвестные!
— Дурная нимфа! — не выдержал Гермес, хватая её за руку. — Идём, идём, сейчас ты всё расскажешь!
Минта пискнула, вырывая руку, но Гефест шлепнул её по мягкому месту, подталкивая к Гекате, и обернулся к Гере:
— Кажется, Минта перепила нектара…
Гермес потащил её вперёд, бормоча под нос кое-что об её умственных способностях, а Гефест в это время старательно убеждал Геру в полнейшем отсутствии у Минты каких-то коварных планов по совращению Зевса.
— …вообще не в его вкусе… — расслышала она.
Реакцию Геры она не услышала, но догадаться было несложно — Владыка Олимпа, в принципе, не очень-то привередлив, когда дело касается нимф.
***
— Подведём итоги, — предложила Минта, когда они выбрались из опасной зоны. — Про Зевса не узнали, ну, кроме того, что он третий день не появляется на пирах, с Аполлоном не познакомились, с Ганимедом не познакомились, с Дионисом не познакомились, ничего важного не разведали…
— Говори за себя, — фыркнул Гермес, который снова был в своём нормальном обличии.
— А когда ты успел с Аполлоном, Ганимедом и с Дионисом?.. — распахнула глаза Минта.
— Тьфу на тебя! — разозлился Психопомп. — Ты всё о своем! Пока ты соблазняла беднягу Гефеста, я узнал, что Гера приковала Зевса к ложу и не выпускает его из покоев! Почему, интересно? Совсем крыша поехала?
— Не хочет, чтобы он изменял ей с нимфами? — робко предположила Минта. — А куда мы идем? В кусты? Ой, а зачем?
Гермес явственно помрачнел — видимо, вспомнил, с какой целью нимфа затаскивала его в кусты в прошлый раз.
— Ну уж нет! Никаких «ой»! У меня там спрятана колесница, Гелиос одолжил запасную.
— А не угонят?
— Коней из конюшни Гелиоса? — изумился Психопомп, обходя так заинтересовавшие Минту кусты по широкой дуге: там, в небольшом аккуратном портике, стояла колесница. — Ни за что.
11
Персефона
