Сердце пропустило удар. Ладони тут же вспотели, а вина сразу трусливо забилась в дальний угол. Махнула рукой на все сомнения: неуклюже забралась на огромную кровать и сиротливо пристроилась на самом краешке. Да уж… В голове это выглядело как-то решительней и сексуальнее что ли: кошкой забраться на кровать, загнать мужчину в угол и сорвать поцелуй — вот как это должно было быть.
Лай цыкнул, сгреб меня в охапку и устроил на середину кровати, а сам лег рядом, не разжимая объятий: чувство дискомфорта сразу же прошло. Облегченно выдохнув, поерзала, устраиваясь поудобнее, положив голову на крепкое плечо. В его объятьях было тепло и уютно, отвлекали только мелкие разряды электричества, гулявшие по коже от близости, наперегонки с мурашками.
— Я думал, ты обрадуешься… — горячее дыхание коснулось виска, вместе с коротким поцелуем.
Резко развернулась, нарушая хрупкую атмосферу единства.
— Чему? — округлила глаза.
— Ну… — Лай на секунду смешался, — тому, что я теперь такой же, как ты.
— Мне это не важно, — улыбнулась, взъерошив его волосы: после скомканного откровения мне теперь было легче к нему прикасаться. — Меня больше беспокоит, что ты теперь будешь делать дальше. Не уверена, что все твои сородичи примут тебя в новом виде с распростертыми объятиями…
— Что-нибудь придумаю. Позже, — Лай присел, изогнувшись, как кошка, разминая конечности. Я хотела воспользоваться моментом и целомудренно переползти на краешек кровати, но он обхватил мои плечи и потянул на себя.
Наши взгляды встретились, когда я буквально упала на мужчину. Не удержалась от судорожного вздоха, когда его пальцы принялись медленно пересчитывать мои позвонки сквозь тонкую ткань. Лайонел потянулся за поцелуем, но я резко выпрямилась: в голову пришла абсолютно безумная идея, но я очень захотела ее озвучить.
Не могла сидеть: спрыгнула с кровати и принялась расхаживать по комнате, сортируя мысли, чтобы изложить их в складном виде. Лайонел с коротким вздохом пересел в кресло и соединил кончики пальцев, приготовившись слушать — подлокотников не было, и фигура выглядела немного сутулой. Он молча ждал, когда я заговорю.
— Может…, — закусила губу в нерешительности, но потом кивнула и выпалила как на духу, — представить все как болезнь? Это даст немного времени, чтобы разобраться. Только надо придумать название… А может… Сказать, что тебя человек укусил, и вот результат, — обрисовала его силуэт ладонями. — А что? В моем мире от укуса собаки можно бешенством заразиться…
Бросила короткий взгляд на единственного и внимательного слушателя. Непроницаемое серьезное лицо Лай будто лопнуло: он рассмеялся во весь голос.
Я немного растерялась, не зная, как реагировать: смех был не едкий, язвительный, а легкий и заразительный.
Я сама улыбнулась и смущенно отвела взгляд.
Ну я и дура… Такое ляпнуть.
Отсмеявшись, Лай встал и подошел ко мне, мягко развернув к себе лицом.
Все пропало, стерлось: проблемы и тревоги отошли на второй план. Я буквально утонула в медово-карих глазах.
Преграды, что возводились между нами, таяли с каждым преодоленным сантиметром. Его губы накрыли мои, и меня поглотило чувство такое же жаркое и необузданное, как безмолвная пустыня за окном, безобидный песок которой так легко превращался в неукротимую бурю.
44
Амнон рвал и метал, яростно расхаживая по тускло освещенному ритуальному залу, именно здесь из-за завесы Теневого Мира явилась невзрачная птичка, ставшая моим защитником.
— Да как… Да ты… О, Фуглис Люихаз, Защитник Миров! — долетали обрывки фраз взбешенного мужчины с головой египетской собаки.
«Да этого беднягу сейчас кондрашка хватит», — заметил Ишум, плавно приземляясь на мое плечо. Сако и Мила тут же заохали, боясь, что когти птицы испортят тонкое кружево моего красного платья. И не просто платья, а Снага Квенс — «Облачение Королевы», или наряд невесты по-нашему.
— Все в порядке, — улыбнулась я, но Сакко все равно вручила мне сложенную вчетверо кроваво-красную салфетку. Пришлось послушаться и укрыть ею плечо.
— Волнуешься? — тихо спросила Сако, стеля кусок красного бархата на каменную скамейку. Тяжесть платья — изобилующего дюжиной, а то и больше, юбок разных оттенков красного спектра — от темно-алого, почти черного, до оранжевого — тянула меня вниз. Мила категорически запретила мне его пачкать — вот Сако и носилась со мной.
— Немного, — призналась я. Но, на самом деле, чувствовала себя немного выбитой из колеи, будто это все не со мной происходит.
Пока летели до Ливахайма мы с Лайонелом обсуждали, что делать дальше: правда мне трудно было сохранить трезвую и хладнокровную голову в полете на огромной кошке без ремней безопасности. Сколько раз мы на Нео облетали обширный оазис, на котором стояла скала с замком зиуданса, но я так и не смогла полностью заглушить панические мысли и изгнать из головы сцены падения с такой высоты. Тогда мы пришли к разумному выводу: объявить, что Лай болен, а власть, временно передать мне в руки под руководством фродаса Амнона. Дикость. Но это был единственный вариант, помочь всем жителям Хайма свыкнуться с тем, что ими будет управлять человек. Если они проникнуться ко мне доверием и уважением, то и изменения в Лайе примут не так остро. Но для того, чтобы встать во главе страны — даже если я всего лишь буду мозолить глаза, а основную работу будет выполнять советник — я должна стать настоящей Квенсой. А для этого надо провести обряд Га-Лиуган.
«Я тебе точно говорю. Он копыта отбросит, когда твой женишок скажет, что ему вас венчать предстоит», — снова проворчал голос в голове. Представила, как Ишум в своей изначальной форме наклоняет голову к плечу, и, вытягивая дугой пепельно-серую бровь, изучает Амнона. Который сейчас стоял спиной к Лайонелу, опершись ладонями вытянутых рук о стену, и тяжело дышал: казалось, еще чуть-чуть и он начнет биться головой о каменную кладку.
«Где ты таких слов понабрался? Ты бывал в моем мире?» — с подозрением прищурилась, повернув голову, но разглядела только острый чуть крючковатый клюв. Если еще скажет, что все это полный швах — то он точно побывал на моей родной Земле, причем не так уж и давно.
«Да в твоей головушке и не такие фразочки вертятся. А в этом мире нет лингвистических преград. Ты можешь воспринимать любой язык. Кроме языка Первых, скаттс (сокровище). Но если тебе не комфортно, что я роюсь в твоих мозгах, то я могу переключиться на свой родной язык»
«Да ладно», — меня как-то это открытие даже не удивило. За день в моей голове проносятся тысячи мыслей, ясно же, что при телепатической связи, часть из них мелькают и в его голове. Раз он с такой легкостью и быстротой реагирует на любые мои немые вопросы и невольные фразы. Обидно только, что эта связь односторонняя. Вот бы узнать, что варится в голове Бога, которому 5 тысяч лет, а может, и больше. — «Уж лучше я буду знать, что ты думаешь и понимать твою речь».
«Уверена, что не пожалеешь?» — голос в голове звучал озабоченно, и я улыбнулась.
