— Ты так и не ложился?
— Я умею спать сидя, фэйри.
Волна благодарности и немножко стыда накрывает меня с головой. С виноватой улыбкой произношу:
— Спасибо, что заботишься!
— Мне в удовольствие, — отмахивается мужчина и тут же снимает с моего темени кусочек налипшего мха. Руку свою задерживает на волосах чуть дольше, чем надо, и на какой-то миг в глазах его мелькает нечто похожее на сожаление.
О чем он жалеет? О том, что могло произойти между нами этой ночью, не будь он таким принципиальным? Или о том, что прямо сейчас не может схватить в охапку и прижать к себе, забыть обо всех «но»? Или о том, что я аверики выпила и перестала быть собой настоящей?
«Ты сбиваешь с ног ароматом желания и любви», — так он сказал. Похоже, своей любовью я только и делаю, что усложняю ему жизнь!
Вскакиваю на ноги и встряхиваю плед, как и я нацепивший на себя мох. Без теплого шерстяного укрытия прохладный воздух мигом охватывает кожу бодрящим коконом и как следует отрезвляет мысли.
Пора поменьше «благоухать» своими чувствами! Навязчивые запахи бывают невыносимы. Нужно взять под контроль свои эмоции, мысли и помочь полукровке выдержать между нами дистанцию. Ведь это самый разумный вариант из всех возможных.
Почистив перышки, снова закутываюсь в плед. Жду, пока Хродгейр потушит огонь, побросав на него горсти земли.
Затем мой провожатый выводит наружу лошадей и подсаживает меня в седло. Его прикосновения, пусть даже по делу, буквально опьяняют и кровь будоражат. Я снова внутренне на себя шикаю. Хватит миндальничать! Фокусируйся на главном! Даэнорис. Эльфы. Магия. Вот, что мне надо заполучить в первую очередь!
Как ни странно, на сей раз удается быстро перестроить свои мысли на нужный лад. Неужели действие аверики заканчивается?
Солнце еще не взошло, только начинает осторожно ощупывать лучами самый край горизонта. В спокойном полумраке все выглядит мирным и по-родному сонным. Будто и нет никакой погони…
А, может, ее и правда больше нет? Может, наши преследователи поняли сразу, что нас догонять бессмысленно? После нас ведь даже запахов не осталось для собак, не то, что видимых отпечатков копыт. К чему понапрасну тратить время и силы?
Подобными радужными надеждами скрашиваю нашу молчаливую езду. Мы с полукровкой уже много часов движемся в тишине, прерываемой лишь пением птиц да глухим топотом копыт. Верхом на лошади не до разговоров. Ведь когда трясешься все время, как будто ты пыльный коврик, который вытряхнуть решили, особо тут не поговоришь!
Солнце постепенно подходит к зениту, и по припекающим лучам понимаю, что уже почти полдень. В какой-то момент замечаю, что темп нашего передвижения замедлился. К тому же, мы не идем больше прямой дорогой, а виляем зигзагами. Никак в толк не возьму, почему. Вот же прямой путь, а мы все время куда-то направо резко сворачиваем, потом налево. Странно…
Внезапно меня озаряет. Наверно, Хродгейр не хочет максимально быстро довести меня до эльфов. Он понимает, что погоня нам не грозит и теперь тянет время, чтобы побыть со мной наедине. Может, надеется, что я снова начну сыпать признаниями? Или он опомнился, осознал, что отказался от меня вчера напрасно, и теперь надеется как-то все переиграть?
При мысли о моем вчерашнем бесстыдном поведении меня пронзает смущение. А вот нынешнее поведение моего спутника не на шутку возмущает.
Действие аверики закончилось несколько часов назад. Мышцы болят ужасно, кожа на бедрах саднит, спина разламывается, а этот мужчина сознательно затягивает время нашего путешествия!
Для меня каждая минута, проведенная в седле, сейчас идет за час! Как можно так меня мучить?!
Неожиданно деревья заканчиваются, и мы резко упираемся в огромную поляну, за которой виднеются остроконечные башни эльфийского города. Я видела его красочные изображения на картинах в столичном музее.
Вид Даэрониса меня воодушевляет, хочется пуститься в галоп, сделать последний рывок, чтобы поскорее добраться до цели. Вместо этого Хродгейр опять резко сворачивает вправо, и я вынужденно сворачиваю вслед за ним.
Теперь мы идем по краю опушки вместо того, чтобы по прямой мчаться к своей цели. Опять двадцать пять!
Если до сих пор я терпела задержку, так как не знала точной дороги, то теперь все поменялось. Поворачиваю коня в нужную сторону и заявляю решительно:
— Раз ты к эльфам не сильно торопишься, давай здесь с тобой разойдемся! Я поеду к ним напрямик через это поле!
— Не поедешь, — возражает он категорично, и добавляет, окинув меня мрачным взглядом, — Если поедешь одна, то до города живой не доберешься.
— Не надо меня пугать. Я могу случайно рассердиться и тебя парализовать, — напоминаю раздраженно, но тут же смягчаю тон. — Послушай. Я невероятно ценю все, что ты для меня сделал! Но у меня больше нет сил ходить вокруг города кругами. Поэтому все же дерзну добраться одна.
Ничего не говоря, полукровка спешивается. Заинтригованная его поведением, я не рискую припустить в поля коня, как изначально собиралась. Молча наблюдаю за мужчиной.
Тот подбирает с земли камень поувесистее и закидывает его в поле. Поле на камень реагирует мгновенным взрывом. Оно как будто разверзается голодным земляным ртом, поглощает камень, а потом снова смыкает над ним плоские травяные губы.
Цепенею от увиденного. Это что же получается?! Если бы я в поле углубилась, то оно… меня сожрало бы вместе с лошадью?!
А я еще, помнится, самонадеянно размышляла, как в одиночку доберусь до эльфов! Наивная…
После этого случая беспрекословно следую за своим предвожатым и больше не ропщу на усталость.
Не представляю, сколько времени мы плутаем по лесной, только полукровке ведомой дорожке, но, в конце концов, упираемся в огромную, высотой в три человеческих роста стену так же неожиданно, как недавно наткнулись на Гьёрна.
Не знаю, что за материал, из которого сделана стена, и почему он светится, однако точно знаю, что прекраснее узоров чем те, что высечены на его поверхности, я еще не встречала.
— Охранные руны, — комментирует полукровка, заметив мой восхищенный взгляд. — Сделанные твоими предшественницами.
— Зачем эльфам такая защита? Прожорливые поля, защитные руны… Они что, среди монстров живут?
— Монстрами они считают почти всех, кроме себя.
От этих слов ежусь и невольно передергиваю плечами. Может, и не стоило сюда так спешить!
Хродгейр спешивается. Прикладывает ладонь к одному узору. Секунда, другая — и он отводит руку.
Он велит мне сделать то же самое, и я, спрыгнув с лошади, впечатываю свою ладошку в узор. Мгновенье что-то щекочет мне кожу, а затем…
Глава 48
Часть стены справа от меня просто растворяется в воздухе. Появляется крупная брешь в форме обрезанного землей овала, открывающего сногсшибательный обзор на город. Белоснежные здания остроконечными куполами взлетают в небо. За фонтанами возвышаются статуи и выглядывает узорчатая беседка.
