– Дождь усиливается. Может, постоим под деревьями, пока он немного утихнет? Мне все равно нужно передохнуть – плечо болит невыносимо. Может быть, такая активность не для меня.
– А может быть, тебе нужно побольше активности.
Мы затащили каноэ под плотный покров деревьев на лесистом берегу, пристроились среди корней и стали ждать.
– Господи, ну и холодрыга. – Наконец-то.
Мы тряслись под пологом леса, пока дождь не ослаб, и как раз начался отлив. Когда мы поднялись и стали разминать затекшие ноги, прежде чем отправляться дальше, рядом с Мотом на землю шлепнулось яблоко.
– Откуда оно взялось?
– Странно, яблонь вокруг не видно.
///////
Глубокая илистая отмель выступила из-под воды, которая и в разгар прилива едва покрывала дно. В считаные секунды на обнажившийся ил слетелась стайка кроншнепов и принялась кормиться, глубоко окуная длинные изогнутые клювики в грязь и всасывая спрятанные под поверхностью кусочки белковой пищи. Эти длинноногие бурые птички когда-то были распространены по всей Великобритании. У нас дома, в Уэльсе, журчащая песенка кроншнепов возвещала начало весны, когда они возвращались с зимовья, чтобы гнездиться в заливных лугах и лакомиться молоденькими угрями. Но не так давно кроншнепы перестали к нам прилетать, их песня умолкла. За последние двадцать лет их численность сократилась на восемьдесят процентов в Уэльсе и на тридцать в Англии. Такое сокращение популяции ставит под угрозу выживание кроншнепов на наших берегах.
– Ты только посмотри, их тут штук двадцать или даже больше. Какая отрада для глаз.
– Видимо, тут по-настоящему тихое место. Кроншнепы, большие и малые цапли, кто бы мог подумать, что тут такой заповедник, совсем недалеко от шумной гавани? Какого хрена!.. – Мот пригнулся, а от каноэ отскочило наполовину съеденное яблоко.
– Может быть, в лесу дети хулиганят?
– Я их не вижу. Мы бы, наверное, их услышали, нет? Может быть, это птицы.
– Что ты там говорил про тихое место?..
Следуя за отливом, мы добрались до узкого канала между выступавшими из воды отмелями и тихонько погребли прочь. Не было слышно ни людей, ни лодок, лишь тихонько всплескивали весла да постукивали по бортам каноэ недоеденные яблоки, плывшие рядом с нами по течению.
Войдя в церковь, мы сняли мокрую одежду, дождь как раз прекратился, выглянуло солнце. Я сидела, завернувшись в полотенца, и ждала, пока вскипит чайник, когда мне пришло в голову проверить телефон: голосовое сообщение с незнакомого лондонского номера.
«Добрый день, я прочла вашу рукопись и хотела бы с вами пообщаться. Когда вам можно позвонить?»
15. Воздух
Стоя в дверях церкви, я расписалась за полученную посылку: тяжелую коробку, которую занесла внутрь и поставила на стол. Я сидела и смотрела на нее, поглаживая картонные бока и ярлык с адресом отправителя и логотипом. Вскипел чайник, я заварила чай; потом подтянула колени к подбородку и застыла на деревянном стуле. Я могу открыть коробку прямо сейчас, достать ее содержимое, потрогать, подержать, понюхать. Или я могу дождаться Мота и разделить с ним этот момент. Через окно мне было видно, что в соседский сад вернулись подснежники, а бутоны на магнолии набухли и приготовились раскрыться. В выходные сосед разобрал свой сарай, и теперь, если сесть на столик у окна, можно было разглядеть деревья – вдали, между крышами. Я грызла печеньку и ждала, а коробка, казалось, увеличивалась в размерах под моим взглядом. Я перебралась на столик у окна, а ноги поставила на стул. Теперь мне было видно и коробку, и деревья, а между ними еще и кружку с чаем, от которой шел пар.
///////
Прошло несколько месяцев с тех пор, как я вышла из метро и оказалась в лондонском районе Ковент-Гарден. Дошла до улицы Стрэнд неподалеку – нервничала я так, что с трудом передвигала ноги и едва соображала. Я постояла перед каменной аркой, ведущей в сверкающее здание из стали и стекла. Так много людей, так мало неба, я почти задыхалась. Наша тропа провела нас сквозь боль и отчаяние утраты к мокрым ночам на туманных скалах – а теперь она завела меня вот сюда, под эту стеклянную дверь, перед которой я стояла и силилась вдохнуть. Литературный агент распахнула ее и пропустила меня внутрь, к огромному изображению пингвина, висевшему над стойкой приема посетителей.
– Не волнуйтесь, это просто неформальная беседа с ответственным редактором.
Рядом с этой невысокой элегантной женщиной в нарядной блузке и на каблуках я почувствовала себя огромной, плохо одетой и неуместной. Умение принарядиться никогда не было моей сильной стороной. Я провела рукой по волосам в поиске веточек и травинок – но нет, на голове у меня было все то же сухое, непослушное воронье гнездо, которое так и не приняло приличный вид после нескольких месяцев на природе. Я глубоко вдохнула спертый офисный воздух, вдохнула жизнь, смерть и все те сложные эмоции, которые им сопутствуют. Пока мы сидели на диване и ждали, когда спустится редактор, чтобы с нами познакомиться, я незаметно теребила синюю ткань обивки. Терять нечего, а значит, нечего и бояться. Так почему же я так нервничаю? Мы уже потеряли практически все свое материальное имущество и пережили это. Если я провалю встречу – а скорее всего, так и будет – и издательство решит, что не хочет публиковать мою книгу, то что я потеряю? Да ничего. Жизнь останется прежней, смерть по-прежнему будет поджидать совсем рядом, ничего не изменится. На книжных полках стояли книги знаменитых авторов, тех самых, что стояли и на моих полках в те дни, когда они у меня еще были. На секунду в памяти вспыхнула жизнь до того, как мне пришлось раздать целые коробки книг и забыть про полки. Потери освобождают. В той пустоте, которая остается после утраты, может случиться что угодно. Что-то может возникнуть из ничего.
Вслед за молодой женщиной, ответственным редактором, мы поднялись по ступенькам и подошли к двери в небольшой кабинет. Взявшись за ручку, она на секунду задержалась.
– Мы решили, что будет проще, если вы прямо сегодня со всеми познакомитесь.
Бежать было уже поздно: дверь открылась, и я увидела круглый стол, за которым сидели четыре человека, а за ними на стене висел портрет Джейми Оливера в натуральную величину. За окном кабинета, наверное, было ясное небо, но я его не видела. Я стояла у маяка на мысе Лизард, глядя на сотни ласточек, готовых оттолкнуться от скал и взлететь в воздух. Голова у меня шла кругом от пикирующей уверенности их полета. Ни сомнений, ни колебаний – они знали, что делать. Доверие без раздумий, такое же простое и сложное, как сама жизнь. Мы стояли у этого маяка, на самой крайней южной точке острова, а ветер уносил прошлое прочь, снимая с наших плеч всю его тяжесть. Мы повернули на север, и я пошла вслед за Мотом по пыльной тропе в будущее, и доверяли мы только друг другу и тому инстинкту, который говорил нам, что тропа поведет нас вперед.
Красивая худенькая женщина с беззаботной элегантностью задавала тон беседе.
– Вы раньше бывали в издательствах? Перед тем как мы приступим, я сразу хотела бы вас успокоить: нам очень понравилась ваша книга, и мы хотим ее напечатать. Но название придется поменять.
