– Не понимаю, о чём ты.
– Ну как же. Сейчас объясню. Представь, что ты что-то загадала, только задумала, а тут бац! (я резко хлопнул ладонями в воздухе, получилось так себе) – и оно уже материализовалось. У меня сегодня именно так.
Она ещё больше нахмурилась и посмотрела на меня с явным скепсисом.
– Это ты так подкатываешь ко мне?
Я тут же смутился.
– Ну почему сразу «подкатываешь»… Констатирую факт. Меня, кстати, Антон зовут.
Я улыбнулся, чуть привстал со стула и, наклонившись через стол, протянул слегка дрожащую руку. Она чуть ослабила суровость взгляда и, тоже улыбнувшись, ответила на моё рукопожатие.
– А меня Агния.
– Вау, Агния? – присвистнул я, хотя на самом деле знал имя с того самого дня, как впервые её увидел. – Редкое имя, красивое.
Она глянула с недоверием:
– Не знаю, тебе виднее… Что пишешь?
– Кто, я?.. Да так… Строчу иногда всякие рассказики, – смешавшись от неожиданности, промямлил я, нервно крутя планшет по столу и вконец растеряв показную мальчишескую напыщенность.
Глаза Агнии загорелись:
– О, прикольно! Я тоже иногда пишу, но только не прозу, а стихи. Правда, никому их не показываю. В наше время это, конечно, ремесло архаическое.
Я воспрял и живо подхватил больную тему:
– Ну да, всё так! Нахрена кому-то нужна вся эта старомодная писанина, когда AI может накатать всего за несколько секунд аж целый роман в любом жанре и тональности – лишь вбей необходимые параметры и скорми системе парочку рефов. И вот он, твой личный Ницше, Толстой да Сорокин… Да ещё этот новый режим персонального чтива, который в последнее время активно форсится всеми крупными контентными корпорациями, пробовала уже? – Агния грустно кивнула. – Привязал свой ID – и машина пишет произведение полностью под тебя и твой бэкграунд. Хочешь – будешь главным героем, или антагонистом, или хоть самим автором. Главное, плати, а свежее чтиво всегда сгенерится, да ещё с реалистичными фотками, аудио и видосами, чтобы ну вообще не скучал.
– М-да, с одной стороны, так круто это, новые технологии и все дела. А с другой – кому теперь нужны молодые поэты и прозаики типа нас?
– И я о том же. Хотя вот у известных литераторов всё ОК: пишут книги в коллабе с AI-сервисами на потоке, ещё чаще и изобретательнее. Больше символов – больше бабла. А мёртвые классики, по сути, вообще воскресли в творческом плане. Вон тот же Пелевин… Ну не сам, а его издательство на пару с искусственным интеллектом… Они же вообще каждый день по новой книге выпускают, и это не считая персональных адаптаций – там счёт на тысячи, если не на миллионы версий идёт…
– А о чём твои «рассказики»? Если, конечно, не секрет.
– Да не секрет. О всяком. О настоящем. О нашем городке. Об РНКР. Ну и о ВВП.
Говоря это, я не знал, куда деть глаза от смущения, но Агния слушала с явным интересом.
– Здорово! Ну и храбро, конечно: о Великом Верховном Правителе сейчас мало кто пишет что-то стоящее – в основном агитационные бравады.
– Да не, так-то есть кому писать. Кодеиновцы вон недавно целый AI-движок изобрели, который заточен под генерацию таких вот несистемных текстов. А толку… Всё равно подобный контент – удел малого количества читателей, у которых мозги ещё не промыты всякой мейнстримной фигнёй и пропагандой. Да и не пропускают алгоритмы «Щита» такие тексты в медиапространство. Нужно целенаправленно искать с шеерами. А кому это вообще надо? Текст – мёртвый жанр.
– М-да, понимаю… Но я бы почитала твои работы, звучит интересно. Скинешь?
– Могу. Но лучше вживую такое читать всё же. Вовлекает больше. Да и безопаснее с точки зрения закона… Может, устроим как-нибудь литературный вечер на двоих? Я тебе – свои рассказики. Ты мне – свои стишочки.
Я воодушевился от изящности подката, но Агния как-то напряглась.
– Посмотрим… Мы ещё не знакомы.
– А я думал, мы уже.
– Нет, это не «уже» и даже не «ещё». – Агния отвела взгляд и снова надела маску безразличия; потом, очевидно, вспомнив про хорошие манеры, решила перевести тему: – Что читаешь?
Я посмотрел на лежащую передо мной книгу, которая была раскрыта на случайной странице и взята с одной из бесконечных полок также наобум, лишь бы угрюмый библиотекарь пустил меня в свои владения: этот на вид древний экземпляр был написан от руки на неизвестном мне языке и усыпан странными психоделическими изображениями причудливых, будто из кислотного трипа, растений, животных и небесных объектов. Я задумчиво пролистал пожелтевшие от времени страницы и догадался посмотреть на переплёт, однако на обложке не было никаких надписей.
– Слушай, а я и не в курсе, если честно. Непонятная какая-то книга. Ты знаешь этот язык?
Я пододвинул рукопись на середину стола. Она чуть привстала, выгнув красивую спину, и я восхитился едва уловимым сексуальным подтекстом этого движения.
– Хм, странный экспонат. А где ты её взял?
Я бросил взгляд на возвышавшиеся по стенам стеллажи с бесчисленными физическими книгами, которые были помечены кодами, ведущими на их цифровые копии, и неопределённо махнул в направлении одного из них.
– Ну, где-то вон там вроде бы.
– Понятно. Пойдём найдём библиотекаря.
Она решительно встала с места, прижав книгу к красивой груди, и зашагала к выходу. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Я почему-то инстинктивно изобразил наигранный осуждающий вздох (что-то типа «Ох, ну начинается»), но на самом деле был счастлив. То, что между нами начиналось, мне определённо нравилось, и я машинально повторил сказанную ею фразу:
– Пойдём найдём…
– Эта ты каму?
– Что?
– Ты вгашэны, што лы?
Я огляделся.
Мы с адресатом стояли в большом просторном холле, посреди которого находилась виртуальная арена. На ней совершенно по-настоящему дрались два больших поджарых парня в усеянных датчиками перчатках, похожих на боксёрские, а ещё пятеро (двое молодых пухлых китайцев и три симпатичные белые подруги-хохотушки) сидели вокруг игроков и активно их подбадривали. На всех присутствующих были аккуратные очки с круглыми линзами, закреплённые на переносицах. Я знал, что это незаконно – вот уже четыре года, как технологию VR в нашей стране запретили. Запретили во многом из-за того масштабного эксперимента, который кодеиновцы затеяли на окраине Питера: тогда сотрудники ФСБ накрыли огромную подпольную общину эксов, построивших виртуальное микрогосударство на нескольких тысячах квадратных метров заброшенного производственного цеха – с собственной криптовалютой, магазинами, школой, баром, клубом, тренажёрным залом и другими благами виртуальной реальности. Как сообщали по телевизору, очки граждане FreeDom (так гордо именовали это место его обитатели) носили около двух лет. Не снимая. Вообще. Представить подобное было сложно, но факт оставался фактом: группа вольнодумцев создала автономное убежище на гнилых развалинах материального мира, уйдя от его беспросветного мрака и сумасшедших налогов, которые с каждым годом только растут. Ну как после этого было не запретить VR? Так РНКР стала первой страной, которая предала анафеме одну из самых востребованных технологий планеты. Наверняка денег на её полноценное развитие у нашей партии просто не хватало.
