– Своекорыстие, – прошептал он, пытаясь не шевелить губами, ибо статуи не имели привычки что-либо комментировать, – самое разумное, что только может быть. Всегда и везде. Есть ли хоть что-то важнее собственной персоны?
Тульгорд Виз оттаскивал трупы от Борза Нервена, поднимая их и ломая им хребты о бедро, будто сборщик дров, а затем отбрасывал в сторону, где уже образовался ровный штабель из тел.
– Сборщик дров без топора, – пробормотал Апто. – И, учитывая, насколько он глуп, вряд ли это для него внове. Дрова? Используй топор. Нет топора? Найди кого-нибудь другого, кто сделает это за тебя. Вроде Тульгорда Виза.
Он едва не рассмеялся, что наверняка бы привлекло внимание ближайшего безголового трупа.
В конце концов большинство неупокоенных превратились в мешки из мяса с переломанными костями, и Борз Нервен сумел наконец подняться, безудержно рыдая. Щеки его побагровели.
– Почему? – всхлипнул он. – Почему они со мной так поступили?
Решив, что ему ничто больше не угрожает, Апто сошел с пьедестала, разминая затекшие от долгого стояния в одной позе ноги.
– Я узнаю кое-кого из этих трупов, – сказал он. – Это бывшие судьи.
Борз уставился на него, и его опухшее лицо исказила гримаса.
– Считаешь, это смешно? Вовсе нет. Кто придумал воспользоваться той нишей и тем пьедесталом? Чья идея была изобразить статую? Моя! А потом ты стащил меня оттуда и швырнул наземь!
Апто пожал плечами:
– Хорошая идея всегда пригодится.
– Я куда лучше смотрелся бы на том пьедестале! Как Величайший Творец Столетия!
– Слава мимолетна. Мы, критики, возносим вас на пьедестал лишь для того, чтобы оттуда сбросить.
К ним, хромая, подошел Стек.
– Ничего еще не кончено, – сказал он. – Этих тварей тут наверняка больше, не говоря уже о демонах. Нам необходимо оружие. – Он повернулся к Шарториал, которая не сводила с него благоговейного взгляда. – Нужно найти арсенал стражи, госпожа. Там хранится наше оружие. Можете нас туда проводить?
Она кивнула.
– Крошке не нужно оружие, – заявил Крошка, поднимая ободранные кулаки. – Крошка ломает кости. С треском.
– С хрустом, – добавил Мошка.
– С хряском, – сказал Блоха и нахмурился.
– Нет! – прогремел Тульгорд Виз. – Смертному Мечу нужен его меч. Иначе он всего лишь…
– Простой смертный? – предположил Апто.
– Ты начинаешь меня утомлять, критик, – злобно проворчал Тульгорд. – Я Смертный Меч, благословленный богиней и поклявшийся отомстить негемотам! – Он сжал кулак. – И они где-то совсем рядом! Другой возможности не будет!
– Согласен, – кивнул Стек Маринд. – Пришло время их убить. Избавить наконец мир от Бошелена и Корбала Броша.
Шарториал махнула рукой:
– Я проведу вас к вашему оружию! Идемте!
Они осторожно двинулись вперед, уворачиваясь от тянущихся к ним рук.
– В общем, – заметил Апто, пока они поспешно шагали по коридору, – от этих мертвяков, похоже, никакой пользы.
– Угу, – буркнул Стек. – Отвлекающий маневр, не более того. В тех подземельях таится нечто иное. Я его чувствую. Нечто поистине мерзкое.
– Мы слышали крики, – произнес Апто. – Похоже, ты прав, Стек Маринд, и чем скорее вы все вооружитесь, тем безопаснее будет для меня… в смысле, для нас.
– Крошке и так безопасно, – заявил Крошка. – Мошка?
– Безопасно, – подтвердил Мошка.
– Блоха?
– Хряск, – сказал Блоха. – Кости ломаются. С хряском. Ха!
Борз Нервен повернулся и злобно уставился на Апто:
– Вставлю тебя в мою следующую эпическую поэму. В которой ты умрешь самой жуткой смертью, может даже не однажды!
– Будучи проницательным знатоком искусства, Борз, я уже тысячу раз умирал, слушая каждую спетую тобой песню, каждую сочиненную тобой историю, каждое издевательство над языком, которое ты именуешь поэзией.
Борз сжал кулаки, беззвучно шевеля пухлыми губами, словно не в силах от ярости найти подходящие слова. В конце концов он просто потряс кулаком перед лицом Апто.
– Боги, – проговорил Апто. – Творец ждет, когда на него снизойдет вдохновение… Разбуди меня, когда будешь готов, ладно?
Тульгорд Виз бросил взгляд на них обоих:
– Хватит уже измываться над несчастным поэтом, критик.
– Он угрожал подвергнуть сомнению мое имя и репутацию!
– Вовсе нет. Впрочем, о тебе в любом случае никто не слышал.
– Я за счет этого живу!
– Если не заткнешь пасть, скоро перестанешь, – неприятно усмехнулся Крошка. – Ясно?
– Пасть, – сказал Мошка.
– Ясно? – сказал Блоха.
– Я напишу эпическую поэму про всех вас, – заявил Борз Нервен. – Про негемотанаев, про то, как они преодолели полмира, преследуя злобных некромантов Бошелена и Корбала Броша, и как наконец убили их в проклятом городе Фарроге! Я уже представляю по крайней мере двадцать тысяч строф…
– Наверняка всего лишь в качестве пролога, – предположил Апто Канавалиан.
– Все герои нуждаются в поэтах, – не обращая на него внимания, продолжал Борз, – в ком-то, кто засвидетельствует их… гм… героизм и кто сможет спеть о них песню, сделав знаменитыми, чтобы их имена остались жить в веках.
– Крошке не нужен поэт. Крошка сам останется жить в веках.
– Не важно, – не уступал Борз Нервен. – Я придам всем вашим деяниям больший вес, сделаю их увлекательнее и так далее.
– Все деяния Крошки уже достаточно весомы и увлекательны. Например, когда Крошка хватает поэта за шею и сворачивает ему голову.
– Подобное воистину достойно поэмы, – проговорил Апто.
– А потом заставляет критика сожрать голову поэта, и тот давится словами поэта и его волосами.
– Знаешь, Крошка, – заметил Апто, – над этой остротой следует чуть поработать. Предлагаю убрать пассаж про волосы.
– Крошка уберет критика.
– Волосы, – сказал Блоха.
Шарториал и Стек подошли к ведущей наверх узкой лестнице и остановились. Стек поднял руку.
– На этих ступенях кровь, – прошептал он. – Лучше помолчите.
– Крошка не внимает ничьим приказам.
– Ничьим, – согласился Мошка.
Стек потер лицо:
– Слушайте, это всего лишь мера предосторожности. Не забывайте: как только мы заполучим наше оружие, мы снова станем грозными и опасными и сможем прорубить себе дорогу во дворец.
– Крошка ничего не боится.
– Что ж, прекрасно, – прорычал Стек. – Тогда иди первым. Готов?
