Увы, у несчастного Хека Урса оба уха оставались на месте, не обладал он также и солдатским умением спать где угодно и когда угодно, а потому сейчас бесцельно бродил туда-сюда, натыкаясь на стены, будто кот, которому отрезали усы. А напротив него, у кормового релинга, стоял один из гостей: толстяк, которого почти никто никогда не видел, весь в черном, с поднятым капюшоном.
Хек хотел было развернуться и уйти, но тогда ему бы пришлось снова пройти возле капитана, а зачем рисковать понапрасну: если один раз обошлось без замечания или приказа, то во второй уже вряд ли повезет. Поэтому, глубоко вздохнув, Хек подошел к релингу и встал рядом со зловещей фигурой.
– Близятся сумерки, сударь… и впереди, похоже, спокойная ночь.
Голова в капюшоне слегка наклонилась, и Хек скорее почувствовал, чем увидел взгляд рыбьих глаз толстяка. Подавив внезапную дрожь, матрос облокотился о релинг:
– Вижу, вы леску забрасываете? Вокруг, говорят, опасно. Акулы и дхэнраби. Рыбачить довольно рискованно, я бы сказал. Замечали когда-нибудь, сударь, что моряки почти никогда не рыбачат? Обычно только пассажиры этим занимаются. Странно, да? Наверняка это как-то связано с тем, что однажды мы сами пойдем на корм рыбам. Жуткая мысль, откровенно говоря.
– Акулы, – произнес таинственный пассажир высоким тонким голосом.
Хек моргнул, затем нахмурился:
– В смысле? Акул ловите? Ценю ваше чувство юмора, что уж там. Акулы, ха! Небось покрупнее экземплярчик добыть хотите? Вроде тех с золотистой спиной, что величиной с сам «Солнечный локон»? Эх, славный был бы поединок. Можно ставки делать, кто кому на обед попадет!
Он рассмеялся было, но быстро оробел под молчаливым взглядом скрытых под капюшоном глаз.
– Ха… ха… ха…
Темнело. Пассажир продолжал разматывать леску.
Хек поскреб заросший подбородок.
– Акулы любят мясную наживку, – сказал он. – С кровью. Вот только свежее мясо у нас закончилось на второй день после того, как мы вышли из Минора. Чем пользуетесь, сударь? Что-нибудь уже клюнуло?
– Нет, – вздохнул его собеседник. – Да, ты прав. Нужна более кровавая наживка.
– Это точно, сударь.
– И возможно, более существенная.
– Я тоже так считаю. И крючок покрупнее, вроде остроги.
– Да, замечательная идея. Вот, держи.
Хек обнаружил, что держит в руках моток лески, чувствуя, как ритмично подрагивает под напором волн увлекаемая ею наживка. Он повернулся, собираясь сказать пассажиру, что ему пора на вахту, но тот уже исчез.
Матрос растерянно стоял, не зная, что делать. Если к тому времени, как пробьет колокол, этот придурок не появится, Хека Урса ждут большие неприятности.
Услышав за спиной топот сапог, он облегченно вздохнул и повернулся:
– Рад, что вы вернулись, сударь… Ой, это вы, капитан?
– Что, во имя Худа, ты тут делаешь, Хек?
– Э… держу леску, капитан.
– Рыбу решил поудить?
– Нет, капитан! В смысле, это не я, а один из пассажиров! Тот толстяк! Он ловил рыбу и попросил меня подержать леску, пока сам не вернется, а я даже сказать не успел, что не могу, потому что у меня ночная вахта и все такое: вот я тут и застрял, капитан.
– Хек, идиот ты этакий! Привяжи леску к релингу, а потом иди разбуди Пташку и Густа. Солнце уже почти зашло.
– Есть, капитан!
– Жорлиг? Последний раз я слышал о чем-то подобном лет двадцать назад, в Клепте, но сам никогда его не видел, – сказал Эмансипор, проклиная себя за внезапную трезвость. Похоже, Бошелен что-то подсыпал ему в чай. – Помнится, этого пресловутого жорлига настигли у самой пристани. Все дело в том, что тогда был отлив: если бы эта тварь успела добраться до воды, ее ни за что бы не поймали, и потом ни одна рыбацкая лодка не осмелилась бы выйти в залив еще многие месяцы или даже годы. Потребовалось двадцать крепких солдат, чтобы прикончить жорлига копьями, топорами и прочим, и даже при этом в живых осталось лишь четверо.
– Весьма опасное создание, надо полагать, – задумчиво проговорил Бошелен, сплетя перед собой пальцы.
– Что верно, то верно. А ведь ему, между прочим, было всего полдня от роду. Тут такая штука: жорлиги очень быстро растут, пожирая своих матерей.
– Пожирая собственных матерей?
Эмансипор уставился в чашку с чаем:
– Никто точно не знает, но рассказывают, будто семя жорлигов плавает в воде, будто мелкие червячки. И если какому-то из них вдруг попадается молодая женщина, у которой особые дни, – ныряльщица за раковинами или за жемчугом или рыбачка, – этот червячок заползает прямо в нее и завладевает ее утробой. От этого бедняжка быстро толстеет, ест за троих взрослых мужчин, и так продолжается шесть или семь месяцев, пока у нее не начинает лопаться кожа. И тогда, обычно в безлунную ночь, жорлиг раздирает ей живот, вылезает наружу и пожирает женщину прямо на месте, с костями и прочим. А потом бежит к воде.
– Любопытно, – заметил Бошелен, – однако не столь уж невероятно или странно, как могло бы показаться. Вокруг полно паразитов, и большинство из них обитают в воде, как в соленой, так и пресной, находя способ проникнуть в тело носителя через любые доступные отверстия.
– Жорлиги – не просто звери, – возразил Эмансипор. – Говорят, они почти такие же умные, как мы. Они специально заплывают в сети и сворачиваются в клубок, пока их не вытащат на борт, а потом разрывают сеть, убивают всех рыбаков в лодке и съедают их. Некоторые даже пользуются оружием, упавшим за борт или брошенным морским духам, мечами и тому подобным. Однако, хозяин, жорлиги живут лишь в мелких прибрежных водах, но никогда – в открытом море.
– Разумно, – пробормотал Бошелен. – В этих водах слишком много конкурентов, не говоря уже о риске самому стать добычей. То, что вы описали, Риз, – полностью водное создание, которое лишь рождается на суше, подобно морским черепахам и дхэнраби. Однако оно вполне способно проявлять недюжинную изворотливость на палубе рыбацкой лодки. Из этого следует сделать вывод, что при необходимости жорлиг может выжить и вне воды. Интересно, как долго?
Эмансипор пожал плечами:
– Говорят, жорлиги похожи на ящериц, только больших и способных стоять на задних ногах. У них длинный мускулистый хвост и когтистые лапы, хотя, рассказывают, страшнее всего их зубы: эти твари могут откусить человеку голову и разгрызть череп, будто яичную скорлупу… – Он замолчал, увидев, что Бошелен наклонился вперед, буквально пронизывая его взглядом.
– Весьма любопытное описание.
– Не то слово, хозяин.
Бошелен откинулся назад:
– Да, пожалуй. Спасибо, Риз. Как я понимаю, вы уже пришли в себя?
– Да, хозяин.
– Вот и хорошо. Займитесь тогда моей кольчугой – и поторопитесь.
