– Когда я буду жить в Элине, в том городе, куда ты хочешь меня забрать, никто не сможет запретить мне пускать к себе в комнату мужчин. Так что у меня будет куча мужчин, вот увидишь.
– Конечно, милая, – ответил он с натянутой улыбкой, от которой у Рыжика вздыбилась чешуя по всей спине. – Но знаешь ли, возможно, тогда тебе этого не захочется.
– То есть?
– Я хочу сказать, что тебе может вполне хватить одного-единственного мужчины, любовь моя.
Фелитта быстро заморгала, и ее карминовые губы раздвинулись, что всегда вызывало у Рыжика желание засунуть между них голову, чтобы заглянуть в пещеру ее рта. Естественно, его голова была для этого слишком велика, но попытаться все-таки хотелось.
– Одного?! Но… какая женщина захочет удовольствоваться единственным мужчиной, сколько бы тот ни платил? А где тогда… это, как его… разнообразие? Один мужчина, надо же такое придумать! – И, радостно хихикнув, она ударила своего спутника по плечу.
Со спрятанными ногтями подобные жесты не имели никакого смысла. Рыжик знал, что было бы куда лучше, если бы эти короткие когти вдруг выдвинулись во всю длину, располосовав плечо до крови. У котоящера не имелось ни малейших сомнений, что его подопечная нуждается в надлежащей защите, которую может обеспечить только он сам. Рыжик медленно поднялся, всем своим видом демонстрируя безразличие, и лениво потянулся, выгибая спину.
Мужчина, однако, заметил его движение и подозрительно прищурился:
– Твой проклятый кот опять готов напасть. Клянусь, Фелитта, когда мы уедем отсюда, то его с собой не возьмем. И если он еще раз кинется на меня, я снова ему врежу, со всей силы.
– Какой ты жестокий! – воскликнула девушка, вскакивая с кровати и поспешно беря Рыжика на руки.
Котоящер из-за ее плеча посмотрел на мужчину. Их взгляды встретились, и оба инстинктивно поняли друг друга.
Когда перестанут лететь во все стороны чешуйки и клочья плоти, один из них окажется победителем. Один из них, и только один будет обладать этим мягким созданием с широко раскрытыми глазами. Рыжик плотнее прижался к плечу девушки и широко зевнул, показывая сопернику клыки.
«Ну что, видел, человек-по-имени-Шлипгит-или-как-тебя-там?»
Побледнев, тот быстро отвел взгляд.
Фелитта крепче обняла Рыжика:
– Все хорошо, малыш, не бойся. Я не дам этому большому дяде снова тебя обидеть. Обещаю.
– С нами он не поедет, – решительно заявил мужчина.
– Разумеется, поедет!
– Тогда лучше забудь про кучу мужчин у себя в комнате, Фелитта. Если не хочешь, чтобы все они были искусаны, исцарапаны и проклинали вас обоих на чем свет стоит.
Нежно воркуя, девушка положила ладонь на затылок Рыжику и повернула его голову к себе, глядя котоящеру прямо в глаза, так что его усы почти касались ее лица.
– Ты наверняка к ним привыкнешь, милый.
«Привыкну? Ну да. Привыкну их убивать. Рев, крики, вопли про глаза, а потом хрип и бульканье».
Но вместо пространного и подробного ответа из его пасти вырвалось лишь негромкое рычание и фырканье. Рыжик выпустил когти и замахнулся одной лапой на соперника.
Что-то проворчав, тот встал.
– Проблема с котоящерами состоит в том, – сказал он, – что они убивают других животных. Вряд ли стоит злить соседей, Фелитта. В Элине кто-нибудь может придушить эту тварь меньше чем через неделю.
– Какие ужасные вещи ты говоришь! Только не моего котика!
– Если хочешь, чтобы он прожил… гм… столько, сколько живут котоящеры, тебе стоит оставить его здесь. Так ты лучше всего проявишь свою любовь к Рыжику.
«Нет, было бы гораздо лучше, если бы она связала тебя и оставила тут на полу, прежде чем спуститься к ужину. Много времени мне не потребуется».
– Тогда, может, я вообще никуда не поеду! Ох, Рыженька, мне так нравится твое мурлыканье…
– Ты это серьезно?
– Не знаю! Я совсем запуталась!
Все это время Рыжик подбирал под себя лапы, медленно ползя по плечу Фелитты. А затем без всякого предупреждения он прыгнул, целясь в лицо мужчины.
В нос Рыжику врезался кулак, отшвырнув его к стене. Оглушенный, котоящер свалился на пол возле комода. В голове гудело, в пасти чувствовался вкус крови. Словно бы издалека до него донесся голос обидчика:
– Знаешь, если у этой твари есть хоть капля мозгов, ей стоило бы попробовать что-нибудь другое.
Рыжик почувствовал, как его поднимают с пола, и он снова оказался в руках девушки.
– Ох, бедняжка! Шлиппи снова тебя обидел? До чего же он злой!
«Попробовать что-нибудь другое? А это мысль. Надо будет запомнить. Надо… до чего же она все-таки мягкая! Вся такая мягкая: и тут, и тут тоже, и…»
Напевая себе под нос, Вуффин Гагс стащил серебряное кольцо с отрезанного пальца покойника и швырнул тот в пенящийся прибой. Палец выкатился на песок под ударом следующей волны, будто пытаясь на что-то указать, а затем присоединился к остальным, покачивавшимся на воде, будто связка сосисок. Стоило Вуффину на них взглянуть, и у него заурчало в животе. Вздохнув, собиратель, щурясь, посмотрел на кольцо – тонкое, но испещренное по всей поверхности руническими символами. Он увидел знак древнего бога морей, Маэля, однако этот талисман мало чем помог несчастному глупцу. Бросив взгляд на обнаженное распухшее тело у своих ног, Гагс вздрогнул и, негромко выругавшись, отвернулся.
Услышав резкий скрежет, он поднял глаза и увидел потрепанную лодку, ударявшуюся носом об остов корабля в двадцати шагах от него. Лодка выглядела брошенной, с пустыми уключинами, а борта ее, казалось, были изгрызены множеством зубов. О корму, пенясь, бились волны.
Вуффин с ворчанием направился к лодке, проворно хрустя по песку кавалерийскими сапогами и опираясь на глухо ударявшийся о землю посох. Подойдя ближе, он увидел над краем борта чью-то голову, а затем и поднятую забинтованную руку. Лицо было смертельно бледным, не считая следа от уничтожившего половину бороды ожога. Весь покрытый соленым налетом, незнакомец выглядел так, будто только что вылез из бочки с селедкой.
– Ага! – воскликнул Вуффин, быстро пряча кольцо в карман. – Еще один спасшийся, слава Маэлю!
Его свободная рука скользнула под овчину, расторопно нащупывая нож.
На Гагса уставились покрасневшие глаза, а затем незнакомец выпрямился во весь рост. На поясе у него висел короткий меч, на рукоять которого он тут же положил ладонь.
– Убирайся, мародер! – рявкнул он на наречии морских торговцев. – Я сейчас не в духе!
Вуффин остановился:
– Похоже, вы крайне вымотались, сударь! Там, чуть дальше по тропе, моя хижина. В ней тепло и уютно, и у меня найдется чего поесть и выпить.
– Что, правда? – Выживший внезапно улыбнулся, хотя улыбку его нельзя было назвать приятной. Посмотрев вниз, он толкнул кого-то ногой. – Вставай, любовь моя, мы нашли друга.
