Не проходило и дня, чтобы я не скучала по своему младшему брату и бабушке,
которая опекала его. Моя ахиллесова пята. Мое сердце сжималось от боли, но я не
могла ничего сделать. Он был тем, кто подтолкнул меня на этот шаг. Заставил сделать
этот мучительный выбор. Я любила его, а он любил меня так так безудержно, что не мог отпустить ни на
шаг от себя, а со своей семьей — вне его власти — я, была б в огромной
опасности. Нельзя позволять себе испытывать к кому-то настолько сильную
привязанность, потому что чувства делали меня уязвимой и его тоже. Но не смогли оба, продолжая с ума сходить по друг другу. И я не
смогла. И он не смог. Это и было самым болезненным, что отпустить друг друга, оба мы не могли….
— Мы что-нибудь придумаем, маленькая. Ты же пошла за мной, так доверяй
мне.
Он так смотрел на меня, что сейчас, я видела в нём ни просто сильного волевого мужчину воина, а мальчишку. Мальчишку, которого рано оставили сиротой и сейчас он мстил.
Я укутала его своими волосами, склонилась к его губам и поцеловала.
Он едва сдерживался, чтобы не взять меня вновь, но для первого раза и так много
мучил меня, ведь теперь мы были ни одни, я была беременна. Целовал, кусал мои губы и не мог насытиться, хотел меня все больше и
больше. А я хотела его и была счастлива несмотря ни на что, что он всегда рядом.
— Ты только моя, — сказал он, оттягивая зубами мою нижнюю губу.
— А ты мой, — я прижалась к его груди, качнув бедрами. Его стояк
упирался в меня, и мы оба судорожно дышали, чувствуя новый прилив
вожделения.
— Твой, детка, твой.
Впервые в жизни он боялся кого-то потерять. Даже не представлял и не догадывался, насколько сильно его боюсь потерять я. Никогда не задумывалась об том,
каково это: настолько дорожить человеком и отдаваться во власть безумия из
страха не уберечь его. Моя жизнь не будет прежней Как и его, и мы оба чётко понимали и разделяли эту грань. Стоило ему показаться на
горизонте, подобно солнцу, он озарил все мои следующие дни своим
неиссякаемым блеском. Я чувствовала его повсюду, где и как далеко мы бы ни
находились друг от друга. Я ни задумывалась ни на секунду защищая его в первую встречу, я никогда о нём не мечтала, ведь я не знала что такие, как он есть, и теперь он мой, только мой человек, моя защита и опора.
Выл, как волк в боксе, после очередного наказания, а я стояла за дверью и
тихо всхлипывала. Он был зверем, готовым разорвать, закрыть меня собой и злобно
скалиться. Любил меня. Невыносимо. До жгучей боли в груди. Это не поддающееся
объяснениям чувство, которое так внезапно врывается в нашу жизнь. Тот, кто
любит — не отпустит, порвет, и будет боготворить.
Арман всегда был груб, с ранних лет жизнь приучила его к жестокости. Но лишь
Со мной, он сбрасывал непосильный груз, который так долго нес на своих
плечах. Со мной, он таял, как воск на свече. Учился понимать чувства других людей, и
сам познал то состояние, когда, глядя на любимого человека, голос в голове
говорил: «Ты отдашь за нее все, что у тебя есть».
Я закрыла глаза. Больно? Очень больно. Столько времени прошло, а я никогда не смогу его забыть, я его очень сильно люблю и готова сейчас отдать всё, лишь бы хоть раз его ещё увидеть….
Когда сбежала с Арманом, упивалась страстью и собственными дикими стонами под любимым мужчиной, не думая, что потеряю, всё и очень скоро это настанет. Что этот момент вот вот неизбежен. И он настал. Страшно, болезненно, но настал, я потеряла его, потеряла и кажется навсегда…..
****
Я стояла у зеркала. Есть старая поговорка. Из-за не забитого гвоздя, потеряли подкову. Я не знала где, я не забила гвоздь, но это была моя вина, во всём.
— У его отца много денег и большие связи!
Константин ходил по комнате взад вперёд, а меня всю трясло.
— Ты ненормальный? Я никогда не стану женой сына Генерала! Как, ты вообще можешь мне такое предлагать? Ты в своём уме или соседском?
Константин прищурился. Его красивое ещё не старое лицо, выражало злость. Он был, как натянутая нервная струна.
— Влад умрёт без экспериментальных лекарств, твоя бабушка тоже не переживёт смерть любимого внука! Ты этого хочешь? Ах, да, когда ещё всплывёт вся правда про золото, то тебя посадят и дадут тебе точно ни пару лет! Ты хочешь загубить все наши жизни? Чем, ты думала когда воровала с ним золото, Робин Гудка, ты хренова? Твой Арман, или, Перс, как его все там называют, подставил тебя! Подвёл тебя под удар! А ты не поняла, что я вовремя спас тебя, сейчас сидела бы с ним и загиналась, ненормальная!
Я молчала. Хотелось ударить его и плюнуть ему в рожу, сама не понимала для чего, сдерживаюсь, ненависть росла к нему всё сильнее. Это был ни человек, ни мужчина, а дерьмо. Дерьмо-который ещё и так подло назывался моим отцом. В носу защипало, но я держалась. А ведь бабушка тоже не стала меня воспитывать, отдала меня, как и он в приют, оставив себе лишь Влада, потому что он болен, слаб и беспомощен… А я… Я сильная и всегда такой была, так считали все, совсем не думая какого мне и как могу плакать ночами и я.
— Не смей орать меня! Поздно! Где ты был раньше? По тюрьмам? А сейчас воспитанием моим занялся? Уже поздно! Я никогда не породнюсь с Генералом, ни надейся! Ни за что! И женой его сына, я ни стану! Какаго-то урода, который вырос на папенькиных харачах, а у папшки все руки по локоть в крови! Ты ничтожество! Перебежал на сторону Генерала! Зассал! Жалкий трус!
Константин усмехнулся.
— Это мы ещё посмотрим! Знаешь, в Элизиуме проводятся страшные эксперименты, и не все выживают после них! Многие умирают сразу, а многие мучаются и очень страшно мучаются! Потом на всю жизнь забывают, как зовут себя и ссуться под себя! Не слышала о таком, дочка?
У меня потемнело в глазах. Стало трудно дышать. Боль в груди была невыносимой. Я не знала, что в этот момент мне делать. Хотелось плакать, но ни могла позволить себе заплакать перед ним. Он мне никто, пусть даже и отец по крови. Я росла без родителей и когда они мне были так нужны, их не было. Я нуждалась в них, плакала, ждала что они будут рядом, но никто не приходил, рядом никого не было, я всегда была одна, пока не встретила Армана. Только с ним, я поняла что это такое, быть кому то нужной, кроме маленького Влада, ведь по сути я толком никому не была нужна. Всегда одна. Всегда….
— Вы не посмеете! — сжала я руки в кулаки. — Не трогайте его! Что же, ты за мразь? Я тебя ненавижу, лучше бы ты сдох в тюрьме, ничтожество!
