Через пару секунд почувствовав, как Волков берет мою руку и переплетает наши пальцы, резко повернувшись, возмущенно шиплю, одновременно дергая рукой:
– Что ты делаешь?!
– Взял тебя за руку, – пожав плечами, спокойно сообщает Кирилл то, что я и сама вижу.
– Зачем?
– Захотелось.
– Пусти, – вновь дергаю рукой, пытаясь избавиться от волнующего прикосновения парня.
– Нет.
– Кирилл.
– Что?
– Отпусти мою руку, – тихо требую, чтобы не привлекать к нам внимания.
– Я же сказал, не хочу отпускать.
– А я хочу, чтобы ты отпустил!
– Я предоставил тебе достаточно времени делать то, что ты хочешь. Теперь настало мое время.
– Что за бред?!
– Помнишь, что я сказал тебе в сауне? – поймав в плен мой взгляд, спрашивает Кирилл. И видя, что я не собираюсь отвечать, говорит сам: – Я сказал, что ты моя. Теперь я заявляю на тебя свои права.
Чувствуя, как меня от возмущения уже просто распирает, сильнее дергаю рукой.
Бесполезно. Кирилл держит крепко.
«Его?! Издевается что ли?! А как же его новая подружка? Решил гарем собрать? Только без меня!»– мысленно кричу.
– Я не твоя. Ясно?! – разъяренно шиплю в лицо чуть склонившегося ко мне парня.
– Моя, – спокойное и категоричное в ответ.
– Нет!
– Да.
– Бесишь! – бросаю в сердцах и прекращаю попытки вырвать из плена руку. Все равно бесполезно. Пока Волков не захочет, свободу я не получу.
– Привыкай, – на полном серьезе говорит Кирилл, и я сжимаю челюсть сильно-сильно, боясь сказать грубость в ответ.
Не то чтобы я стеснялась ругаться или боялась реакции парня, нет. Просто самолет не место для выяснения отношений.
А вот потом… потом я скажу ему куда он может засунуть своё «Привыкай» и «Моя».
Как только самолет приземляется, снова пытаюсь забрать свою руку, но Кирилл не позволяет. И мне приходится призвать все своё терпение и послушно сидеть до тех пор, пока он не встает со своего места.
Как только я получаю свободу, спешу покинуть самолет и оказаться рядом с родителями.
Надеясь, что при них Волков не посмеет хватать меня.
И оказываюсь права. При родителях, Кирилл не предпринимает поползновений в мою сторону. Ведет себя сдержанно, чем еще больше меня раздражает.
«Строит из себя пай-мальчика. Воспитанного и вежливого. Гад! Будто не он только недавно хватал меня за руку без моего на то согласия».
Когда мы добираемся до отеля, всё, чего я хочу, это скрыться в своем номере и побыть наедине с собой хотя бы с пол часика. Мне нужно успокоиться, вернуть самообладание и постараться убедить себя не реагировать так эмоционально на парня, с которым придется провести бок о бок почти неделю.
Поэтому, как только в моих руках появляется ключ-карта, я спешу реализовать своё желание. Сбегаю в свой номер.
Номер у меня оказывается одноместный, небольшой, но довольно уютный. В нем имеется все необходимое, чтобы с комфортом разместиться: столик, стул, плоский телевизор, кондиционер, сейф, бар и кресло у окна. Также имеется санузел с душевой кабиной.
Но самое главное достоинство доставшегося мне номера, которое я обнаруживаю, приблизившись к окну – это вид на заснеженные горы.
Минут пять я, как завороженная замерев у окна, разглядываю величественные горы. Возможно, из-за умиротворённости, царящей вокруг, и волшебного пейзажа через время ощущаю, как меня накрывает спокойствием. Раздражение на Кирилла и навязанную родителями поездку отпускает. Как и сожаление, что не осталась дома в гордом одиночестве.
Нет, такую возможность нельзя упускать. И плевать, что где-то тут обитает мой личный раздражитель. Переживу. Возможно, мы вообще не будем видеться. Мама ведь упоминала, что Кирилл любитель кататься на лыжах. Вот и прекрасно. Я не фанат этого вида спорта. Так что как минимум в одном месте мы точно пересекаться не будем.
Приняв быстренько душ, переодеваюсь, а после стучусь в соседний номер, в который заселились родители.
– Как тебе номер? – впуская меня внутрь, спрашивает мама.
– Отличный номер, – отвечаю и обнимаю в ответ подошедшего отца. – Я проголодалась.
– Подожди немного, я сейчас переоденусь, и пойдем в ресторан! – кричит мама и убегает в уборную.
– Перелет не утомил тебя? – стоит нам остаться одним, интересуется отец, одновременно застегивая на руке дорогие часы. Подарок мамы на их годовщину.
– Немного, – вспомнив Кирилла, отвечаю. Сам перелет не вызвал дискомфорта, в отличие от моего соседа. – Мы будем одни обедать или с Волковыми?
– Они к нам присоединятся. Ты не против? – бросив из-под бровей на меня внимательный взгляд, спрашивает папа.
Пытаясь казаться невозмутимой и доброжелательной, чтобы не расстраивать родных – знаю, насколько хорошо отец относится к давнему другу – с вежливой улыбкой отвечаю:
– Конечно, нет.
– Уверена? Мне кажется, тебе не очень нравится Кирилл, – проницательности отца можно только завидовать. Порой кажется, что он совершенно ничего не замечает, погруженный в свою работу, но это обманчиво. Я уяснила это еще в детстве. Когда папа с легкостью понимал, что или кто меня расстраивал, хотя мне казалось, что я хорошо скрывала проблемы от родителей.
– Пап, все нормально. Правда, – как можно убедительнее отвечаю.
– Ты ведь знаешь, что можешь мне все рассказать. Всё, что тебя тревожит.
– Знаю. Но рассказывать нечего. Мы с Кириллом не друзья, но и не враги.
– И всё же ты расстроена, – не спуская с меня глаз, утверждает папа.
– Немного. Но лишь потому, что хотела встретить Новый год с семьей. Втроем, – говорю часть правды. – Сейчас же даже рада, что мы приехали сюда. Здесь нереально красиво.
– Я готова! – появляется собранная мама, и отец, кивнув мне, завершает разговор.
Втроем мы спускаемся в ресторан отеля и, заняв предложенные места, изучив меню, поочерёдно делаем заказ.
Семья Кирилла и он сам появляются минут через десять.
Пока Волков-младший занимает место, я позволяю себе разглядывать его.
На парне темно-синие джинсы и светлый вязаный свитер, который очень ему идет.
Не знаю, специально ли, но Кирилл снова оказывается напротив меня. И это уже не удивляет, я лишь краем сознания отмечаю сей факт.
Испытывая некую неловкость под взглядом парня, незаметно ерзаю на стуле, пытаясь устроиться поудобнее, и снова избегаю встречаться с ним глазами.
Мне так проще. Спокойнее. Потому что стоит нашим глазам встретиться, и я мгновенно теряю всякий покой. Вижу в его глазах то, чего просто не может быть.
