– Какой девушкой?
– Ленка утверждает, что его.
– Ты его девушка.
– Шевцова говорит, что у Кирилла нас двое. Он встречается с двумя одновременно, – почувствовав, как начинает колоть в груди, морщусь.
– Бред. Полный бред. Волков не стал бы. Да и незачем. Он всегда был честен с теми, с кем встречался.
– Я видела фото, – напоминаю. До сих пор перед глазами стоит.
Смотреть на то фото, и видеть, как Кирилл целует другую, было невыносимо.
– И что? Это могло быть старое фото. Или вообще подделка.
– Подделка?
– Даша, ты что как маленькая, – с мягким укором глядя на меня, говорит Карина. – В наше время подделать фото раз плюнуть. Дай мне тридцать минут, и я в фотошопе забабахаю фотку с любой знаменитостью. И никто без тщательного изучения не догадается, что это подделка.
– Думаешь, Ленка подделала фото? – с надеждой спрашиваю. Потому что если это не так… я не знаю, что буду делать. Но Волкову однозначно лучше не попадаться мне на глаза, если окажется, что он меня обманывал.
– Уверена, что фото подделка. Волков не поступил бы так с тобой.
– Почему?
Кирилл ведь популярный парень. А девушек вокруг красивых полно. Мог не устоять.
– Я вижу, как он на тебя стал смотреть. Ты значишь для него больше всех, кто был раньше. Мне даже кажется, что он влюбился. Как бы невероятно это ни звучало.
– Он сегодня утром сказал, что влюбился в меня, – воскресив в памяти наш утренний разговор в машине, делюсь с подругой.
– Тогда какого черта ты поверила Ленке? – с возмущением глядя на меня, спрашивает Карина. – Если Волков признался тебе в любви, то какие могут быть сомнения? Он слов на ветер не бросает. Этого у него не отнять. Раз сказал, что влюблен в тебя, значит, так и есть!
Обдумав слова подруги, прихожу к выводу, что я и правда дура, как и сказала Шевцова. Карина права, Кирилл не из тех парней, кто говорит громкие слова, лишь бы получить желаемое.
– Я дура, да?.. – жалобно произношу.
Хорошо хоть Кириллу не позвонила и не обвинила во всех смертных грехах.
– Ты беременна. Говорят, беременные глупеют, так что тебе простительно, – хмыкнув, отвечает подруга и, потеснив меня, укладывается рядом.
– Останешься? – не вопрос, просьба. Не хочу оставаться сейчас одна.
– Конечно.
– Спасибо.
– Должна будешь, – улыбнувшись, говорит Карина. И спустя секунду внезапно добавляет: – Я буду крестной твоего ребенка.
Ребенок… у меня, точнее, у нас с Кириллом будет ребенок…
– Обещай, – требует подруга.
– Хорошо, – находясь в прострации, соглашаюсь.
Понимая, что мне нужно время все обдумать, Карина больше не спешит лезть с вопросами.
Пока подруга пропадает на просторах мобильного интернета, я пытаюсь собраться и решить, что делать.
Перспектива стать матерью пугала до дрожи. Мне ведь всего девятнадцать. И да, я понимаю, что матерями становятся и в более раннем возрасте, но от этого принять правильное решение не легче.
Я только на первом курсе. Впереди еще четыре года учебы.
К тому же пугает возможная реакция Кирилла на мою беременность. Он говорил, что не против семьи, но одно дело говорить, другое – создавать семью. Что, если он решит, что я специально забеременела, чтобы привязать его к себе?
И не менее важный вопрос, как отреагируют родители на такую новость? Разочаруются во мне?
С появлением ребенка моя жизнь изменится. Я не буду свободна в своих желаниях и решениях. На мне будет лежать ответственность за жизнь и здоровье маленького беззащитного создания.
Справлюсь ли я с этой ответственностью? С ролью мамы?
Не уверена…
Так, может, ничего никому не говорить? Срок еще маленький, и я могу…
От мысли избавиться от нашего с Кириллом ребенка подкатывает тошнота. И поднимается волна протеста.
Нет. Это неправильно. Так нельзя. Разве зародившаяся во мне жизнь виновата в том, что мы были неосторожны?
Раздираемая мыслями, чувствами, сомнениями и страхами, притягиваю ноги к груди и обхватываю их руками.
– Всё будет хорошо. Обязательно, – обнимая меня со спины, тихо говорит Карина, и я киваю.
Должно быть. Я справлюсь. Как бы ни отреагировали родные и Кирилл, я справлюсь. Хотя бы потому, что у меня есть Карина. Она не бросит. На её поддержку я всегда смогу рассчитывать. Да и родители, даже если будут разочарованы, не отвернуться от нас.
– Постарайся уснуть. Тебе нужен отдых.
Сама не замечаю, в какой момент отключаюсь.
****
Просыпаюсь я ближе к вечеру от громкого голоса Карины, доносящегося с первого этажа. Кажется, она кого-то отчитывает.
Проанализировав, прихожу к выводу, что, скорее всего, девушка разговаривает по телефону. Другого объяснения нет. Родители еще не должны вернуться с работы, рано. Да и не стала бы Карина на них кричать.
Чувствуя себя разбитой, словно после затяжной болезни, встаю с кровати и, прежде чем спуститься вниз и выяснить, на кого ругается подруга, ползу в туалет.
Приведя себя в более-менее нормальный вид, спускаюсь.
– Карин? – зову подругу и, зайдя на кухню, увидев, кто там, судорожно втягиваю мгновенно закончившийся кислород.
– Вам нужно поговорить, – твердо говорит Карина, обведя нас с Кириллом серьезным взглядом. – И только попробуй, Волков, расстроить её, клянусь, придушу.
– Иди уже, фурия, – бросает парень, не отрывая от меня обжигающего взгляда.
Под моим тревожным взглядом, фыркнув в сторону Кирилла, подруга покидает кухню, но прежде, поравнявшись со мной, успокаивающе говорит:
– Я буду в твоей комнате.
Киваю, что услышала. При этом испытываю облегчение. Почему-то сейчас оставаться с Волковым один на один в доме страшно.
– Что ты тут делаешь? – прочистив голос, спрашиваю после затянувшейся паузы, образовавшейся вслед за уходом Карины. Подхожу к раковине и, налив себе воды, жадно пью.
– Ты не отвечала на мои СМС и звонки. Зато ответила Лаврицкая, – жадно следя за каждым моим движением, отвечает он.
– Я спала.
– Знаю.
– Что еще знаешь? – прощупываю почву, так как не знаю, сказала ли подруга на эмоциях Волкову, что он может стать отцом.
– Знаю, что тебе наговорила Ленка. И то, что ты ей поверила.
– Она была убедительна, – говорю в свою защиту, чувствуя недовольство Кирилла. Его злит, что я усомнилась в нем.
– А я не был убедителен, когда говорил, что люблю тебя? Когда предлагал жить вместе?
