Тут я понял, что, вероятно, сболтнул Шерману Яну лишнего.
– Я потом зайду, – пробормотал я и поспешил убраться.
Следующей моей остановкой был домик Афины.
Я спросил у старосты Малкольма, нет ли у него какой-нибудь информации о башне Нерона или о существах, которые могут бегать в пещерах, а также не знает ли он, с чего бы галлийке вроде Лугусельвы служить Нерону и стоит ли ей доверять.
Малкольм походил по домику, задумчиво рассматривая висящие на стенах карты и книжные полки.
– Я могу поискать, – предложил он. – Можем собрать полную информацию и составить план наступления.
– Это… это было бы отлично!
– На все уйдет недели четыре. Три, если очень постараться. Когда тебе нужно выдвигаться?
Домик Афины я покинул в слезах.
Перед обедом я решил прибегнуть к последнему средству и посоветоваться со своим оружием – Стрелой Додоны. Я направился в лес, решив, что, возможно, пророческий дар стрелы усилится, если я принесу ее ближе к месту, где она родилась – Роще Додоны: там все деревья шепчут о будущем и каждая веточка мечтает, когда вырастет, стать снарядом, болтающим на шекспировском языке. К тому же мне хотелось уйти подальше от домиков, чтобы никто не увидел, что я разговариваю с неживым предметом.
Я посвятил стрелу в последние новости и прочел ей новые строки пророчества. А затем, да помогут мне боги, попросил у нее совета.
– РЕКЛА Я ТЕБЕ ПРЕЖДЕ, – сказала стрела. – НЕ ЗРЮ ИНОГО ТОЛКОВАНИЯ. ДОЛЖНО ТЕБЕ ДОВЕРИТЬСЯ ИМПЕРАТОРСКОМУ ПОСЛАНЦУ, В ЧЬИХ РУКАХ ОКАЗАЛСЯ.
– То есть Лугусельве, – кивнул я. – Значит, я должен сдаться Нерону, потому что едва знакомая галлийка заявила, что только так получится остановить императора.
– ИСТИННО ТАК, – подтвердила стрела.
– А зришь ли ты… Видишь ли ты, что случится после того, как мы сдадимся?
– НЕТ.
– Может, увидишь, если я отнесу тебя обратно в Рощу Додоны?
– НЕТ! – Она была так неистова, что чуть не выскочила у меня из рук.
Я уставился на стрелу, ожидая, что она скажет что-то еще, но, судя по всему, этот выпад стал неожиданностью и для нее тоже.
– Значит… теперь ты просто вопишь?
– ФИГУ! – выругалась стрела. По крайней мере, я решил, что это ругательство, а не заказ к обеду. – НЕ ВЛЕКИ МЕНЯ В РОЩУ, ЗЛОПАКОСТНИК ЛЕСТЕР! НЕУЖТО ДУМАЕШЬ, МНЕ РАДЫ БУДУТ ТАМ, ПОКУДА Я НЕ ВЫПОЛНИЛА СВОЙ КВЕСТ?
Трудно было понять ее тон, потому что ее голос раздавался прямо внутри моего черепа, но, кажется, я уловил нотки… обиды.
– Я… прости, – сказал я. – Я не подумал…
– ВЕСТИМО, НЕ ПОДУМАЛ. – Ее оперение задрожало. – НЕ ПО СВОЕЙ ВОЛЕ Я ПОКИНУЛА ДОМ, О ЛЕСТЕР. СИЛОЙ МЕНЯ ИСТОРГЛИ, ОТБРОСИЛИ! СКРОМНАЯ ВЕТОЧКА, НИКОМУ НЕ НУЖНАЯ, ПОЗАБЫТАЯ, ИЗГНАННАЯ ИЗ ХОРА ДРЕВ, ПОКУДА Я НЕ ПОКАЖУ, НА ЧТО СПОСОБНА! ЕЖЕЛИ СЕЙЧАС ВОРОЧУСЬ – ВСЯ РОЩА БУДЕТ НАДО МНОЮ СМЕЯТЬСЯ. УНИЖЕНИЕ… – Стрела замерла у меня в руке. – ЗАБУДЬ МОИ РЕЧИ, – прогудела она. – КАК БУДТО НИКОГДА ЭТОГО НЕ БЫЛО.
Я не знал, что сказать. Долгие годы я был богом лучников, но оказался не готов стать психотерапевтом для стрелы. И все же… Мне стало ужасно жаль бедняжку. Я протащил ее через всю страну и обратно. Я жаловался на ее недостатки. Я недооценивал ее советы и насмехался над ее высокопарным языком. Мне и в голову не приходило, что у нее есть чувства, надежды, мечты, а возможно, даже семья, такая же разобщенная, как и моя, от которой никогда не дождешься поддержки.
Я с горечью задумался о том, есть ли хоть кто-то, кем я не пренебрег, кого не обидел или не проигнорировал, пока был смертным, нет – даже за четыре тысячи лет своей жизни. Оставалось благодарить судьбу за то, что моя обувь не обладает чувствами. И белье. О боги, мне пришлось бы извиняться вечно.
– Я плохо с тобой обращался, – сказал я стреле. – Прости. Когда мы вернемся из квеста с победой, я отнесу тебя в Рощу Додоны, и тебя встретят там как героя.
Древко у меня под пальцами запульсировало. Несколько мгновений стрела молчала.
– ВОИСТИНУ, – наконец заговорила она. – ТЫ ПРАВ, СОМНЕНИЙ НЕТ.
Факт о тревожных звоночках: когда Стрела Додоны говорит, что я прав – это самый тревожный из всех звоночков, какие только можно представить.
– Что такое? – испугался я. – Ты что-то увидела в будущем? Что-то плохое?
Ее наконечник дрогнул.
– НЕ СТРАШИСЬ. МНЕ ПОРА ВОРОТИТЬСЯ В КОЛЧАН. ТЕБЕ ЖЕ НАДОБНО ПОГОВОРИТЬ С МЭГ. – Стрела замолчала.
Мне хотелось знать больше. И я знал, что ей известно больше. Но стрела дала понять, что разговор окончен, и я решил хотя бы в этот раз уважать ее желания.
Я положил ее в колчан и направился обратно к домикам.
Может быть, моя реакция была слишком бурной. То, что я обречен, еще не значит, что стрела тоже обречена. Возможно, она отвечала так уклончиво потому, что, когда мои приключения закончатся – неважно, погибну я или нет, – собиралась продать историю моей жизни одному из стриминговых сервисов муз. И меня запомнят только как короткий сериальчик на «Каллиопе+».
Да, наверное, так и есть. Какое облегчение…
Когда я был почти на краю леса, то услышал смех. Смех дриад – подсказал мне опыт многих веков, в течение которых я не давал дриадам прохода. Я пошел на звук и обнаружил неподалеку скопление камней, где тусовались Мэг Маккаффри, Персик и полдюжины древесных духов.
Дриады, восхищенно воркуя, вились вокруг фруктового духа, который, не будь дурак, расточал пред дамами свое очарование: то есть не показывал клыки и когти и не рычал. А еще на нем была чистая набедренная повязка – ради меня он так никогда не выпендривался.
– Ах, он просто прелесть! – воскликнула одна дриада, взъерошивая зеленые волосы-листочки Персика.
– Какие крохотные пальчики! – восхитилась другая, массируя ему ноги.
Карпос мурлыкал и трепыхал крыльями-веточками. Дриадам, похоже, не было дела до того, что он выглядел как младенец-убийца, выращенный из набора с семенами чиа.
Мэг пощекотала ему животик:
– Да, он классный. Я нашла его…
И тут дриады заметили меня.
– Мне пора, – сказала одна и растворилась в вихре из листьев.
– Да, мне тоже надо сделать… кое-что, – сказала другая и исчезла, оставив после себя облачко из пыльцы, которое с хлопком разлетелось.
Остальные дриады последовали их примеру, пока наконец со мной не остались только Мэг, Персик и витающий в воздухе аромат биоразлагаемого шампуня «Dryadique™».
– Персик! – рявкнул Персик.
Что, без сомнения, означало «Чувак, ты распугал моих группи»
[24].
