Уэст пожал плечами.
– Ты говоришь по-техасски. Глотаешь окончания и быстро говоришь, словно тебя лично оскорбил английский словарь.
– Я выражаю признательность месту, в котором родилась, что тут такого?
– Ты провинциальная девица, которая в свободное время наверняка сдирает с белок шкуру, сидит на камне на своем крыльце и жует табак. Признай, Техас, ты… Техас.
– Мне мое прозвище не нравится.
– Ну, бывает. Прозвище останется. А теперь скажи, какая муха тебя укусила.
Сбавив обороты, я вздохнула.
– Сегодня пропала моя бабушка. Просто вышла из дома и ушла, не сказав куда своей сиделке. Она не совсем в здравом уме и… – скоро наградит меня сердечным приступом. – Имеет склонность попадать в неприятности. Я пытаюсь ее найти.
– Слышишь?
– Что?
– Пытаюс – опять окончание проглотила.
– Это все, что ты услышал из того, что я тебе сказала? – Я прищурилась, только чтобы не заплакать. Я правда-правда вот-вот заплачу. Вообще-то, это первое в моем списке срочных дел, как только я найду бабушку.
Уэст сунул под мышку шлем.
– Где она может быть? Давай сузим зону поиска.
– Сегодня десять лет со смерти дедушки, так что я обошла обычные места. Кафе, где они работали, кладбище, на котором он похоронен, их прежних друзей… – я умолкла, когда до меня наконец-то дошло. – О.
– О? – Уэст внимательно посмотрел на меня в поисках зацепок.
– Закусочная у шоссе. Она могла пойти туда. Там они познакомились. Она стояла за кассой. Дедушка Фредди работал на гриле.
– Полагаю, голым по пояс. – Уэст цокнул языком.
Но я была настолько зациклена на своей догадке, что совсем не увидела совпадения. Я щелкнула пальцами.
– У них там первое свидание прошло. Да. – Я кивнула. Она все мне об этом рассказала. Как они задерживались после смены. Как она затащила его за прилавок и поцеловала до бесчувствия. – Бабушка могла туда пойти. Конечно, так бы она и сделала.
– Тогда лучше тащи туда свою задницу.
– Отличная идея.
Я повернула назад и пошла к дому, чтобы забрать машину, но вдруг остановилась, стоя спиной к Уэсту.
– Вот черт.
– А? – Я услышала в его голосе улыбку. Уэст даже на сантиметр не сдвинулся, зная, что я у него на крючке.
– Это за пределами Шеридана, примерно в десяти километрах отсюда. Из-за ярмарки сегодня ту дорогу закрыли. Единственный путь – старая грунтовая дорога, но мне по ней на своем пикапе не проехать.
«Шевроле» был со мной одного возраста и, как и я, не в лучшем виде. К тому же это скорее тропинка, чем дорога. Начнем с того, что пикап вообще туда не влезет.
Идти по грунтовой тропинке тоже не самая лучшая идея. Она проходила между кукурузными полями. Там встречались рыси, койоты и другие дикие животные.
– Мы поедем на байке. – В поле зрения снова появился Уэст.
– С каких это пор ты говоришь «мы»? – Я крутанулась к нему лицом и приподняла бровь.
– А ты умеешь ездить на мотоцикле?
– Нет.
– Тогда иначе, чем «мы», не получится. Господи, Техас, ты вроде умная девчонка, но иногда так тупишь.
Он сунул мне в руки свой шлем. Я подхватила тяжелую вещь, но даже не шелохнулась, чтобы надеть ее на голову. С изумлением уставилась на Уэста. Открыла рот, чтобы отклонить его безумное, пусть и любезное предложение, но он протестующе поднял ладони вверх.
– Избавь меня от этой чуши. Ты не в том положении, чтобы отказывать, а я точно не джентльмен, чтобы настаивать.
– Уверена, у тебя найдутся дела поважнее.
– Нет, у меня найдутся дела повеселее. – Он цыкнул. – Ничто не сравнится с помощью другу в беде.
Другу.
Что-то в его интонации окончательно меня сокрушило.
Я почувствовала себя слабой. Уязвимой. Мне претило принимать от него помощь.
Если мы поедем за бабулей, то нужно честно его предупредить.
– Моя бабушка… своеобразная личность, – осторожно предостерегла я.
– Слава, блин, богу. А то все остальные в этом городе до чертиков нудные. Запрыгивай. – Уэст похлопал по кожаному сиденью мотоцикла.
– У тебя есть еще шлем? Для себя?
Уэст выхватил шлем из моих рук, бросил на землю кепку и проворно надел мне на голову шлем. Потянув за пряжку, закрепил его на подбородке.
Залез на байк и кивнул.
– Запрыгивай. Черт. Возьми.
Я опустила голову и быстро сунула кепку в задний карман. Шлем неожиданно оказался тяжелым и чертовски сильно сдавил мне щеки.
– Не хочу, чтобы ты ехал без шлема.
Я не желала, чтобы из-за меня Уэст рисковал жизнью. С этими его подпольными боями и поездками на мотоцикле казалось, будто он отлично справляется с задачей покончить с собой. Моя помощь ему ни к чему.
Уэст пропустил мимо ушей мои слова, прижал пальцы к глазным яблокам и, явно выйдя из себя, покачал головой.
– Залезай, пока я не завалил тебя, как мешок с картошкой. Честно предупреждаю: нежничать не стану.
Я шагнула к нему, чувствуя, как трещит по швам моя решительность.
– И посмотри на раскрас Кристины, – обратил внимание он.
– Кристины?
– В честь Кристины Хендрикс. – Он похлопал шершавой рукой по блестящему красному переднему крылу мотоцикла. – Мой любимый – красненький.
– Радует, что только она настолько глупа, что позволяет тебе на себе прокатиться. И она неодушевленный предмет, – невозмутимо произнесла я.
На минуту Уэст уставился на мою покрытую шлемом голову, а потом запрокинул голову и расхохотался с искренней, заразительной радостью, от которой у меня вскипела кровь. Эта идеальная жемчужно-белая улыбка подтвердила мое первоначальное подозрение, что ею можно сбивать женщин с ног.
И мужчин, наверное, тоже.
Я перекинула ногу через сиденье. Все тело дрожало от возбуждения и тревоги. Я никогда еще не чувствовала себя такой напуганной и живой.
– Подвинься вперед, – рявкнул Уэст.
Я так и сделала. Мотор подо мной урчал, как свирепое животное.
– Теперь прижмись ко мне.
– По-моему, это уже напоминает третье свидание.
Уэст снова расхохотался. Его смех был хриплым, прокуренным, почти чужим – словно парень не привык быть счастливым.
– Ну, ты либо прижимаешься к главному ублюдку универа, либо развеваешься на ветру, как сдувшийся шарик. Как скажешь, так и будет, Техас. Я получу удовольствие при любом раскладе.
