Несмотря на то что я откладывала деньги на случай непредвиденных медицинских расходов для бабушки, да и ее пенсионные накопления нам помогали, о финансовой независимости говорить было рано.
– О, Марла, это же чудесно. – Подавив панику, я встала и крепко ее обняла. Я смаковала в ее объятиях этот короткий, вызывающий смешанные чувства эпизод, чувствуя, как начинает щипать глаза. – Ты это заслужила. Столько лет работала не покладая рук. Я очень рада за вас с Питом.
Она запрокинула голову и хлопающими движениями стерла слезы у меня с щек. Я поморщилась, когда она коснулась шрама. Он до сих пор саднил. Кожа там была тоньше, чем на правой, здоровой половине лица.
– Не волнуйся, Грейси-Мэй, я дам тебе два месяца форы. Времени найти замену хватит.
Я выдохнула. Два месяца и правда немалый срок.
– Спасибо. Тогда я сразу же начну поиски.
– Хотя ты знаешь мою точку зрения относительно вариантов на будущее. – У нее дернулся уголок рта, словно она пыталась сдержаться и не высказать то, что уже давно хотела.
– Знаю. Тем более после этой ее голодовки, – выразила я негодование.
Марла засмеялась.
– Ага. Кстати, она таскает к себе в комнату бекон, когда думает, что я не вижу. И… – Марла засмеялась еще звонче. – Я притворяюсь, что не смотрю, чтобы она поела.
Покачав головой, я с успокоением хихикнула.
– Она невыносима. Что мне с ней делать?
– Устрой ее в дом престарелых! – фыркнула Марла. – Она тебе только спасибо скажет.
Словно почуяв неладное, бабушка прокралась на кухню в своем ситцевом домашнем платье и тапочках-кроликах.
– Чего вы такой шум подняли? – Она направилась прямиком к посудному шкафчику и попыталась открыть дверцу.
Та не поддалась. В начале недели я установила магниты на все ящики, где хранились предметы, которые можно было использовать в качестве оружия. Такие используют родители, чтобы детишки не забрались внутрь. После инцидента с плитой я просто не могла рисковать.
– Бабуль, Марла только что сообщила, что через пару месяцев нас покинет. Она переезжает во Флориду к Джоанн и внукам. – Я повернулась лицом к бабушке. Она стояла ко мне спиной.
– Да что же это такое? – бабушка подергала ручку ящика и запыхтела. – Не открывается!
– Бабушка, ты слышала? – спросила я.
– Какого… – продолжая дергать, бормотала она, пропустив мимо ушей известия и не обращая на меня внимание.
– Что тебе нужно? – Я бросилась к ней, желая искупить свою вину после случая в неотложке. – Я достану.
– Мне нужно знать, почему я не могу открыть ящики в собственном чертовом доме, чтобы достать чайную ложку! – она резко ко мне развернулась и махнула рукой в сторону ящика. – Это часть твоего плана, Кортни? Убедить остальных, что я бог знает чем больна? Что я даже ящик открыть не могу? Хочешь упечь меня в психушку, да?
На этот раз я больше не смогла притворяться ее мертвой дочерью. Стало слишком больно.
– Бабуль, я не Кортни. Это я, Грейси-Мэй, и я не хочу упечь тебя ни в какую психушку.
– Ты хочешь, чтобы я тут умерла, и тогда заберешь все мои деньги и дом. Чтобы никто не мешал тебе ловить кайф. Я вижу тебя насквозь, юная леди. Тебя волнуют лишь эти мальчишки и наркотики.
– Я только хочу, чтобы тебе стало лучше, – процедила я сквозь зубы. Как же я устала от этого.
– Да, а сама пытаешься убедить меня, что я больна, и подсадить на таблетки. Не всем нужны успокоительные. Если тебе нравятся наркотики, то это не значит, что они нужны мне.
– Бабушка, – я положила руку ей на плечо. – Я Грейс.
Она оттолкнула меня. С силой. Я пролетела через всю кухню и ударилась спиной о стену. Единственная фотография меня и моей матери в нашем доме упала на пол, и стекло разбилось.
Это больше уязвило, чем причинило боль.
Какое унижение.
Гнев.
Моя беспомощность в этой ситуации.
Я поднесла к губам разбитое кольцо и прошептала желание. Марла тем временем вскочила со стула и ринулась к бабушке.
– Саванна! – От резкости ее тона даже у меня мурашки по коже пошли. – Ты не узнаешь свою внучку?
Бабушка резко повернулась к Марле, и ее гримаса сменилась милой улыбочкой.
– Что? Не валяй дурака. Я прекрасно знаю, кто она.
– Ты назвала ее Кортни, – возразила Марла.
– А ну-ка цыц! – прикрикнула бабушка. – Перестаньте подвергать сомнению каждое мое действие.
Марла подошла ко мне.
– Иди на учебу, солнышко. Я сегодня у вас задержусь. Обещала твоей бабушке помочь разобраться в ее шкафу. Ничего?
Я уставилась на бабушку, но кивнула.
Схватила рюкзак, ключи, кошелек и вылетела на улицу. И только в машине дала волю слезам.
Я подумала о «Трамвае «Желание».
О пронзительном одиночестве Бланш, которое проникло так глубоко в ее душу, что она даже его не осознавала. Бланш, как и бабушка, целыми днями сидела дома, и единственными спутниками были лишь ее демоны.
Я думала, как жестоко предоставлять человеку свободу, с которой он даже не знает, как поступить.
Раньше бабушка Савви всегда говорила: «Если ты не боишься, это не значит, что ты не смелый человек».
В эту минуту я боялась, но ради нее мне нужна эта смелость.
* * *
Я сидела в последнем ряду театрального зала и смотрела, как во время репетиции Тесс с Лорен безжалостно коверкают роли Стеллы и Бланш.
Тесс была не совсем плоха, но постоянно переигрывала, компенсируя потерю роли Бланш, которая досталась Лорен.
А еще она часто выражала недовольство по этому поводу.
– В Бланш намного больше страсти! Стелла кроткая и застенчивая.
– Повзрослей, Тесс. Прими поражение с достоинством, – фыркнула Лорен.
– Я никогда не проигрываю, – ответила Тесс, и в ее голосе появились нотки, которых я раньше не слышала.
Лорен взмахнула волосами и спокойно ей улыбнулась.
– Вот как? Тогда почему ты сейчас не в объятиях Уэста Сент-Клера?
Эйден, который играл Стэнли, тоже был не так уж плох, но ему нужно пореже хмуриться и сверлить взглядом напарниц. По его лицу можно было сделать вывод, что он страдает запором, поэтому я забеспокоилась, что после спектакля зрители начнут кидать на сцену не цветы, а что-нибудь от желудка.
Посреди репетиции кто-то уселся рядом со мной. Оригинально, учитывая, что вокруг осталось полно свободных мест. Я тут же поняла, кто это, и даже не стала поворачиваться. Меня напугало, что я так быстро его узнала.
