– А у тебя была постоянная девушка?
Он кивнул.
– В школе. Ел ее на завтрак, обед и ужин. А у тебя?
– Аналогично.
– Он делал тебе куни? – спросил Уэст до обиды небрежным тоном.
Я почувствовала, как горят уши.
– Да.
– А ты отвечала взаимностью?
– Разумеется. У нас же равноправие.
Уэст откинулся на стул, сжав челюсти.
– Слышала когда-нибудь о позитивной дискриминации? Что произошло с феминизмом?
Я прикусила губу, сдерживая смех. Уэст и правда ревновал?
– Так понимаю, твое правило орального секса не распространяется на вторую половину? – выгнула я бровь.
Уэст ухмыльнулся, словно испытывая за меня гордость, что я поддерживаю этот разговор, не взорвавшись от смущения на тысячи мелких осколков.
– Именно. У меня никогда не было минета, который бы не понравился.
– Феминизмом тут и не пахнет.
– Эй, ты хоть представляешь, сколько лифчиков я порвал в своей жизни?
– А еще говорят, романтиков не осталось, – закатила я глаза.
Он потянул за мою кепку. Удивительно, но нам было очень комфортно друг с другом.
– А теперь куда, Техас?
– Впереди еще одна мексиканская достопримечательность, – не моргнув глазом ответила я.
– Еще один пирог? – Уэст в притворном ужасе вытаращил глаза. – Ты снова подвергнешь меня таким мучениям?
– Конечно. Пока не признаешь, что фрито – лучшее, что случалось с человечеством со времен земледелия и изобретения языка.
– Фрито – лучшее, что случалось с человечеством со времен земледелия и изобретения языка, – как робот повторил Уэст.
Я засмеялась.
– Так я тебе и поверила.
Мы вышли из ресторана и зашли в соседний. Там Уэсту тоже не понравился пирог. На третьей попытке Уэст встал со стула и покачал головой.
– Больше никаких пирогов. Это нарушает мои права человека.
– Ой, да откуда у тебя столько предрассудков, – подколола я Уэста, еле за ним поспевая. У меня все лицо болело от смеха. Интересно, это потому, что нам так весело, или я разучилась смеяться. – Мы еще только разминаемся.
– Я накладываю вето на пирог, – покачал головой Уэст, вращая на указательном пальце ключи.
– Мэн, – заныла я.
– Техас.
Я дернула Уэста за руку, но он даже не шелохнулся и уверенно направился к байку.
– Ну пожалуйста, в качестве вишенки на торте, – я так замурлыкала, что в моем тоне появились кокетливые, даже сиплые нотки. Я снова стала той шестнадцатилетней Грейс.
– Вишня уже точно будет. Ты в тот пирог запихала все, что только можно.
Мое сердце, наполнившееся неописуемой радостью и весельем, тут же сдулось. Время близилось к вечеру. На самом деле, я и сама не горела желанием есть очередной пирог. Просто не хотела уезжать. Возвращаться в Шеридан. Лопать пузырь Уэста и Грейс. Мне хотелось подольше оставаться такой же беззаботной и счастливой. И чувствовать себя красивой еще несколько часов – или хотя бы не такой отталкивающей.
Уэст остановился рядом с байком и протянул мне шлем. Я по-быстрому переоделась и запихнула обе кепки в пакет, который дал мне продавец.
Мы молча поехали обратно в Шеридан, мои волосы хлестали по шее и плечам. Оказавшись на границе города, Уэст свернул в центр.
– У меня сегодня день рождения, – будто невзначай обронил он.
– Что?! – заорала я ему в ухо. Мой голос приглушил ветер и шлем. – Серьезно?
Он буркнул:
– Ага.
– И сколько тебе исполнилось?
– Двадцать два года.
– Охренеть.
– Умеешь поднять настроение, Техас.
– А ты еще купил мне подарок в свой день рождения. Нелепица какая. Остановись. Сейчас же.
Уэст остановился у продуктового магазина. Не снимая шлема, я вбежала внутрь и вернулась с бутылкой текилы в коричневом бумажном пакете и праздничными свечками. Я взяла самые дешевые, но лучше так, чем вообще ничего. Я запрыгнула на байк и обхватила Уэста руками.
– В «Шеридан Плаза», – скомандовала я.
– Ты уже начала пить без меня? Зачем мне туда? – Уэст резко повернул голову, смотря через шлем своими грозовыми глазами.
– Я ни разу там не была, – хриплым голосом призналась я.
Уэст резко сорвал с головы шлем, не выключая двигатель, и нахмурился. Мне повезло, что я не стала снимать шлем, потому что лицо Уэста Сент-Клера оказалось слишком близко к моему. Его губы почти касались моего рта, что уже само по себе соблазняло. Его всклокоченные золотисто-каштановые волосы от пота прилипли к вискам и лбу, а резко очерченные скулы сияли на солнце.
– Да ты прикалываешься.
Я покачала головой.
– Ты родилась в Шеридане и ни разу не была в «Плазе»?
Я кивнула.
– Ладно. Но тебе нельзя ходить туда одной. Пообещай мне.
– Никаких обещаний. – Я пошевелила бровями, ткнув Уэста носом в им же придуманное правило. – Око за око. Почему ты не хочешь, чтобы я туда ходила?
– Это место – спермоприемник.
– Разве не там ты зависаешь со своими подружками? – Я постаралась говорить непринужденным голосом.
– Вот именно поэтому там спермоприемник. Дамам там не место. – Уэст напялил шлем и, дернув ногой, выехал на дорогу.
Когда мы подъехали к «Шеридан-Плаза», Уэст припарковался за зданием и повел меня внутрь. На первом этаже бросались в глаза несколько промокших матрасов, окурков и повсюду разбросанные красные стаканчики. Мы поднялись по бетонной лестнице на второй этаж. Огромное левое крыло, в котором, видимо, должен был располагаться фуд-корт, пустовало. Всюду валялись гимнастические маты в окружении ящиков и коробок, которыми ограничивали ринг. Этот зал вмещал в себя как минимум человек сто. В правом крыле находилось несколько небольших комнат, из которых собирались сделать магазины, и в каждой нише лежало еще несколько матов. Это зрелище напоминало о мерзких номерах в мотелях. Неудивительно, что людей сюда тянуло как магнитом. Это место заменяло им бордель.
Уэст провел мне быструю экскурсию, крепко держа меня за руку, словно только одна атмосфера этого места могла утянуть мою нежную душу прямиком в ад. Другой рукой он держал бумажный пакет с бутылкой текилы.
– По сути, все. Третий этаж – администрация. Там наши кабинеты, – сообщил он без тени сарказма.
Я фыркнула.
– Работаешь с девяти до пяти?
– Скорее в позе шестьдесят девять. – Мы поднялись по лестнице на третий этаж.
