Мы уже закрывались. Я наклонился и поцеловал ее поверх кепки.
– Ничего. Опять Макс достает. Марла сможет сегодня задержаться с бабулей? Хочу перекусить перед тем, как поедем домой.
Домой. Теперь я практически жил у Грейс. К счастью, Ист был слишком занят, тыкаясь своими причиндалами в каждую особь женского пола нашего колледжа, чтобы заметить мое отсутствие. На вечеринке у Рейна мы почти даже не общались. Сейчас мне просто нужно усесться напротив Техас и поделиться с ней без помех вестями о бое.
– Сейчас узнаю. – Она отошла от открытого окна к холодильнику и убрала в него несколько контейнеров.
Я наклонился, чтобы опустить окно, и заметил в темноте мельтешение. Из-под черных лыжных масок на меня уставились две пары глаз.
Мужские.
Большие.
И чертовски грозные.
Я услышал тихий щелчок отведенного назад курка.
– Открой дверь, – холодный ствол прижался к запястью, – если не хочешь лишиться своей драгоценной руки.
Из-за маски голос звучал приглушенно, но приказ я понял.
Я шагнул назад и поднял руки вверх. Желание расквасить им морды друг о друга зашкаливало.
– Я отдам вам деньги через окно, – ровным голосом ответил я.
А после надеру задницы, когда узнаю, кто вы такие.
Краем глаза я увидел, как Грейс замерла, не смея вдохнуть.
– Мы знаем, что ты не один. Открывай эту чертову дверь, – сказал мужчина.
– Если хочешь денег – флаг тебе в руки. Если хочешь добраться до девушки, сначала встретишься со мной. Дружеский совет – тебе наша встреча не понравится, – прошипел я.
Не было смысла притворяться, что Техас здесь нет.
Мужчина поднял пистолет и выпустил пулю. Она задела мое плечо и как жвачка застряла в металлической крыше фургона. В кровь выстрелил адреналин, а пальцы аж зачесались – так захотелось ударить. Не люблю я просто стоять, когда меня провоцируют, и ни хрена не делать.
Дайте только шанс, и я их прикончу.
– Открывай эту чертову дверь.
Грейс заметила кровь и вскрикнула, а потом понеслась открывать трясущимися пальцами дверь.
Черт, детка. Не надо.
Люди в масках не теряли время даром. Они ворвались в трейлер и перевернули вверх дном все, что не было прибито к полу. Я толкнул Грейс себе за спину. Она вытащила из своего кармана телефон. Пока я разбирался с придурком номер один, придурок номер два выхватил его у нее из рук и бросил на водительское сиденье. Придурок номер два направился прямо ко мне.
Никто из них даже не дернулся в сторону кассы.
Напавший на меня попытался нанести удар. Присев на корточки, я увернулся и крепко вмазал ему по корпусу. В фургоне послышался звук треснувшего ребра. Мужик сложился пополам, с его лыжной маски потекла слюна.
– Твою мать!
Я схватил его дружка за воротник рубашки и швырнул через весь трейлер, подальше от Грейс. В фургоне находилось слишком много людей. Но я знал, что у парня, которого я отшвырнул, есть пистолет. Я набросился на него, вырвал у него пушку и выкинул ее в окно. Потом занес руку, чтобы выбить из него дух, как вдруг его приятель схватил меня сзади за рубашку и шмякнул о холодильник. Оба быстро вскочили, повалили меня на землю и начали пинать по ребрам, плечам и голове.
В ушах зазвенел крик Техас. Мне тут же вспомнилось, как крик бабушки заставил ее найти в себе неимоверные силы и дать отпор огню.
Она прыгнула на них, пытаясь отпихнуть от меня.
– Оставьте его!
Почему они не забрали деньги и не ушли? Но ответ и так очевиден – они пришли не за деньгами. Они пришли за мной.
Я схватил одного из парней за ногу, которой он попытался ударить меня по лицу, и потянул на себя. Он изо всех сил пытался уцепиться за меня, и я воспользовался случаем и зажал его бедрами. Потом схватил банку с обжаренной фасолью и разбил ее об его лицо. Его нос с хрустом сломался.
Треск.
Следом ударил в лоб и увидел, как его лыжная маска пропитывается кровью.
Треск.
Затем шмякнул банкой по рту и услышал, как хрустнули его зубы. Вскоре я стал так яростно бить его банкой по лицу, что за этой маской, наверное, не осталось ничего, кроме лужи крови. Глаза застлала красная пелена от страха, что кто-то причинит боль дорогому мне человеку.
Ну уж нет, ублюдки. Больше никогда.
Его напарник, стеная от боли, пытался выползти из трейлера. Где-то вдалеке я услышал истерический вопль Техас. Сначала я подумал, она расстроилась из-за того, что я получил рану, но потом ее голос стал резче.
– Ты его убиваешь! Уэст, хватит! Пожалуйста! Боже, да перестань!
Она обхватила меня руками за шею и стала оттаскивать от этого козла. Грейс рухнула на меня и прижалась лбом. Волосы у нас слиплись от пота. Она рыдала.
Я вскочил на ноги и заключил ее в объятия, целуя в кепку. Я понимал, что она напугана, и главная тому причина – моя реакция. Парень лежал подо мной без сознания в луже собственной крови. Возможно, он помер. Второй парень заскулил и потянулся к своему телефону.
Я поцеловал Грейс в кончик носа.
– Секундочку.
Я повернулся и подошел к стонущему бандиту, надавил ботинком ему на пальцы, сжимавшие телефон, и услышал, как они трескаются. Он взвыл. Я резко сорвал лыжную маску с его лица. На меня уставились два карих глаза. Я его узнал. В тот вечер, когда мы дрались с Эпплтоном, он был в его банде.
Сняв маску с другого парня, я ничего не добьюсь, разве что еще сильнее Грейс напугаю. Я и без того знал, кто они и зачем сюда явились.
Мужчина весь затрясся, стуча зубами. Я наклонился и прошептал ему на ухо:
– Передай своему боссу привет, забирай своего гребаного друга и никогда, больше никогда не смей сюда возвращаться.
Повернувшись спиной к Грейс, я накинул лыжную маску ему на лицо, чтобы дать им время убраться отсюда на хрен. Когда она позвонит в полицию (а она точно это сделает), мне не принесет никакой пользы, если эти парни еще будут здесь. С тем же успехом можно просто опубликовать список моих весьма противозаконных действий, включая бой, к которому я еще готовился.
Грейс стала выкарабкиваться из моих рук.
– Подожди, дай мне телефон. Мне нужно…
Я прижал еще крепче к себе.
– Сначала успокойся.
Первый идиот вынес второго идиота в темноту, его неровные ковыляния по гравию намекали, что завтра утром оба будут на костылях.
– Нам стоит позвонить в полицию, – пытаясь вырваться, нахмурилась Грейс.
– Уверена? – выгадывал я время, чтобы они успели сбежать. – Они ни цента не взяли.
