– Привет, пап. Сегодня не так жарко, да?
Уолтер Бишоп медленно повернул ко мне голову. Его глаза нашли меня, и искра узнавания вспыхнула, а затем погасла. Он открыл рот, словно хотел что-то сказать, а затем закрыл.
Я прочистил горло.
– Он может говорить?
– Пару слов, – мягко ответила сестра Полин, – большего я бы не ожидала.
– Он узнает меня?
«Боже, пожалуйста. Всего пять минут. Всего пять гребаных минут».
Я практически чувствовал, как администратор и медсестра обмениваются взглядами у меня за спиной.
– Это маловероятно.
Я с трудом сглотнул и кивнул.
– Ладно. Могу я минуту побыть с ним наедине?
Алекс наклонилась и поцеловала моего отца в щеку, прошептав ему что-то, чего я не расслышал. Затем, с полными слез глазами, она поцеловала меня в висок.
– Я буду здесь, если понадоблюсь.
– Спасибо, малыш.
Все ушли, медсестра Полин прикрыла дверь снаружи. Я крепче сжал руку отца.
– Эй, пап, мне нужно тебе кое-что сказать. Это действительно важно. Ты меня слышишь?
Его водянистые глаза нашли меня.
– Кори…
– Да, пап, это я, – я сел и спешно заговорил, пытаясь все рассказать, прежде чем он снова исчезнет. – Слушай, хорошие новости. Я нашел партнера. Я снова начну бизнес. Наш бизнес. Наше имя. Что ты об этом думаешь?
Мой отец пристально смотрел на меня, его рот шевелился, и я видел, как мысли в его глазах пытаются вырваться наружу.
– Парт… парт?..
– Да, партнер. Индра Патель. Я познакомился с ним, когда… ладно, не важно, как я с ним познакомился. Важно то, что он внесет аванс. Я приступаю к работе. У меня целая команда парней… хороших парней, которых я знаю много лет. Это будет здорово, пап. Действительно здорово.
Я ждал его ответа, любого ответа, который дал бы мне понять, что он меня услышал и понял. Мое сердце ушло в пятки, когда я увидел, как едва заметная улыбка тронула уголки его губ. Уолтер Бишоп никогда не обращался за кредитом, кроме своего дома. Считал ли он, что одолженные Пателем деньги – это подачка?
– П… п…
– В чем дело, пап? – я придвинулся ближе. – Патель? Парня зовут Патель, да…
Он нахмурился, облизнул губы и попробовал еще раз.
– П… пра… правд горж тобой.
Он слабо сжал мою руку, а затем свет в его глазах померк, и он уставился в никуда. Но его слова остались, эхом отдаваясь в маленькой комнате и в моем сердце, где, я уверен, они будут жить вечно.
«Правда горжусь тобой».
Я уткнулся лбом в наши сцепленные руки и заплакал.
Эпилог, часть II
Денарау, Фиджи, три месяца спустя… Алекс
Я стояла во внутреннем дворике таймшера моих родителей, окутанная солнечным светом. Внутренний дворик выходил на белый песчаный пляж океана, необъятно простиравшегося на многие мили во всех направлениях в потрясающем непоколебимом спокойствии, сливавшегося с небом на каком-то невероятном горизонте: голубое, соприкасающееся с голубым.
Справа от меня Кэлли резвилась в волнах прибоя с двумя маленькими дочками Талей, в то время как Кори и Талей наблюдали за ними, непринужденно болтая.
Талей, управляющая недвижимостью, жила по соседству в небольшом коттедже с мужем и детьми. Она встретила нас троих три дня назад, ее пронзительные темные глаза почти сразу оценили ситуацию.
– Я знаю, что вы просто на отдыхе, но выглядите вы как молодожены. Если захотите побыть наедине, дайте мне знать, – она подмигнула, и ее благородное смуглое лицо расплылось в ослепительной белоснежной улыбке.
Я улыбнулась, подумав о том, сколько раз мы уже воспользовались ее предложением. К счастью, Кэлли и дочки Талей сразу же стали лучшими подругами.
«К счастью для нас с Кори. Мы не можем оторваться друг от друга».
В общем-то, ничего нового. Мы и дома не можем оторваться друг от друга.
Я прикусила губу, наблюдая за тем, как Кори поднимает девочек, которые визжат и смеются, и делает вид, что бросает их в прибой. Он был без рубашки, и от вида его великолепного тела на солнце у меня по спине пробежали мурашки предвкушения. А потом он повернулся спиной, и я увидела его татуировку. Стремительный порыв любви присоединился к вожделению, как всегда. Он добавил цвет татуировке. Волосы богини теперь были рыжими.
«Я хочу прикоснуться к нему. Сейчас».
Эта мысль пронеслась сквозь меня, точно пламя. Никакого стыда за желание, горевшее во мне, ни страха, что оно угаснет неудовлетворенным, как это всегда случалось с Дрю. Я знала, что Кори разожжет этот огонь в пылающий костер, поклоняясь каждому сантиметру моего тела и позволяя мне делать то же самое для него.
Не колеблясь больше ни секунды, я подбежала к ним и отвела Кори в сторону.
– Есть минутка? – спросила я шепотом.
– Конечно… – Кори остановился и прочитал потребность в моих глазах. – Есть больше, чем минута, – сказал он с кривой усмешкой, притягивая меня ближе.
Его обнаженная кожа была теплой от солнца и нежной, а его тело, прижатое ко мне, твердым и мускулистым.
– Талей, – позвала я, мой голос уже был хриплым. – Ты не могла бы?..
– Идите, – засмеялась женщина, махая нам руками. – Кэлли, пойдем с моими девочками. Давайте перекусим.
Кэлли и дочери Талей, держась за руки, помчались по пляжу к их дому. Мы с Кори тоже поспешили, и нам удавалось сохранять приличие до той секунды, пока мы не вошли в пляжный домик.
Едва я закрыла дверь, мы набросились друг на друга, как обезумевшие животные, с жадными кусающими поцелуями, блуждающими руками, которым нужно было все и сразу. В считаные секунды верх моего бикини был сорван, и я осталась только в трусиках и желтом саронге с розовыми цветами. Моя обнаженная грудь прижалась к обнаженной груди Кори, блаженно разжигающей мою потребность обладать им всем еще сильнее.
В этом слепом безумии Кори положил меня на пол, на ковер ручной работы, застилавший деревянный пол гостиной. Его сильное, тяжелое тело накрыло меня так, что я могла чувствовать каждый рельеф его мышц и сильную потребность, давящую между моих ног.
– Мы испачкаем песком ковер моих родителей, – выдохнула я между поцелуями.
Кори поднял голову, прядь светлых волос упала на его темно-карие глаза.
– И тебя это волнует прямо сейчас?
Я рассмеялась и сделала вид, что задумалась.
– Теперь, когда ты сказал об этом… нет.
– Хорошо, – его улыбка исчезла, когда он сел и склонился надо мной, его лицо выражало чистую потребность. – Потому что то, что я собираюсь сделать с тобой, вероятно, никогда раньше не делалось на этом ковре. Песок, – с этими словами он развязал мой саронг и отбросил его, – это последнее, что нас волнует.
