Глава 31
У меня достаточно причин быть благодарной Альбину, потому можно и пожертвовать парой часов сна. Дома я вообще забыла, когда высыпалась, так что ничего страшного. На ощупь выбравшись в зал, я запалила ветошь от углей, зажгла свечу, сгребла угли в сторону. Убрала золу, подкинула дров, оживляя огонь. Поставила греться воду.
Вот только хватит ли у меня духа отрубить голову курице? Вечная дилемма человека, который любит мясо, но предпочитает, чтобы живность убивал кто-то другой. Я взвесила на руке топорик, колеблясь, и вздрогнула, когда по лестнице прошуршали шаги.
– Чего не спится? – поинтересовался Эгберд.
Я неопределенно пожала плечами, не зная, что ответить. Впрочем, ответа и не требовалось.
– Много услышала? – В его взгляде мне почудилась насмешка, точно ждал, как я буду выкручиваться или оправдываться. И потому оправдываться я не стала, хотя смотреть ему в лицо было неловко.
– Достаточно, чтобы понять, что утром у нас будет гость в жутком похмелье. Вы не поможете мне зарубить пару кур? Горячий бульон с утра – милое дело в таких случаях.
Еще хорош хаш – густой пряный суп, фактически неостывший холодец с рубцом. Но ни свиных, ни говяжьих ножек, ни сам рубец мне сейчас не добыть ни за какие деньги, никто не будет резать скотину в самом начале лета.
– Думаешь, оценит? – поинтересовался маг.
– Не знаю. Зато знаю, что похмелье не улучшает характер. Завтра с утра начнут уезжать гости, будет шумно, а на больную голову и вовсе невыносимо. Лучше пусть будет занят едой, чем ищет, на ком бы сорвать раздражение.
Я вышла на задний двор, Эгберд не отставал.
– Завтра постный день. Какая курица?
– Путешествующим, детям и больным разрешено не поститься. Один больной завтра будет точно.
Но бульона я наварю побольше, мало ли, путешествующие тоже нагрянут. Ну и перловку, как собиралась, поставлю, но это уже с утра.
Он хмыкнул.
– Убедила. А чего сама кур не зарежешь?
– Руку не набила, не хочу живность зря мучить. Обычно этим всегда занимался батюшка, сейчас – Фил. Не будить же его?
– Хорошо. – Эгберд открыл дверь в курятник. – Топор верни на место, без него обойдусь.
Закудахтали куры, разбуженные светом, и снова затихли. Маг вручил мне две безжизненные тушки.
– К слову, на войне тоже разрешено не блюсти пост.
– Мы не на войне, – улыбнулась я. – Но намек поняла.
Эгберд, перемахнув через плетень – видать, чтобы снова не проходить через дом и не возиться с засовами – двинулся к конюшне. Я вернулась в трактир. Сунула кур в кипяток на пару минут, чтобы легче было ощипывать. В предыдущей жизни мне ни разу не приходилось этим заниматься, хотя теорию я знала. Но, как и с огнивом, руки помнили, что делать, так что управилась я куда быстрее, чем ожидала.
Дома я бы разделала курицу на куски. Грудку – обсыпать специями, а в ближайшие дни просто быстро обжарить или сготовить в сливочном соусе. Удобно с ней: пять минут – и готово горячее. Крылья отложила бы в морозилку, чтобы, когда накопятся, зажарить их с соевым соусом и медом, к вину или пиву. Из ног вышло бы второе, а все оставшееся как раз и стало бы бульоном. Но тут куры беговые, жесткие, за пару минут и даже за полчаса не сготовятся. И у меня по-прежнему не было даже сковородки, не говоря уж о холодильнике, так что, опалив, выпотрошив и промыв тушки, я просто сунула их вариться в котел.
И раз уж все равно ждать бульон, можно прямо сейчас заготовить лапшу. Мука, соль и яйца. Тех трех, что у меня остались с утра, хватит, чтобы и про запас сделать. Готовую лапшу я оставила до утра подсушиться на столе, котел с бульоном, накрыв крышкой, приподняла над углями, чтобы не остывал, но и не кипел, и с чистой совестью отправилась спать.
Я боялась, что, заснув поздно, просплю, и гости поднимутся раньше меня, но организм, привыкший вставать затемно, не подвел и в этот раз. К тому времени, когда люди купца начали запрягать лошадей и выносить из комнат добро, которое поостереглись оставить на телегах, я успела закончить все утренние дела. Стол был чист, излишек сухой лапши убран в горшок и накрыт крышкой, котел с бульоном остывал в кладовой, сейчас я взяла немного – только чтобы хватило накормить Альбина и наших охранников – а над очагом томилась перловка и тихонько булькал гороховый суп. Подать в обед к нему просто хлеб – он удался вчера на славу, пышный, душистый – или сделать сухарики? Или гренки с чесноком?
Мои размышления прервал появившийся Альбин. Правильно нашел время, чтобы выбраться из комнаты: купец и его люди уехали, прекратились суета и гомон, стало тихо. Наверное, мне стоило изобразить удивление, но я не удержалась от улыбки, увидев его. Да уж, похмелье никого не красит. Альбин хоть и причесался, и явно старался выглядеть прилично, но на щеках отливала синевой щетина, а лицо казалось таким же помятым, как и одежда, в которой, он, похоже, и завалился спать.
Скрыть улыбку мне не удалось, но он не разозлился – улыбнулся в ответ.
– Ты как будто меня ждала.
– Эгберд предупредил, что вы заночевали у нас, милорд.
В конце концов, он и в самом деле предупредил, а когда именно – неважно.
– Сколько просил, не называй меня лордом, – буркнул он, помрачнев.
– Прошу прощения. – Объяснять, что я не стану ему «тыкать», когда в доме полно ушей, да и родственники все время крутятся рядом, я не стала. Сам не дурак, поймет.
– Еще Эгберд предупредил, что с утра вы будете не слишком хорошо себя чувствовать.
Альбин мрачно хмыкнул и пробурчал.
– Об этом мог бы и смолчать.
Я сделала вид, будто не услышала.
– Садитесь за стол, сейчас я принесу вам пива, а еще через пять минут будет готов суп.
– Не говори мне о пиве, – его передернуло.
Нечасто, значит, перебирает. В людском сознании нет разницы между похмельем из-за интоксикации у тех, кто еще не успел спиться, и абстиненцией алкоголика, у которого излишек этилового спирта перекорежил обмен веществ. Но при интоксикации наутро даже думать о хмельном не хочется, так что реакция Альбина меня порадовала. Маловероятно, конечно, что к своим годам он успел бы спиться, и все же папа рассказывал и о таких.
– Тогда я заварю вам трав. В таком состоянии нужно пить много воды.
Алкоголь обезвоживает, поэтому и хороши бульончики да рассолы с утра.
– Не слишком ли ты юна, чтобы знать, что делать с похмельным мужчиной?
– С мужчиной я не намерена ничего делать, – прозвучало это чересчур резко, а когда Альбин ухмыльнулся, я поняла, что еще и двусмысленно. Добавила, изо всех сил стараясь казаться спокойной:
– Я дочь… – ох ты, чуть не ляпнула «врачей»! – Трактирщика, потому и знаю, как облегчить похмелье.
