Благо, что я не заморочена на подобных глупостях, а мелкие недостатки внешности с лихвой компенсирую блистательным остроумием и незаурядным интеллектом. И кстати, да. Излишняя скромность не относилась ни к числу моих недостатков, ни к числу добродетелей.
Между тем мой новоявленный рыцарь не сводил с меня заинтересованного взгляда.
– Разрешите представиться, Влад Туманов.
Он чуть наклонил голову вперёд. У него это вышло мило и забавно.
– Марина, – в свою очередь представилась и я, решив, что неуместно проявлять неучтивость.
– Да, конечно, – радостно улыбнулся он, – я узнал вас, Марина.
Это прозвучало достаточно искренне и просто. Без добавления привычных пошлых замечаний, типа «вы же наша местная звезда» или «я поклонник вашего таланта». Подобных персонажей в повседневной жизни мне хватало выше крыши.
Голос у моего нового знакомого был низким, бархатным, а улыбка располагала к приятному общению.
Я и не заметила, как мы уже болтали о разных пустяках, прогуливаясь вдоль набережной.
– Не успела вас поблагодарить, – спохватилась я переполняемая искренней признательностью.
Он заулыбался ещё лучезарнее.
– Может быть, выпьем по чашке кофе?
– К сожалению, очень спешу. Готовим вечерний эфир.
– Тогда, надеюсь, что не будет большой дерзостью с моей стороны пригласить вас сегодня на ужин? Кстати, здесь недалеко от набережной есть отличное кафе, – он чуть кивнул головой в сторону ближайшего переулка.
– «Манхэттен»? Я тоже люблю это место.
– Прекрасно. Рад, что наши вкусы совпадают. Скажите во сколько и куда за вами заехать.
Я назвала время и адрес и, вежливо отказавшись от предложения подвести меня, отправилась к телецентру, который находился в пяти минутах ходьбы, если идти напрямую через дворы.
У Пети Селиванова сегодня было полно дел. После обеда нужно было ехать на ковёр к отцу с отчётом о работе предприятия за прошедший месяц. Пришлось проследить, чтобы собрали все необходимые сведения. Только ближе к полудню он вышел в фойе, размять затекшие косточки. На экране телевизора, висевшего на стене, он увидел сосредоточенное лицо Марины Шёпот. Шел повтор вчерашнего выпуска её программы. Прислушавшись внимательно, он понял, что речь шла о новом нападении маньяка на женщину. Он подался вперед всем телом, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Брови его нахмурились, а мучительные воспоминания накрыли душу тяжёлой снежной шапкой.
С того самого момента, как он встретил повзрослевшую Леру, он понял, что это сама судьба предстала перед ним, облачённая в дерзкую мини юбку и кожаную косуху. Её золотистые волосы сверкали на солнце, а огромные голубые глаза смотрели в самую душу. Ведя до этого момента бесшабашную жизнь материально обеспеченного холостяка, Петя не мог представить, что женщина может настолько зацепить и ранить его эгоистичное, избалованное сердце. До этого момента личная жизнь Петра Селиванова состояла из череды ни к чему не обязывающих романов с лёгкими, веселыми девчонками, готовыми весело и беззаботно проводить с ним время, с благодарностью принимая нехитрые ухаживания. Лера же была совершенно другой. Он задаривал её цветами и подарками, она принимала их, снисходительно улыбаясь белозубой улыбкой, но затем говорила что-то вроде «спасибо, Петруша, но я сегодня вечером занята. Думаю о бесконечности Вселенной» и, смеясь уходила, не оставляя ему надежды на взаимность. Он постоянно приглашал её куда-то, начиная от кино и ресторанов и заканчивая крутыми заграничными курортами, и опять получал отказы.
Совершенно потеряв голову, он пошёл на отчаянный шаг. Купив в ювелирном отделе кольцо с самым крупным бриллиантом и, захватив огромный букет, сделал ей предложение, просто подкараулив у подъезда. Лера букет приняла, а кольцо отвергла со словами «Куда мне спешить, Петруша? Впереди ещё целая жизнь».
Поэтому однажды, когда на очередное приглашение в ресторан Лера ответила согласием, он был на седьмом небе от счастья. Она сидела перед ним за столиком вся до невозможности прекрасная, то немного нервно смеясь над какими-то дежурными Петиными шутками, то погружаясь в печальную задумчивость. Вдруг она вскинула на него свои огромные глаза и произнесла фразу, которую он никак не ожидал услышать.
– А поедем к тебе?
Его сердце практически выпало из груди, тихо звякнув о прохладный кафель на полу ресторана.
Дома он кинулся на неё, как дикое животное, измученное долгим голодом и жаждой, ожидая встретить яростное сопротивление. Но она лишь прижалась ближе, тихо шепнув ему на ухо: «пойдём в спальню».
Спустя несколько часов, когда они, уставшие, лежали на его огромной кровати, она вдруг спросила:
– Ты еще не передумал жениться на мне?
Он посмотрел на неё с восторгом и удивлением:
– А ты согласна?
– Да. Ты сохранил кольцо?
Он рывком прижал её к себе, чувствуя, как волна счастья полностью захлестнула и душу, и тело. И в ту самую минуту, и намного позже Петя понимал, что только рядом с нею он может быть счастлив.
Каждый день, прожитый после смерти Леры, являлся для него мучительным преодолением самого себя.
Телевизионные новости опять всколыхнули самые тяжёлые мысли и воспоминания.
На этот раз жертва маньяка осталась жива. Даст ли это следствию какие-то зацепки? Трудно сказать.
Петя толкнул входную дверь и прямо без верхней одежды вышел на улицу, жадно глотая прохладный осенний воздух. В его душе и мыслях тоже было пасмурно. Но надо было продолжать жить. Он постарался взять себя в руки, ладонью вытер со своего лица капли дождя и вернулся в помещение офиса.
Мама была сегодня особенно раздражённой. Отец опять не ночевал дома. Она нервно металась по квартире, постоянно натыкаясь на углы, и вымещала раздражение на сыне.
– Снова ты не закрыл дверь, – орала она натянутым от нервного напряжения голосом, – Ну сколько раз тебе повторять, закрывай эту чёртовую дверь, пока кто-нибудь не расшибся об неё окончательно.
Он сидел за письменным столом, сжавшись в комочек, и изображал усердное выполнение домашнего задания. Его детская сгорбленная спина ощущала нервные вибрации, исходящие от разъярённой матери
– Ну почему нельзя вовремя делать уроки, – в её голосе появились истерические ноты! – Всё надо откладывать до последнего момента!
За её спиной находился экран телевизора, по которому показывали президента Ельцына, выступающего перед недовольными голодной и безденежной жизнью трудящимися.
Боковым зрением он видел, как мать подошла к комоду и, резко выдвинув ящик, начала там что-то искать.
– Господи, опять эти проклятые колготки, последняя пара. Стрела поехала, – через минуту запричитала она, – как мне всё это надоело! Что за страна у нас такая, колготки купить невозможно! В брюках идти придется.
