— Блядь, — огрызнулся Рогозин, что было так на него не похоже.
— Что-то случилось? — испуганно бросила Таня.
Он простонал:
— Так увлёкся, что кончил в тебя.
— Ого, — удивилась она.
— Выпей таблетку, — посоветовал он. Таня кивнула.
Она запланировала визит в аптеку на обратном пути. Но диалог, который случился потом, окончательно сбил её с курса…
Голос дежурного прозвучал сквозь туманную пелену.
— Что она сказала? — нахмурилась Таня.
— Поезд бла-бла-бла прибывает на платформу бла-бла-бла, — издевательски бросила Леська.
Таня хмыкнула:
— Наш.
Невзирая на раннее утро, вокзал оживлённо звучал, принимая людей. Лязгали сцепками колёса гружёных товарняков, надрывно гудели тифонами пассажирские тепловозы. Хлопали двери, выпуская всё новые порции пассажиров, и те роились, встречая друг друга, торопясь, провожая и плача. Их никто не пришёл провожать! Никто и не знал, что они уезжают. Таня хотела уведомить отчима, но тот не взял трубку. Она умолчала о скором отъезде даже, когда увольнялась с работы. Подруга могла проболтаться, и Димка, узнав, примчался бы на вокзал.
Таня застыла. Она оглянулась, пытаясь его отыскать в тёмной гуще людей. Вот если бы он появился сейчас, смогла бы она устоять? Сумела бы не поддаться безрассудному зову влюблённого сердца?
Но Димки там не было! Как и не было поводов для раздумий. И билет, зажатый в руке, успокаивал слабые нервы. Рупор шумно «откашлялся», после чего невнятный голос объявил нумерацию с головы.
— Идём, Лесён! — позвала Таня. Она щёлкнула ручкой, превращая свой чемодан в раскладную тележку.
Но Леська не двигалась с места. Она кружилась, сканируя пассажиров своим испытующим взглядом.
— А Димка с нами не поедет? — проговорила растерянно.
Таня вздохнула:
— Нет.
— А чего? — удивилась сестра.
На что Таня сердито ответила:
— Лесь, возьми чемодан! Я же тебе не извозчик!
Она пихнула Олеськин багаж. Сестрёнка насупилась.
— Ты похожа на…, — проговорила она, цепляясь за ручку.
— На кого? — фыркнула Таня.
Колесики гремели по пыльной брусчатке. Олеська с трудом поспевала за ней.
— На маму, — сказала она.
По сердцу как будто ножом полоснули, и оно опять начало кровоточить. Таня стиснула зубы, чтобы не дать слабину! Олеськина правота била больно, но своевременно. Теперь заботы о младшей сестре целиком и полностью ложились на Танины хрупкие плечи. Вот только Леська не знала, что скоро она и сама станет тётей.
Сменив дислокацию и присоседившись к горстке людей, они совершили привал. Леська топталась у края платформы, ожидая прибытия поезда.
Таня достала смартфон.
— Леся, не стой там! — сурово велела она.
Казалось, что воздух вибрирует. И звук приходящего поезда уже нарастал. Она отыскала в контактах его телефон. Напечатала глупо и торопливо. Хотела стереть, но сообщение уже улетело по направлению к адресату.
«Ты был прав, я просто глупая шлюха», — так звучало её запоздалое покаяние. Ответ не заставил себя долго ждать! Хотя Таня совсем не надеялась, что он отзовётся.
«Я никогда не считал тебя шлюхой», — ответил Рогозин.
Поезд промчался, окутав её тяжёлым дурно пахнущим шлейфом. Из глубин организма опять поднялась тошнота.
«Я беременна», — напечатала Таня, но вовремя стёрла. Она не исключала того, что у её малыша будут глаза цвета хмурого неба. Но что, если взгляд его окажется тёмным, как южная ночь?
— Тань, чего ты лыбишься? Вон наш вагон! — Леська дёрнула её за рукав.
— Ну, так иди! — откликнулась Таня.
На входе уже скопилась очередь из желающих отправиться в путь. Проводница, грузная женщина в съехавшей на бок пилотке, проверяла входящих.
— Неужто дочка? — удивилась она, листанув Танин паспорт.
— Сестра, — поправила Таня.
Женщина выдохнула, как будто с облегчением.
— Ну ладно! А то уж больно молодая, — проговорила она, возвращая ей документ.
Добрый мужчина помог взгромоздить чемоданы. И Леська, запрыгнув в вагон, с любопытством пошла впереди, суя свой вздёрнутый носик в каждое следующее купе.
— Чур, я внизу! — прокричала она, когда они, наконец, отыскали своё.
— Наши места наверху, — напомнила Таня. Она села на нижнюю полку, радуясь, что та оказалась не занята.
— Ну, а если никто не появится, то можно и лечь, — заключила Олеська.
— Нельзя! — отрезала Таня.
— Почему? — возмутилась сестра.
Таня вздохнула.
— Кто-нибудь может ночью сесть в поезд, — пояснила она.
Но Леську ничуть не смутила такая возможность.
— Ну и пусть тогда спит наверху! — провозгласила сестрёнка.
От безысходности Таня махнула рукой. Она слишком устала, для того, чтобы спорить. Хотелось скорей расстелиться и лечь! Хоть на нижнюю, хоть на верхнюю полку. Леська, напротив, была полна сил.
— А чай будем пить? — уточнила она. И Таня кивнула, чувствуя пятой точкой, что поездочка им предстоит ещё та.
