— А вдруг я один не смогу защитить тебя? — его голос звучал неуверенно.
Ира подняла на него глаза.
— Ты себя недооцениваешь, — сказала она, потираясь коленом о джинсовый шов.
Серёжа вздохнул. Рука его обхватила стройное тело, пальцы запутались в её волосах.
— Мама тоже всё время так говорила, — произнёс он задумчиво.
Лица их сблизились. И, поддавшись соблазну, Ира сказала:
— Жаль, я не знала её.
Серёжа молчал. И она испугалась, что своей неуместной ремаркой задела его кровото́чащий шрам.
— Ты бы ей очень понравилась, — сказал он, и нежно погладил её покрасневшую щёку.
Ира тепло улыбнулась ему. Она вдруг представила, как приводит Серёжу домой, как он, смущаясь, садится за стол. В одной руке у него праздничный торт, а в другой — живописный букетик ромашек. Мама ставит цветы в вазу, не видя, как Ира толкает беднягу, заставляя сказать что-нибудь.
— У вас очень уютно, — произносит он вежливо. И, увидев настенную вышивку, добавляет, — Ничего себе, красота!
Мама, поняв, о чём речь, вспоминает детали: где она отыскала набросок, сколько ниток ушло, и что показалось ей наиболее сложным.
«Моей ты бы тоже понравился», — подумала Ира. Хотя, едва ли Серёжка имел хоть какой-нибудь шанс! Он бы так и остался соседом. Невзрачным и молчаливым. И она бы кивала ему, возвращаясь домой со свиданий.
— О чем задумалась? — улыбнулся Сергей.
— О том, что ты гадкий врун! — игриво ответила Ира.
— Почему это? — он отодвинулся, чтобы взглянуть ей в глаза.
— Потому, что ты не такой уж и девственник, — со знанием дела сказала она. И взяв его руку, добавила, — Слишком умело работаешь пальцами. Девственники так не умеют!
— Я много тренировался на фруктах, — признался Серёжа.
— На фруктах?
— Ну да! Вот, например, апельсин в разрезе очень похож на женскую киску. И такой же сочный! — он с аппетитом лизнул её пальчик.
— Фу! — Ира одёрнула руку. — Из-за тебя я больше не смогу есть апельсины.
Он придвинулся ближе:
— Я хочу тебя по-настоящему.
— Мне нужно в туалет, — сказала она, пытаясь выползти из-под него. Но не тут-то было!
— Не пущу! — рассмеялся Серёжа и начал её щекотать.
— Ай, дурак! — хихикала Ира, уворачиваясь.
Они елозили по кровати, сминая бельё. Смеясь и кусая друг друга. Как дети, сумевшие вырвать у жизни последний заветный клочок.
Глава 16
— Занимаем места согласно купленным билетам, — пошутил дядь Витя.
Хотя выбор был невелик! Мужчины уселись спереди, а женскому полу пришлось потесниться.
— Я не хочу посередине! — воспротивилась Аська.
— А кто тебя спрашивал? — откликнулась мать.
Но принцесса не унималась. Её лицо стало таким безутешным, что Ира сжалилась.
— Я могу сесть посередине, — предложила она.
И Аська радостно кинулась ей на шею.
— Спасибки! — она чмокнула Ирину щёку и тут же плюхнулась у окна.
Решение ехать они с Серёжей приняли этой ночью. Их малочисленный бунт был подавлен силами убийственных доводов дяди Вити. Он пересказывал ужасы, которые им предстоит пережить! Без воды, без еды и без света. Серёжа бесстрашно кивал, но пальцы его между тем всё сильнее сжимались в кулак.
Ира подумала и решила: «А почему бы и нет?». Вся беда была в том, что она воспринимала отъезд как бессрочную ссылку. Стоило изменить ракурс и представить себе, что это временный отпуск в компании добрых друзей, как всё кардинально менялось. Они погостят и вернутся назад. Домой! Где к тому времени всё уже будет в норме…
— Ириш? — позвала от машины тёть Надя.
Ира застыла. Как она не уговаривала себя не смотреть, но всё равно обернулась назад. Дом стоял, сиротливо взирая на них своими безликими стёклами. Где-то там, на втором этаже, оставалась Таира Георгиевна. А вместе с ней по-соседству упрямо печатал свои «боевые конспекты» профессор истории.
«Вместе им будет не скучно», — подумала Ира, надеясь увидеть обоих по возвращении. Почти все остальные уехали! И только отец-одиночка никак не хотел покидать свой «насест». Он так и сидел взаперти, и почти не высовывал нос из квартиры. Ира взглянула чуть выше, туда, где находилось его окно, и ей померещилось тень за бамбуковой шторой. В этот момент разум её посетила вполне очевидная мысль, от которой всё тело покрылось испариной. Как бы ни было странно, но плач детей слишком давно не звучал из соседней квартиры…
— Эй, там, на берегу! — позвал дядя Витя. — Наш теплоход отправляется!
Ира вздрогнула, когда он посигналил. Единственным радостным фактором было то, что окна их с мамой квартиры находились с другой стороны.
Внедорожник пыхтел, извергая обильные газы. Он повидал на своём веку немало разбитых дорог. Впрочем, как и его обладатель.
Ира встала у пассажирской двери, в окне которой Аська уже листала модный журнал. Она постучала:
— Ну и как я залезу?
— Чего? — глухо откликнулась Ася. Но получив от матери втык, тут же вылезла, позволяя протиснуться в середину.
Когда машина тронулась с места, Ира закрыла глаза. Самым позорным было расплакаться у всех на виду! Но труднее всего оказалось сдержать подступившие слёзы. Она убеждала себя, что однажды вернётся домой. Откроет двери ключом, пройдёт на кухню и заварит горячий чай. И даже оставила пару чайных пакетиков в кухонном ящике.
— Ой! Я же забыла! — раздался испуганный возглас тёть Нади.
Она прижала ладони к щекам, словно забытое было ей очень дорого.
— Чего ещё? — обернулся дядь Витя.
Тёть Надя вздохнула.
— Забыла цветок полить перед выходом, — она посмотрела на Иру, и та поняла, что подобные мысли терзают не только её одну.
Внедорожник топил по окраине города, минуя привычный маршрут. Новый день поднимался малиновым заревом над макушками сонных берёз. Путь был неблизкий! И, чтобы обогнать темноту, им предстояло провести этот день на колёсах. В багажнике лежали набитые доверху сумки, а рядом в канистрах плескались бензин и питьевая вода. Там, в багажнике, было много чего ещё! К примеру, патроны, топор и верёвка. Словно они собирались охотиться. Ну, или спасаться от дикого зверя.
Ира устроилась поудобнее. Насколько это было возможным. Возвышенность посередине впивалась ей между ног. И каждая выбоина на дороге лишь усиливала дискомфорт. Расслабиться было нельзя! Машину болтало и приходилось всё время держать равновесие. Она устремила свой взгляд в лобовое стекло. Но успела заметить в зеркале заднего вида Серёжин весёлый прищу́р. То, что было у них прошлой ночью, теперь отражалось в глазах. Наверное, так ощущает себя победитель?
