Не тратя время понапрасну, я направилась к старой иве. «Если сегодня вечером Верка намерена осуществить свои планы, то нам будет не до того. Обидится, что не дала прочесть?» — мелькнуло в голове. «А, ну и пусть!» — мысленно махнула я рукой. — «Я ведь не обязана согласовывать с ней каждое свое письмо!». И я, облизнув сладкие пальцы, спрятала конверт в дупло.
Мастерица Верка посетила магазин и набрала ингредиентов для коктейлей. В другой жизни она могла бы стать барменом-виртуозом! В отличие от меня, предпочитавшей понятные и простые напитки, Верка любила разнообразие. Она создавала настоящие букеты из фруктового сиропа, сока и горячительных компонентов. Вероятно, этим талантом ее одарил отец, в молодости трудившийся барменом в дальнем южном городе. До нашего времени дожила старая потрепанная «Энциклопедия спиртных напитков», которую Верка берегла и прятала от младшего брата.
Закончив обязательную программу — доев-таки мамин куриный суп, мы предвкушали веселый вечер. Наткнувшись на старенькую кофейную турку, Верке вздумалось узнать свою судьбу старым проверенным способом. Будучи еще девчонками, мы с нетерпением ждали Святок, когда было можно заглянуть в будущее. Мы набирали воду в таз, и развешивали по его бортам бумажки с именами своих фаворитов. А потом с замиранием сердца пускали кораблики со свечой, наблюдая, к какому из берегов они причалят. После выливали в холодную воду растопленный воск и старались угадать застывшую фигуру. Образное мышление — не мой конек! Верка же умудрялась рассмотреть в кусочках бесформенного воска предметы, животных, и даже мужские гениталии.
Вот и сейчас я тупо уставилась в чашку, пытаясь включить воображение. Кофе размазался по дну и прилип к стенкам.
— Вер, у меня опять какие-то мухи, — разочарованно вздохнула я, отодвигая чашку. Верка взяла ее в руки и принялась медленно крутить, смотреть и так и эдак.
— Лена! Ты как всегда! Какие же это мухи? Посмотри, это же звезды! — она наклонилась ко мне, призывая вместе оценить свое открытие. Я еще раз посмотрела на картину из остатков кофе с другого ракурса.
— Ну, максимум, мошки… — с сомнением пожала я плечами. — В общем, комары меня покусают, все ясно!
Верка махнула рукой и потянулась за корзиночкой. Закусывая остывший кофе пирожным, подруга довольно чавкала и делилась новостями.
— Представляешь, пришла сегодня новенькая. Упасть и не встать!
— Чего, жирная? — предположила я.
— Наоборот, худая, как селедка! — Верка втянула щеки, демонстрируя скулы.
— Ага, завидуешь чужой худобе? — ехидно поинтересовалась я.
— Да ну тебя! Не в этом дело! — раздраженно отмахнулась подруга. — Она вообще не красится!
— Ну, Вер, не всем нравится разрисовывать себе лицо, — поспешила я оправдать незнакомую мне девушку.
— Да я не против! Но бальзам для губ никто не отменял. У нее губы сухие, будто она их облизывала в последний раз полгода назад! — распалялась Верка. — Сидит: чав, чав сухими губами… Там не то, что целовать, смотреть неприятно.
— Ну, ты ей намекни… как-нибудь, — с сомнением предложила я.
— Вот еще, — фыркнула подруга. — А ты бы видела ее лицо! На носу воооот такой прыщ! — Верка взяла из миски бублик и приложила его к своему носу.
Я расхохоталась:
— Ну, прям такой?
— Я тебе говорю! — совершенно серьезно воскликнула она. — Сижу, объясняю, а у самой руки чешутся взять и выдавить этот прыщук.
— Ну, так выдави!
— Вот еще, — опять фыркнула подруга. — И ведь молодая девушка. Фигура, лицо, все на месте. Как можно так себя запускать?
— Ну, есть девушки, которые вообще не давят прыщи. Боятся последствий.
— Я тебя умоляю! Ты бы видела ее волосы! — не унималась Верка. — Как будто в них высморкался весь автобус!
— Ой, Вер! Ну, хватит тебе. Мы ж едим! — брезгливо поморщилась я. И, помолчав, добавила, — То ли еще будет, если ты уже сейчас завидуешь тем, кто младше и худее тебя.
— Ах, ты… — возмущенно нахмурилась Верка, и бросила в меня бублик.
Позже, наблюдая, как подруга мурцует очередной алкогольный микс, я пересказывала ей содержание своего письма.
— Лен, а покажи мне его! — с горящими глазами повернулась ко мне Верка.
— Кого? Письмо? Так оно уже в дупле! — я уставилась на подругу.
— Да нет! — протянула Верка. — Своего кошатника.
— Ты предлагаешь заявиться к нему в гости?
— А что? Было бы прикольно! — закивала она.
— Так! — сурово начала я. — Не порти мне атмосферу! Понятно? У тебя есть свой экземпляр, экспериментируй на здоровье.
— Ишь ты, падишь ты! — манерно протянула Верка.
Закончив дегустацию коктейлей, мы перебрались в зал. Верка достала из сумочки флешку.
— Я тут крутой сборник приготовила. Всякие всякости, называется!
Я прибавила звук компактных, но шустрых настольных колонок, и содержимое флешки зазвучало, отражаясь от стен маленькой комнаты. Мы, словно вернувшись в детство, прыгали, бесились и подпевали в полный голос. Пока в дверь не постучали. Тетя Дина в махровом халате и домашних тапках стояла на пороге, и, театрально схватившись за голову, перечисляла все свои болячки.
— Леночка, я не ханжа, ты знаешь! Слушайте на здоровье, но только не пойте, я тебя прошу. — Страдальчески произнесла она. — У меня ведь давление и голова, и еще гастрит, будь он не ладен. Недавно так спину прихватило, что из ванны вылезти не смогла.
Участливо выслушав жалобы соседки, я поняла, что дискотека окончена. Мы с Веркой, разбросав подушки, улеглись на пол. В темноте на потолке мельтешили яркие светлячки настольной лампы.
— Вер, а ты бы вышла за Серегу, если бы он предложил? — вдруг спросила я.
Верка, положив голову мне на плечо, глубоко вздохнула.
— Пусть сначала предложит, потом буду думать.
— Ну, а если? — настойчиво повторила я.
— Да мне и сейчас не плохо. Что там делать, замужем?
— Ну, — я задумалась, — как же? Детей рожать!
Верка усмехнулась моему аргументу.
— Скажи еще борщи варить!
— Ну, и это тоже, — согласилась я.
— А потом глядь, а ты с задницей шэсят шестого размера, и отвисшими сиськами, шинкуешь капусту.
— Почему сиськи отвисли? — уточнила я.
— А ты роди и выкорми троих детей, так и отвиснут! — со знанием дела заключила подруга.
— Ааааа, — протянула я.
— А муж твой, с благородной сединой на висках, приходит с работы все позже, — продолжила Верка рисовать безрадостные картины замужнего будущего.
— Чёй-то? — шепотом спросила я.
— Потому, что у него секретарша сорок четвертого размера в черных чулочках и юбке с разрезом! — констатировала Верка.
