Вдруг плечи его задрожали, так мелко, как бывает в приступе смеха. Аля так и подумала, что он отыскал в этой ситуации что-то забавное. Она уже и сама почти рассмеялась, как вдруг…
Тишину оборвал резкий всхлип.
— Ты что…, — она сделала пару шагов, ошарашено глядя на профиль, прикрытый широкой ладонью, — Ты… плачешь?
— Прости, — только и смог он сказать.
— Кость? — рассеянно бросила Аля, — Ну ты чего? Расстроился?
Она решила, что эта реакция связана с тем, что он не сумел ублажить её. И принялась уверять его, что всё было именно так, как должно.
— Мне, правда, понравилось. Очень! — сказала Алина, приложив свою руку к его напряжённой спине.
— Просто…, — он отвернулся, сумев совладать с собой, — Просто я и не думал, что когда-нибудь…
— Что когда-нибудь трахнешь меня? — кокетливо бросила Аля, собирая халатик у себя на груди.
Он покачал головой:
— Это совсем не то слово.
Она напряглась, вспоминая, что он шептал ей в горячке. Что-то про школу. Наверное, тоже дрочил на неё по ночам?
— Останешься на ночь? — спросила Алина.
Он обернулся к ней резко:
— А можно?
Второй раз был уже чуть длиннее. Ну а третий вообще растянулся на целую ночь.
Глава 5
Аля помнила этот день, как будто он был накануне. День, когда папа ушёл. Была пятница, и два выходных впереди дарили хорошее настроение. После школы Алина тусила в гостях у подружки. Ей было одиннадцать и в этом возрасте друзья вырастали спонтанно, словно грибы после сильного ливня. С детства она не пыталась быть правильной, ругалась с учителями, что хотели лишить её права на «самоопределение». Решая, где и с кем она будет сидеть! Такая самодостаточность злила взрослых, и притягивала ровесников, точно магнитом. Это потом, вскормленная уходом отца злость созреет в ней и расцветёт пышным цветом. Аля станет курить и прогуливать школу. А пока что она была просто девчонкой, играющей в куклы.
Обычно родители собирались на ужин за общим столом. Мать накладывала еду, и отец выпивал пару стопок, стукаясь ими о вздёрнутый носик дочурки. Мать ругала его, говорила:
— Закусывай, — и подвигала поближе салаты.
Это потом она станет, как будто пытаясь сыграть его роль, пить не по две, а по семь и по десять за ужином. И не только за ужином… А пока они были просто семьёй, обычной, ничем не приметной. Разве что двери у них были серого цвета, в то время как все другие на их этаже были тёмно-коричневые.
Алина вошла и разулась. Различив голоса, она задержалась в прихожей.
— Мать всегда говорила мне, что добром этот брак не закончится! Что ты бросишь меня! — крикнула мама.
Послышался всхлип, и Аля прильнула щекой к прохладной бетонной стене коридора. Далее эстафету взял папа.
— Мать нужно слушать, — сказал он без лишних эмоций, — Она дурного не посоветует.
— Да как ты можешь? — резкий выкрик заставил Алину испуганно дёрнуться. — Ты просто скотина! Ты никогда не любил меня!
И опять, всхлипы и жалкий скулёж заставили сердце ускориться. Алина боролась с собой. Ей было очень жаль маму! Но она не решалась заявить о себе, а только стояла, продолжая внимать этой странной, исполненной боли, беседе.
— Это не правда, — спокойно ответил отец, — Я любил тебя, и ты это знаешь.
Наступило молчание, как будто и не было всей этой ссоры. И Але уже показалось, что это конец. Она представляла себе, как родители в кухне целуются. Точно в книгах и фильмах, где за любым, даже самым серьёзным скандалом обязательно следует примирение. Она уже вознамерилась выйти «из сумрака». Живот заурчал, предвкушая котлеты, которыми пахло в квартире. Но в этот момент, разрывая безмолвие, послышался сдавленный голос. Похожий на мамин, но как будто чужой.
— Так что же случилось? Скажи, почему? — окончание фразы опять утонуло в рыданиях.
— Ты знаешь ответ, — сказал отец металлическим тоном.
И тут послышался шорох, точно что-то упало на пол. Алина стояла, вся целиком обращённая в слух. Ей казалось, что там, за стенами их кухни творится что-то зловещее.
— Толечка, миленький, ну прости меня, — глухо воскликнула мать.
— Встань с колен, Свет. Я прошу тебя, — хотя голос отца был спокойным, но что-то другое, намного более жуткое, чем мамины всхлипы, слышалось Але сквозь эту притворную сдержанность.
Но мама как будто не слышала. Она продолжала рыдать, между приступами вновь и вновь повторяя: «Прости».
— У нас не было с ним ничего, — услышала Аля.
Она понять не могла, чего и с кем. Но знала, что этот загадочный «кто-то» был причиной всего.
— Ты врёшь мне, давно, — ответил отец.
— Нееет! — воскликнула мать, — Не бросай меня!
Дверь скрипнула резко, и Аля успела прижаться к стене. Бежать было некуда. В коридор выходили все двери. Отец замер, увидев её. Алина же только теперь различила стоявший под вешалкой чемодан. Его папа брал с собой, когда уезжал по работе. В те дни, когда его не было дома, мама тоже работала допоздна. И Алине приходилось самой утолять разыгравшийся голод. Её кормили в гостях, и поэтому Аля так любила зайти после школы к подружке.
— Детка, — отец подошёл. Он присел рядом с ней, их глаза теперь были вровень. Алина смотрела в них, чувствуя — что-то уже изменилось. Но что?
Ласковым жестом он погладил её по руке. Улыбнулся устало.
— Послушай, мне нужно уехать, — он говорил, подбирая слова. Но даже детским умом Алина предвидела, что за этой обыденной фразой скрывается что-то гнетущее. Словно какой-то невидимый монстр мешал ему высказать правду.
— Но ты же вернёшься? — спросила она, глядя в бездонные очи. Такие же тёмные, как у неё. Это после Алина узнает, что мать изменяла ему. Не потому, что она не любила отца. Напротив! Мама всегда ощущала себя недостойной его. Простая девчонка, дурнушка, которую он соизволил взять в жёны, она изводила себя, угнетала. Беспричинная ревность рождала внутри жажду мести. Именно это подвигло её на отчаянный шаг.
— Конечно, — с притворной усмешкой ответил отец. И у Али от сердца слегка отлегло. Он вернётся! Так было всегда. Ведь раньше папа всегда возвращался.
Она обвила его шею руками, вдохнула терпкий табачный дымок, которым пропахли отцовские волосы.
— А хочешь, поедем со мной? — предложил он внезапно.
— С тобой? — переспросила она, думая, что ослышалась. Раньше отец никогда не говорил ей такого.
— Ну, да, — он сжал её хрупкие ручки своими большими ладонями, — Ты можешь выбрать, с кем хочешь остаться. Со мной, или с мамой?
Аля опешила, она задышала порывисто, быстро. Ведь он не всерьёз?
