— Пусть твои дружки западнецы создадут свою Сферу, — злорадно хмыкнул Шуша.
Я лишь ухмыльнулся на предложение. Сфера работала на совершенно иных принципах, чем старые компьютерные сети. Информационные поля, которым не требовались спутники, антенны, ретрансляторы, передатчики и вообще любое оборудование, кроме самого принимающего устройства, работавшего в любой точке планеты. За исключением ряда территорий и стран, полностью заблокированных на прием и передачу данных.
Получив в свои руки такой инструмент, новые власти развернулись по полной. Некоторые называли их ультраправым правительством, по мне так, они отмороженные на всю голову циничные технократы, не прощающие обид и обожающие устраивать подлянки недоброжелателям.
Взять хотя бы историю с Олимпийскими играми. За отстранение национальной сборной упоминания о этих играх полностью убрали из Энциклопедии, а так же из Сферы. Вообще ничего не оставили, будто такого соревнований никогда и не существовало.
Когда председатель международного олимпийского комитета заговорил об этом, ему напомнили, что первые игры провели чуть больше ста лет назад, а потом с ухмылкой пообещали, что еще через сто о них вообще больше никто не вспомнит. И это несмотря на предложение урегулировать конфликт и прийти к взаимному пониманию.
Однако, как и говорил, правительство технократов отличалось злопамятностью и не собиралось договариваться. А уж слово «компромисс» они и вовсе не знали.
— … я уж не говорю про итоги второй мировой войны, утверждение, что Россия в одиночку победила Третий Рейх, почему-то названный ЕвроРейхом и вовсе не выдерживает критики, — продолжал бубнить бывший филолог, прикладываясь к очередной стопке. Вытерев губы грязным рукавом, он возмущенно закончил: — Это же ненастоящая история.
— Кто вам сказал, что ненастоящая? — с ленцой протянул я. — Кто ее до этого писал? Кто расставлял акценты? Как трактовал факты? Разве не противоположная сторона? Просто ситуация повернулась на сто восемьдесят градусов и все. Теперь настала наша очередь писать историю под свою диктовку.
Плечи старика печально опустились, он сам весь сгорбился.
— Вы один из сторонников нового режима, — грустно промолвил он.
Из меня вырвался смешок.
— Да нет, мне плевать на все это. На прошлое, на историю, на ее трактовку. Я не знаю, буду ли жив завтра, а вы мне предлагаете задумываться о прошлом. Для чего? Какой смысл? Просто я говорю, что на каждую точку зрения найдутся, как те, кто за, так и те кто против. Вот и все.
Я доел последнюю колбаску и открыл пришедшую новую бутылку Короны, бросив железную крышку в специальный выдвижной ящик для мусора.
— Это всего лишь точка зрения на разные события. Но все это на самом деле неважно, — я наклонился чуть вперед. — Прошлое мертво, старик. Его нет. Будущее туманно. Его тоже нет. Есть лишь настоящее. И в нем надо жить. Все остальное тлен и суета.
Я отсалютовал старику, сделал еще один глоток и сытно рыгнул. Кажется, меня тоже постепенно начало накрывать.
Хренов день, хреновы нервы, хренова драка с Капой и хреновы переживания от близости смерти на складе Мордатого — все в конечном итоге дало о себе знать в самый неподходящий момент.
Старик внимательно на меня взглянул.
— Знаете, довольно странно слышать такие вещи от человека вроде вас, — сказал он. — Вы производите впечатление образованного юноши. Хотя по внешнему виду и не скажешь.
По моим губам пробежала усмешка.
— Ну да, просто я когда-то очень любил читать. Пока не понял одну простую ведь — прошлое, будущее — все это неважно. Есть здесь и сейчас. Вот что играет главную роль. Вот от чего надо отталкиваться, — я сделал еще один глоток. — Именно когда ты осознаешь себя в этом моменте, ты понимаешь кто ты есть и на что ты способен. Именно это важно, все остальное полная ерунда.
Старый пропойца глядел на меня с изумлением, он явно не ожидал услышать таких рассуждений от «уличного бойца». Шуша тоже вытаращился на меня, как на восьмое чудо света. Этот знал, что котелок у меня варит чуть лучше других, но явно не ждал таких мыслей.
А вот Лерка выглядела задумчиво, разглядывала меня, о чем-то усиленно размышляя.
Я мысленно ругнулся. Вышел из образа. Это все проклятое пиво.
— Все, уходим, — я бросил пару смятых двадцаток на стол перед стариком. — Выпей за наше здоровье, можете в будущем еще свидимся.
К этому времени зал наполнился народом. Многочисленные посетители надежно скрыли нас от компании Капы. Не стоит искушать судьбу, пора сваливать.
Мы ввинтились в толпу и без проблем добрались до черного выхода, куда некоторые посетители выходили покурить что-нибудь особо тяжелое вместо простых сигарет.
Пару раз нас пытались остановить. Точнее Лерку. Особо обдолбанные субъекты тянули руки, разглядев в непосредственной близости от себя стройный женский силуэт.
Думал понадобится помощь, но наша стервочка справлялась сама. В какой-то момент вдруг приставалы начинали хвататься за виски, а затем тихо сползали на пол, закатив глаза.
Крутой фокус. Неудивительно, что она не боялась посещать такие места. Хотя все равно слишком опасно. Кто-нибудь внимательный мог и заметить определенные закономерности, потерявших сознание обдолбанных гоблинов и находящуюся в этот момент рядом одну и ту же девчонку.
Вывалившись в полутемный переулок, мы обогнули о чем-то гогочущую компанию и быстрым шагом двинули в сторону освещенного пятачка на выходе из проулка. Вечерняя прохлада приятно овевало лицо, прогоняя хмель и принося с собой бодрость.
— Стой! — на углу Лерка резко схватила меня и дернула назад. Идущий сзади Шуша врезался мне в спину.
— Какого хрена?! — возмущенно возопил он.
— Тихо! — яростно прошептала Лерка, затаскивая нас обоих за угол. — Там Капа.
Я вздрогнул, остатки опьянения мигом выветрились из головы. Осторожно заглянув за угол, я увидел, как синтет в сопровождении все той же группы парней постарше выходит из «Причала».
Мля, чуть не нарвались.
Они садились в черный массивный внедорожник с тонированными стеклами. «Тайган». Хорошая машинка. Крепкая. Модель «люкс+». Даже думать не хочется сколько стоит такая игрушка.
— Понты, наше все, — пробормотал, наблюдая за тем, как хлопают двери роскошного авто.
— Классная тачка, — горячо задышал над ухом Шуша.
Не оборачиваясь, я ткнул локтем назад. Сзади послышалось сдавленное охание и возмущенние.
— За что?
— Не лезть под руку, — огрызнулся я.
Потирая ушибленную грудь, Шуша проворчал:
— Резкий ты больно, Стилет. Вот за это тебя люди и не любят.
Я хмыкнул. Как будто мне нужна чья-то любовь.
— Тихо вы, они уезжают, — буркнула Лерка. — Надо номер запомнить, я знаю одного чела, он нам их пробьет по базе транспортной регистрации.
