Страх убивает разум — так вроде писали в одной старой книжке. Боялся ли я? Еще как. Но ничего не делать, оставаясь на месте будет еще большей глупостью.
Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Старая пословица подходила к ситуации лучше всего.
Простой подсчет боеприпасов, помноженный на количество участников с другой стороны, плюс неудобное расположение подвала с единственным выходом — и можно получить примерное представление в каком дерьме я оказался.
Все это в совокупности создавало формулу с одним неизвестным — сколько минут мне останется жить.
Рано или поздно уроды с другого конца коридора поймут, что патроны у меня кончились. Войдут и спокойно меня расстреляют, не подвергая себя лишней опасности. А играть роль барана на бойне категорически не хотелось.
И тогда я решился на рискованный шаг. Отчаянный, сумасшедший, но дававший шанс на выживание.
Секунды тишины с моей стороны истекали. Скоро там догадаться, что стрелять противнику нечем и валятся сюда целой обозленной толпой, жаждущей крови.
Я знал что получится продержаться по крайней мере первые несколько секунд, но все равно прикрыл глаза, сосредоточившись на контроле.
Рука вскинулась вверх, вокруг пустой ладони завибрировала энергия.
Должно быть со стороны это выглядело безумием. Подросток с закрытыми глазами выходит прямо под огонь автоматов.
Невидимая пленка передо мной задрожала от попаданий. Пули вязли в созданном щите, зависая в воздухе. Визуально это выглядело словно их останавливала невидимая стена.
По инерции бандиты еще несколько секунд продолжали стрелять, пока до них не дошло что выстрелы падают в пустоту.
— Какого хера? — из-за укрытия выбрался бритый здоровяк. Его покрытые татуировками руки сжимали Калаш. За ним показался второй. Они таращились на меня, не понимая, что происходит.
Растерянный лица, округлившиеся глаза и медленно зарождающийся страх от встречи с неизвестным. Особо набожный осенил себя крестным знаменем, затем перекрестил меня, видимо надеясь, что сгину как нечистая сила.
Я открыл глаза и холодно взглянул на бандитов. Пули все так же свинцовыми капельками висели передо мной.
— Приготовитесь умереть, — тихо прошептал я, как молитву.
И повел рукой. Пули осыпались внизу, горохом запрыгав по бетону. Я мрачно улыбнулся, глядя на столпившихся на другом конце коридора бандитов.
Это стало последней каплей. Непонятно кто дернулся первым, но остальные последовали за ним. Они не кричали, не говорили, просто развернулись и ломанулись толпой куда-то назад.
Следом за ними летел мой зловещий смех, эхом отскакивая от голых стен подвала.
Я медленно опустил руки, пальцы мелко подрагивали. В груди поселился холод, голова кружилась, но я справился. Я справился, черт возьми! Осознание этого факта вселило уверенность. И я уже по-хозяйски затопал по коридору, ища комнату, куда посадили Лерку.
Если бы на месте бандюганов оказались профессиональные солдаты, то мне пришлось бы гораздо хуже. Те продолжили бы стрелять, методично сменяя в автоматах обойму за обойму. Так их натаскивали- вести стрельбу, пока цель не упадет. Или пока не поступит приказ прекратить огонь.
К счастью, подчиненные братца Капы не обладали армейской выучкой. Увидев неуязвимую фигуру, они не выдержали, дрогнули и в конечном итоге сбежали. Видеть, как враг приближается невредимым, пока ты заливаешь его свинцом, стало ударом по обычной человеческой психике.
Разумеется, имелась высокая вероятность что рано или поздно сбежавшие опомнятся и вернуться. Чтобы как минимум убедится, что страшный пацан, умеющий останавливать пули, исчез. И так скорее всего и будет. Но запас в пятнадцать-двадцать минут у меня все же имелся.
Я прошел еще несколько комнат, выходя из одного коридора и ныряя в другой. Пара помещений оказалась заставлена под завязку разными ящиками.
Судя по маркировке, внутри лежали упаковки с ампулами универсальной вакцины. Похоже Силвер занимался контрабандой в оба конца.
В одном месте на длинном столе стояли пластиковые контейнеры, внутри оказались АК-33 в специальных крепления. Еще в заводской смазке, но без обойм.
— Широко поставлено дело, — я с уважением покачал головой, быстро пересчитав количество контейнеров.
В другом зале обнаружилась наркота в изрядных количествах. «Дымок», «Серая пыль», «Золотая пыльца», «Грезы», «Морок», какой только дури здесь не лежало. И тоже в огромных количествах.
Понятно теперь откуда у ребятишек бабки. Они похоже ничем не брезгуют, торгуют всем, начиная от нелегальной перевозки живых людей и заканчивая контрабандой запрещенных препаратов.
Размах предприятия вызвал тревогу. Не могло у такого «бизнеса» не быть очень серьезной крыши — покровителей на высоком уровне. И рано или поздно, за устроенный разгром меня будут искать.
Подумав об этом, я скривился.
— Из одного дерьма не успел вылезти, как нырнул в другое. Правильно Мордатый сказал: умею я делать так, что становится хуже.
Нужную комнату я едва не пропустил. Сдавленное дыхание и пыхтение доносилось из приоткрытой двери.
— Ты бы еще трупы в морге пошел трахать, — сказал я, разглядев открывшуюся картину.
Силвер, со спущенными штанами, пытался стянуть джинсы с Лерки, судя по виду, девчонке что-то вкололи, особо она не сопротивлялась, безвольно раскинувшись на деревяном топчане.
— Ты?! — глаза пижона расширились. Он не ожидал меня увидеть. Наверное думал, раз стрельба стихла, то все закончилось и верные быки победили взбрыкнувшего лоха.
— Я, — спокойно сказал я и вошел в комнату.
Брат Капы попытался вытащить пистолет, и даже преуспел в этом, но выстрелить у него не получилось. Скользнув к нему, я без затей врезал по руке, затем схватил пижона за грудки и швырнул на пол, стаскивая с бессознательной Лерки.
Сильный удар о бетон выбил из субтильного пижона дух. На несколько секунд он потерял ориентацию и пытался вдохнуть, напоминая выброшенную на берег скользкую рыбину.
Я воспользовался моментом, обшманал его на предмет оружия и ценных вещей. Достав Лепесток сладко улыбнулся.
— Хорошо, что не потерял, иначе я бы тебя на куски резал, пока ты бы не вспомнил, где его оставил, — я оседлал пижона сверху. Холодное лезвие ножа прижалось к тонкой шее. На коже выступила кровь.
Силвер задрожал. Наверное впервые он оказался так близок к смерти.
— Ты пожалеешь, — злобно прошипел он.
— Возможно, — я улыбнулся.
Мое спокойствие сбивало с толку. Не мог так вести себя пацан пятнадцати лет.
— Знаешь, я убил Мордатого, — сообщил я, словно речь шла о пустяке. — Засунул ему в рот его же ствол и спустил курок, — пауза. — Мозги жирного урода красиво разлетелись по бетонному полу.
