— Князь Дашков удержал своё место в ближнем кругу, — объявил распорядитель.
Чёрные маги зааплодировали. Первыми начали Юсуповы. На их высокомерные презрительные рожи смотреть было тошно.
Какие-то люди помогли старику Воронцову подняться и увели. Он так и не поднял головы. То ли ему было плохо, то ли стыдно за такое быстрое поражение. Я перевёл взгляд на Дашкова. Он смотрел вслед своему сопернику с таким выражением лица, что мне захотелось его убить.
Когда Дашков проходил мимо меня, я услышал, как он бормочет себе под нос:
— …перепутал императорский дворец с богадельней…
Я одновременно ощутил жжение жемчужины и прикосновение чьей-то руки к своей ладони. Это оказалась Клавдия, о которой я позабыл. Она заглянула мне в глаза и грустно улыбнулась:
— Такова печальная реальность. Что-то разладилось в мире, и мы над этим не властны. Глупо цепляться за уходящее. Но тебе нечего опасаться. Ты молод и силён, ты победишь, я уверена.
— Такова печальная реальность? — повторил я. — О да, я много раз это слышал. От людей, которые ничего не могли противопоставить скотам, жиреющим на прахе их отцов.
— Костя! — Клавдия отпрянула от моего сдерживаемого гнева. — Опомнись!
И я опомнился.
Я — белый маг. Белый, чёрт бы его задрал, маг. Со всеми вытекающими.
Вдох, выдох. К тому моменту, как прозвучало моё имя, я был уже совершенно спокоен. И — вышел на середину зала, отпустив руку Клавдии.
— Удачи! Удачи! — прошелестели вслед Надя и Нина.
Удача мне была ни к чему.
Я встал напротив Жоржа Юсупова, который глядел на меня с усмешечкой. Не стал улыбаться в ответ. Он не стоит даже такой ничтожного усилия.
Распорядитель объявил начало боя, и я взмахнул рукой. Полупрозрачная цепь зазмеилась в воздухе. Судя по выражению лица Жоржа, это было не по плану. Белым магам полагалось стоять и покорно ждать атаки. Ну что ж, малыш, привыкай. Жизнь — та ещё вредная сука, она далеко не всегда играет по правилам, которые люди себе придумывают.
Жорж торопливо выхватил из ниоткуда полупрозрачную шпагу и попытался сотворить какое-то заклинание. Я не стал ждать и атаковал первым. Слышал, как заходится в изумлённых возгласах зал. Люди недоумевали, что такое творит этот, так называемый, белый маг. Как он может нападать?!
А я в этот момент вспомнил, как бросился на Клавдию, которая дурила меня с микстурой для полоскания горла. И этот опыт, ничтожный, казалось бы, и вообще не относящийся к делу, помог мне на интуитивном уровне понять, как следует действовать.
Но Жорж успел сориентироваться. Я увидел, как шевельнулись его губы, видимо, произнося какую-то магическую формулу. Шпага у него в руке налилась тьмой. Жорж взмахнул ею и ударил по цепи. Цепь отскочила, и по ней, как чёрная краска, полилась тьма. Она стремительно бежала ко мне.
Будь у меня более классическое оружие — меч, шпага, рапира, — это бы меня и прикончило. Всё же магию я для себя открыл не так уж и давно, а в моём мире ситуаций, когда жизненно важно бросить оружие, я что-то даже представить не мог.
Сейчас же я успел всё проанализировать и сделать вывод: чернота от Юсупова — плохо. И я разжал руку.
Цепь призрачной змеёю упала на пол. Лицо Жоржа перекосилось от ярости. Он вскинул руку, губы его вновь шевельнулись. «Таран», — угадал я слово.
Что такое таран — объяснять мне не требовалось. Пусть это стенобитное орудие, но получить им в любом случае приятного мало.
Вариант защиты у меня был только один, им я и воспользовался, вскинув руку в том же жесте, что и Юсупов, и сотворив технику Щита.
В следующий миг руку мне чуть не выбило из плеча. По воздуху передо мной разлилось алое марево — пятно диаметром сантиметров пятьдесят. Рука дрожала от напряжения, но усиленные тренировки не прошли даром — я пока выдерживал. Да — «пока». Мои ноги заскользили по сверкающим мраморным плитам.
Вспомнилось, что по условиям тот, кто так или иначе покидает поле боя, считается проигравшим. А я уже слышал сзади негромкие голоса, видел, как колышется, расступаясь зрительская масса… А судя по улыбочке Юсупова, он и не думает выдыхаться. Ещё пара секунд — и всё закончится, а я, как белый маг, даже не могу ничем ответить!
И тогда я ответил, как капитан Чейн.
Я пошёл на огромный риск, заставив себя поверить в то, что алое пятно — это весь диаметр тарана. Собрав все силы, я рванулся вперёд, заставив Жоржа усилить натиск, и, резко отменив Щит, метнулся в сторону.
Чувство было такое, будто мимо меня пронёсся поезд. Щеку опалило жарким воздухом, что-то громыхнуло (как потом оказалось, техника Жоржа пробила дыру в стене), но я не оглядывался. Я смотрел вперёд, туда, где увлёкшийся техникой Жорж полетел носом в пол.
Я сам сделал практически то же самое, только прыгнул дальше, приземлился на руки, перекатился через голову и, выходя из переката, подхватил радостно мигнувшую полностью исцелившуюся от черноты цепь.
Юсупов вставал медленно. Вот чего надменные аристократы не умеют — так это подниматься. В их картину мира просто не входит то, что они могут упасть. Жорж растерялся, и я этой растерянностью воспользовался.
Я взмахнул цепью, Жорж суматошно вскинул шпагу, ещё стоя на одном колене.
Цепь ударила по клинку шпаги, и оружие выскочило из руки Юсупова. Потом цепь сделала в воздухе петлю и обвилась вокруг него, накрепко притянув руки к туловищу.
Я дёрнул на себя, и Юсупов с криком повалился на пол. А я просто начал перебирать по цепи руками, как рыбак, подводящий к берегу крупную рыбу. Жорж кричал и брыкался, но сделать ничего не мог.
Когда он оказался рядом со мной, я посмотрел ему в глаза и, дождавшись, пока он заткнётся, сказал:
— Надеюсь, вы не возражаете, господин Юсупов? Я всего лишь обезопасил себя, не имея желания навредить вам хоть сколько нибудь. Впрочем, если мои действия вас как-то задели, я в любую секунду к вашим услугам и готов дать полнейшее удовлетворение.
В тишине раздались одинокие хлопки. Я поискал взглядом того смельчака, что решился поприветствовать мой, во всех отношениях крайне сомнительный ход, и нашёл.
Это был император. Сидя на троне, он аплодировал мне. Я не придумал ничего лучше, чем поклониться в ответ. И тут уже весь зал разразился овациями.
— Князь Константин Александрович Барятинский заслужил своему роду место в ближнем кругу! — провозгласил распорядитель. Голос его тонул в поднявшемся шуме, но я услышал. И совершенно однозначно услышали дед, Надя, Нина и все прочие представители рода — которых я не успел запомнить, но которые прибыли на церемонию вместе с нами.
Усилием воли я заставил цепь исчезнуть. Красный от злости и смущения Жорж поднялся на ноги и, не глядя на меня, поспешил к отцу. Стоило ему подойти, как Венедикт Юсупов, широко размахнувшись, ударил сына по лицу. И эта пощёчина, от которой по залу разлетелись брызги крови, положила конец рукоплесканиям. Стало тихо.
