Скрипнула дверь.
Я лениво скосил глаза и…
— Не дергайся, я ненадолго, — бросила вошедшая в парилку Лариса.
Ага! Не дергайся! Как же! Сонливость как ветром сдуло. Первой мыслью было вскочить и хоть как-то прикрыться. Однако первое — не значит правильное. Мгновенно сообразил, что поворачиваться к даме… ну, будем считать, что «лицом» — не есть комильфо. Мозг ещё не успел ничего осознать, а всё, что нужно, уже напряглось. Да так, что хрен скроешь. Гормонам на голову наплевать. Побоку хладнокровие, забудьте про выдержку, чихать на уравновешенность. Особенно, когда сам голышом, а рядом ТАКАЯ девушка и из одежды на ней только лёгкое платьице, больше напоминающее ночную сорочку.
Моё смятение Лейка, безусловно, почувствовала. Поэтому, прежде чем приступить к каким-либо действиям, приподняла руку и тихо скомандовала:
— Закрой глаза, отвернись и постарайся расслабиться.
Первое и второе я выполнил, с третьим возникли проблемы. Расслабиться не получалось, как ни старался.
— Ладно. Не можешь, не надо, — смилостивилась Лариса секунд через пять, подойдя, судя по голосу, вплотную к полку. А спустя ещё пару ударов сердца она оказалась совсем рядом, в считанных сантиметрах, я это ощутил по тонкому не слишком привычному для парной цветочному аромату. Жара неожиданно отступила. До такой степени, что меня буквально ознобом пробило. Сразу захотелось во что-нибудь завернуться… например, в полотенце, на котором лежу.
— Не шевелись, — Лейка заметила моё судорожное движение. — Сейчас снова будет тепло.
Действительно. Дрожь быстро прошла, но обещанное тепло, увы, так и не наступило. Вместо него я почувствовал неприятное жжение под левой лопаткой. Потом оно переместилось правее, сдвинулось вдоль позвоночника, притормозило у поясницы, на десяток, если не больше секунд, задержалось в районе задницы. Ни с того ни с сего подумалось, что мне сейчас клизму поставят. Мысль дурацкая, но благодаря ей удалось на какое-то время избавиться от напряжения. Мало того, я неожиданно понял, что и с закрытыми глазами вижу, что происходит вокруг. Гляжу как бы со стороны. На себя, замершего на верхней ступеньке полка, Ларису, водящую надо мной руками… Ночнушка на девушке намокла от пара. Тонкая ткань прилипла к телу, повторяя все его соблазнительные изгибы… Нет, этого выдержать невозможно. Я сейчас точно сдурею.
Жжение прекратилось. Босые ноги прошлёпали на влажному полу.
— Можешь открыть глаза.
Хлопнула дверь.
Я разлепил зенки, сфокусировал взгляд и кое-как огляделся. Кроме меня в парилке никого не было.
Блин! Мне что? Всё это привиделось?
Да нет. Не может такого быть. Вот же следы на полу. Лариса и вправду сюда заходила. Зачем? Ясно, что не для интима. И мою анатомию изучать, думаю, ей тоже не требовалось… А что требовалось?
«Элементарно, Ватсон!»
Она же сама говорила: ей надо понять, какая магия сокрыта в пришельце из параллельного мира. А чтобы выяснить наверняка, гость должен раскрыться. Или, на худой конец, просто не оказывать сопротивления, даже на подсознательном уровне. Поэтому нужно создать бедолаге такие условия, чтобы он сам сделал всё, что нужно. Баня оказалась идеальным «лабораторным столом». Тут Лейка не промахнулась. Я действительно открылся по полной. Был сразу и возбужден, и расслаблен, раздосадован и смущен, не чувствовал страха, но и на что-то серьезное решиться тоже не мог. Словом, Лариса взяла меня тёпленьким как в прямом, так и в переносном смысле. Исследовала объект в среде его естественного обитания.
Что я об этом думаю?
Что-что… Восхищаюсь.
«Какая же она всё-таки… ведьма…»
В бане я пробыл без малого ещё час. Снимал напряжение после Лейкиного визита, отмокал в купели с холодной водой, заново грелся в парилке, опять отмокал, затем долго стоял под душем и восстанавливал водный баланс квасом из жбана — выхлебал всё до донышка, литра примерно три, и лишь тогда почувствовал, что напился. Закончив с помывкой, прибрал в помещениях, оделся и вышел на свежий воздух.
На улице вечерело. Солнце скрылось за лесом. Там ещё полыхал закат, но на другом краю небосвода уже зажглись первые звёзды. Стрекотали цикады, где-то поблизости пищал комар. Шелестели листвой яблони. От лёгких порывов ветра их ветки едва заметно покачивались. В смородине кто-то шуршал. Наверное, Глашка. В огороде ей, по всей видимости, безобразничать надоело, поэтому она решила заняться кустарником.
В доме горел свет, но, чем занималась Лейка, я угадать не мог — окна были плотно зашторены.
Свет горел и в беседке около бани. Одинокая лампочка под коническим абажуром освещала небольшой столик. На столике находилось нечто укрытое марлей. Скорее всего, это и был обещанный ужин, поскольку рядом с марлей, придерживая её краешек лапой, сидел Василий. Сейчас он уже не вылизывался. Сжавшись в комок, тёзка морщился, фыркал, шевелил усами, чихал, хлестал хвостом по столешнице. Похоже, его донимала мошка. Насекомые вились около лампы, и расположившийся под ней кот просто не мог не стать первоочередной целью кровососущих.
Мне стало жаль Лейкиного любимца. Страдает-то он явно из-за меня. Попросили накормить гостя ужином, значит, сиди и жди, пока тот соизволит дойти до беседки. А что касается комаров… увы, даже в самой простой работе имеются свои сложности. Летающие поганцы могут испортить любую «романтику».
Подойдя ближе, я попросту дунул на роящееся комарьё.
Эффект оказался весьма неожиданным. Невероятно, но факт. Мошку буквально вынесло из беседки, словно по рою ударили воздушной волной, эдаким локальным торнадо. Как ни странно, Василия этот «ураган» почти не задел, только шерсть слегка всколыхнулась, а она у него густая, пушистая, на зависть любой лисице или даже песцу. На воротник, конечно, не хватит, но, с другой стороны, кому придёт в голову разводить котов на шубы и шапки. «Ценный мех» для кошек не главное.
Удивленно почесал затылок. Ни на что подобное я не рассчитывал. Возможно, это и есть та самая магия, про которую говорили Сан Саныч и Лейка. Наверное, они правы. Я действительно маг, но осознанно пользоваться чародейством пока не могу. Всё происходит спонтанно, на уровне подсознания.
Тёзка отозвался на мои действия одобрительным «М-р-р», после чего довольно зажмурился, наслаждаясь исчезновением назойливой мошкары и теплом, идущим от низко висящей лампы. Когда я уселся на лавку, кот коротко дёрнул лапой, срывая «защитный» покров со стоящей на столе снеди.
Кувшин молока, пахнущий печкой хлеб, свежие овощи, сыр, куриные яйца. Обычная деревенская пища. Простая и сытная. На сон грядущий самое то.
Ужин я поглощал неспешно и с удовольствием. Съел всё до последней крошки. Покончив с едой, блаженно расслабился. Думать о чём-то важном желания не было. Хотелось чего-то обыденного, привычного, напоминающего о доме, о детстве, о бабушке и её рассказах про давние времена, когда деревья казались большими, люди вокруг добрыми, а страхи и неурядицы — не стоящими и ломаного гроша.
