Пусть этот роман здесь никто не читал, но смысл «напутственной» речи поняли и оценили все. Подтянулись, заулыбались, поправили оружие и амуницию… Всё верно, классика, она и в Рингароле классика.
Фрол с Кузьмой распахнули ворота, и мы пошли.
Очередной пункт маршрута — центральная городская площадь.
Охранять надзорное отделение остались четверо присланных Анисимом крепеньких мужичков с дубинками. Вообще, наш отельер оказался товарищем предусмотрительным. Видимо, давно готовился прибрать власть в Буслаевке. Ждал только подходящего момента. Ждал, ждал и дождался. На большее, как я понимаю, он не замахивался, но ведь чем чёрт не шутит? Аппетит, как известно, приходит во время еды. Так что надо будет за ним присмотреть, как бы не возомнил себя невесть кем и… Вот, блин! Уже начинаю рассуждать, как истинный узурпатор. Это плохой признак. Победу праздновать ещё рано. Мы пока ничего не добились.
В дороге нас тоже сопровождали люди Анисима. Хотя они и старались действовать «скрытно», нескольких «наблюдателей» я всё же заметил. Парень с девицей, изображавшие влюблённую парочку, тискавшиеся недалеко от ворот, но, как только мы вышли, двинувшиеся вслед. Работяга в спецовке, вынырнувший из проулка и слишком уж нарочито отводящий глаза от нашей команды. А впереди, соблюдая дистанцию в десять-двенадцать шагов, вёз тачку какой-то «крестьянин». О том, что он из той же «компании», я догадался сразу: идёт как будто на рынок, а товара в тачке совсем немного, да и не следит он за ним, всё больше на встречных ругается, чтобы дали пройти. Если я правильно понимаю, это он нам дорогу так расчищает…
— Анисим семь лет в Лионе служил, у герцога, — шепнула на ухо Лариса. — Командовал личной охраной.
«Ага, вот оно что! Профдеформация. А я то думал…»
— Пришли, — поднял руку идущий первым Чекан.
Мы остановились. Остановились и наши сопровождающие, и как-то само собой получилось, что я оказался как бы в двойном оцеплении. Слева Лариса, справа Гиляй, сзади Фрол и Кузьма, спереди Хэм. Второй круг составили напряженно осматривающиеся Анисимовы «ребятишки». Чтобы добраться до охраняемого «тела», любому злоумышленнику придётся весьма и весьма постараться.
Да-а, не думал, что всё так серьёзно. Неужели моя персона настолько важна? Гиляй же упоминал, что пока к столбу власти не прикоснусь, хану я не опасен. Но, с другой стороны, хан может действовать превентивно. Лучше, как водится, перебдеть, меньше потом проблем огребёшь…
— Когда дойдёшь до столба, простой убийца тебя уже не достанет.
Лейка словно подслушала мои мысли.
— Почему? — повернулся я к ней.
— Дойдёшь, узнаешь, — девушка загадочно улыбнулась и тут же сменила тему. — Видишь здание справа? Это ратуша.
Я кивнул. Такие дома со шпилями и у нас чаще всего являлись резиденциями городских властей. В смысле, у нас на Земле, в большинстве европейских стран.
— Слева торговые ряды, — продолжила Лара. — В центре Указный Камень…
— Какой-какой камень?
— Указный. С него ханские указы читают, ну и другое по мелочи…
Честно сказать, на камень это сооружение было совсем не похоже. Оно больше напоминало трибуну-помост с невысокими бортиками. Сейчас на этом помосте стояли несколько человек и, активно размахивая руками, что-то кричали собравшемуся вокруг народу. Что именно, я не слышал — их голоса терялись в гуле толпы. Людей на площади оказалось более, чем дофига. Почти как в метро в час пик на станции «Театральная». В одном из ораторов я узнал Анисима.
— А где столб?
Я закрутил головой, пытаясь найти то, за чем, собственно, мы сюда и пришли.
— Он скрыт, — вздохнула Лариса. — Я же тебе говорила, увидеть его может только истинный потомок тринадцатого.
— И где я его должен увидеть?
Не знаю почему, но у меня из головы вылетело всё, что Лейка рассказывала про алгоритм поиска.
— Ты должен его просто почувствовать, — заново принялась объяснять колдунья. — Вспомни, что я тебе говорила. Чем ближе ты к нему подойдешь, тем сильнее вас будет тянуть друг к другу. Ну? Вспомнил?
— Сейчас, погоди… погоди-погоди, — я потер лоб, нахмурился и наконец…
— Всё! Вспомнил!
— Молодец. Тогда давай, ещё раз сосредоточься и попробуй определить направление. Он наверняка где-то здесь. Дракон всегда ставил их в центре города.
Я закрыл глаза и попытался отрешиться от окружающего мира. Легенды гласили, что Великий Дракон расставил эти столбы по всему южному Карухтану в надежде, что его ученик одумается и решит-таки стать полноправным Владетелем. А если нет, пусть это сделают его потомки, но чтобы определить, истинные они или нет, он придумал нехитрый фокус. Только тот, кто увидит хотя бы один из столбов, имеет право претендовать на браслет власти. Впрочем, это ещё не всё. Потомок, помимо родства, должен обладать и другими достоинствами…
Шум вокруг откровенно мешал. Чтобы избавиться от него, я решил последовать старому правилу: не можешь остановить — возглавь. Конечно, не в том плане, чтобы перекричать толпу, а в том, чтобы ментально влиться в неё, стать её частью, а затем, впитав силу людских чаяний и стремлений, словно бы отстраниться от них, сделать фоном, забыть, что они вообще существуют, оттолкнуться-взлететь-воспарить, окинуть орлиным взором океан растворенных друг в друге эмоций. Нет ли волны, нет ли внезапного всплеска, не видно ли среди обманчивой глади признаков зарождающегося урагана?
Ауры собравшихся на городской площади искрились, сплетались, переливались всеми цветами радуги, складывались в причудливые узоры. Одинаковых не было. Каждый цвет, каждый оттенок обозначали чью-нибудь радость или, наоборот, грусть, чьё-то воодушевление, злость, горе, восторг, беспокойство.
Вот эти две ауры мне знакомы. Марина с Тамарой, продавщицы со станции. Одна отсвечивает малиновым с оттенками желтого и салатового, другая — оранжевым и закатно-алым. Если перевести на обычные чувства, получается, что у Марины сейчас эмоциональное состояние «волнение, смущение, любопытство», а у Тамары…хм… «недоверие и тревога». Интересно, с чего бы? Ага, понятно. Рядом ещё три ауры. Нетерпение, самодовольство и явно усиливающийся интерес с нотками возбуждения. Стало быть, ухажёры… Ух ты, вот это да! Теперь со стороны девушек: удивление и испуг, переходящие в негодование, а затем и в гнев. У парней чувства иные: у одного веселье, у второго лёгкое сожаление, у третьего удовлетворение и злорадство. М-да, видимо, как раз из-за этого третьего их и отшили. В общем, не повезло кавалерам.
О! Ещё одна, и в прямом, и в переносном смысле, старая знакомая.
Баба Рая.
Что у нас с ней?
Опаньки! Настороженность, подозрение, неприязнь. Чувства, словно протуберанцы, выстреливают из бледноватого «кокона» разменявшей седьмой или даже восьмой десяток бабули.
Кого же она так не любит?
