Последняя фраза вызвала удивленные и даже восхищенные (Кань и Юншэн) вздохи. Достаточно простая идея, она вряд ли могла возникнуть у местных, не имеющих координатного мышления в привычном каждому школьнику виде.
Географические карты, математику и иные науки, давно привычные, здесь либо не знали вовсе, либо они оставались уделом кучки избранных.
Причем даже знающие люди вряд ли дошли до идеи масштабирования. Слишком она шла вразрез с линейным пониманием, а также мышлением местных. В конце-концов, нормальные карты в привычном европейцам понимании появились не раньше века эдак пятнадцатого-шестнадцатого. Даже более развитое античное общество действовало по ориентирам и спискам.
— Какая интересная идея, — В голосе Уру равным образом сочеталось удивление, уважение, зависть и что-то темное, не поддающееся расшифровке. А Стас не вовремя вспомнил, что так и не разгадал секрет оставленной бывшим чиновником шкатулки под деревом в первый день их знакомства.
— Никогда не слышал о таком способе проверки. Но звучит разумно, — Подал голос Юлвей, а за ним начали бормотать и остальные члены отряда. Даже безучастный ко всему Вань несколько оживился. Видимо, решил не ограничиваться какой-то там насыпью и попытался разбить на квадраты более знакомую местность.
— Ха! — Парнишка дело говорит. Я сразу понял, какой он башковитый, — Камей приобнял Стаса за плечи, довольно чувствительно хлопнул по спине.
"Ага, сразу он понял. В первом цикле ты смотрел на меня, как на навоз у порога мазанки, а минуту назад вообще называл мой план чем-то очень нехорошим. Ладно, ошибки здесь признавать не любят, ну и хрен с ними. Изменил отношение — тоже хорошо. Все равно приятно, когда тебя уважают".
— Хорошо, так и сделаем. На месте, — Слегка растерянно сказал десятник после пары минут раздумий.
"Блин. Явно ведь на меня спихнет. Идею-то он понял, а вот как ее реализовать — очень вряд ли".
— Я бы еще предложил распределить роли, — Продолжил воодушевленный Стас, но нарвался на напряженное молчание.
— И как ты собираешься это сделать? — Обманчиво спокойным голосом спросил его Ма и посмотрел попаданцу в глаза. первый раз, после той драки. Впрочем, надлом и ожесточение в голосе Иккагецу говорили за себя и не услышал бы их разве что глухой.
— Ну… А в чем проблема?
— В том, что там будут места, куда кто-то должен лезть первым, — Пояснил Юлвей, — И человек, который станет первопроходцем, имеет низкие шансы выжить.
— Решим жребием, как всегда делали. Безо всяких умников, — Подвел черту разговора Акургаль. У Стаса еще оставались другие рацпредложения, но озвучивать он их больше не стал, поддавшись сгустившемуся в отряде напряжению. Впрочем, его очень быстро развеял Кань.
— Саргон, Саргон, — Веселый шепот и тычок костлявого локтя под ребра, — А круто ты с этими, с квадратами придумал. Правда, я все равно сделал кое-что получше!
— И что же? — Без особого энтузиазма спросил Стас.
"Наверняка какую-нибудь гадость".
— Хе-хе-хе, — Пакостно захихикал подросток. Причем более-менее натурально. Что бы он ни успел сделать, это принесло ему просто море удовлетворения и адреналина.
— Слушай. Ты тогда как раз начал тренироваться в комплексе десятника, а остальные немного прервались перед восходом солнца…
От последующего рассказа, Стас не знал, смеяться ему или плакать. Он даже затруднялся ответить, как это повлияет на мораль отряда. Потом махнул рукой на уже свершенное событие и осторожно, скрываясь от подозрительных взглядов, начал ржать в рукав халата от тихого шепота своего сверстника.
Кань успел отличиться уже этим утром. Встал пораньше, незадолго до побудки набрал целый котелок воды и подставил рассветным лучам солнца. Пока они занимались разминочный комплексом, пока Акургаль пинал обессиленные тела и давал разрешение на короткий отдых — вода возьми, да покрасься в желтоватый оттенок.
"Это вода из хрустального источника солнечной Ци, я же говорил", — Сказал тогда Кань. Тренировка с короткой паузой для отдыха только сыграла на руку его планам: ведь каждый видел, что мальчишка не подходил к воде, а она все равно изменила цвет. В результате, измученность тренировкой, потребность в чуде, а также неистребимая вера в сверхъестественное сделали свое черное дело.
"Блин, хорошо, хоть подыгрывать не пришлось. Сам все сделал. А эти дурни — Камей с десятником, Ма и самим Ванем, взяли и выпили. О мой бывший Господь, почему люди такие идиоты? Впрочем, я и сам бы мог поверить, если бы не знал точно, что байки про солнечную Ци в воде — полная чушь. А этим потребовалось вкусить, гы-гы-гы, нектар Богов. Амброзия, чтоб ее. Хотя сделано с выдумкой, не спорю".
Кань поступил по-иезуитски хитро. Свернул широкий лист местного лопуха эдакой "бомбочкой", надудел в него, а потом все закрыл и смазал все стыки смолкой, чтоб лист не распрямился и не протек раньше времени. А затем бросил его в котел. Благо вода всегда мутное и сквозь нее особо ничего не видно.
"В итоге, содержимое растворилось в воде и вуаля! Естественный, хе-хе, окрас. И непередаваемый привкус. Ох, как же он убегал…"
— Эх, а какую вещь я сейчас придумал — закачаешься! — Пакостно улыбнулся Кань, прерывая смех Стаса. Вот только попаданец ничуть не обманулся деланной улыбкой сверстника. После смерти Сяня его улыбка изменилась. Раньше она была беззаботной внешне, но с едким внутренним сарказмом и неприятием. Злым, как все его шутки. Теперь она стала пустой. Очередная маска, которую уже слишком больно срывать с лица, но зато она может отвлечь от плохих мыслей.
— Тебе становится легче, когда ты шутишь над остальными? — Внезапно озарило Стаса, и он даже не заметил, как сказал это вслух.
— Иногда мне кажется, что ты даже мудрее отца, Саргон, — Грустно, без улыбки сказал ему Кань, — А потом я понимаю, что мы одного возраста. Мой мудрый папаша, по крайней мере, научился держать язык за зубами.
— Зато я умнее его в том, чтобы не попадаться на твои проказы, — На этот раз пакостливая ухмылка заиграла уже на губах попаданца, — Так что можешь не предлагать мне тот корешок, который ты держишь в руке и думаешь, как бы его втюхать мне на поесть.
— А, этот? — С деланным безразличием отозвался Кань, — Ну не хочешь — не надо. Сам съем.
— Вряд ли. Я бы, на твоем месте, сделал так…
— Р-разговорчики!
— Все, дальше сам. Только скорми его на обратном пути. Не хочу бежать впереди паровоза, — Непонятно сказал Сарон, но Кань не обратил внимания на очередную туманную фразу. Возможно, его новый друг и не замечал, но он постоянно говорил что-то странное, непонятное или настолько захватывающее и парадоксальное, что Кань только головой качал. А что касается его сообразительности…
Даже сейчас, брат погибшего Сяня уже пару часов ломал голову над тем, как скормить хоть кому-то интересный корень из своих рук. А вот Саргон решил задачу словно по щелчку пальцев. Да так хитро, что Кань и сам бы поверил. При этом ни слова лжи! Воистину…
