Саргон снова вернулся в храм. Жаль, после зрелища выжженой пустыни с руинами и уходящей за горизонт картиной запустения он больше не чувствовал в себе настроения восторгаться красотами храма. Место внутри стало казаться ему такой же ловушкой, как предыдущее измерение. Разве что более объемной и изощренной, без глупого поторапливания.
— И все же она какая-то слишком красивая. Какого хрена так не делали на Земле? — Пробурчал он себе под нос после очередного взгляда на изваяние Богини. А затем отвернулся от нее прошел пару шагов и уже хотел сесть в медитацию, лицом к единственному входу, как вдруг услышал посторонний звук. Даже целую серию посторонних звуков.
— Ну надо же, какой изысканный комплимент, — Раздался голос позади него. Саргон вздрогнул, затем медленно, словно на шарнирах, повернул голову себе за спину. Чтобы в подробностях разглядеть тот момент, когда статуя повела головой, опустила руки, зубасто ему ухмыльнулась и медленным, невероятно изящным движением сошла с постамента. Каменный букет из ее руки с тяжелым грохотом упал на треснутый мозаичный пол.
Глава 3
Существо, еще недавно стоявшее мраморным изваянием на широком постаменте, сейчас находилось прямо возле полумертвого от удивления и страха Саргона. Но сама статуя не ограничилась разумной речью. Вот только, вместо ожидаемого нападения, она отступила на шаг и… начала меняться буквально на глазах, расцветать, словно цветочный бутон под светом солнца. Мрамор у него на глазах шел трещинами, сквозь него начинала проглядывать бархатная, кофейного оттенка кожа.
— Не бойся, мой маленький последователь. Я не буду вредить тебе напрямую или натравливать слух, даже если ты пытался… А-ах, использовать втемную целую Богиню.
От ее сладкого голоса дрогнуло сердце, вот только вид трансформирующегося непонятно во что существа вызывал ужас. Впрочем, сам попаданец уже успел оправиться от первого страха и импульсивных желаний сорваться в бездумное бегство. В конце-концов, за пределами храма не находилось ничего хорошего или хотя бы обнадеживающего. Скорее наоборот: весьма подозрительная пустыня эдакого древнего постапокалипсиса. Бродить по местному Чернобылю, только с магией и из чужой людям реальности ему точно не хотелось. Тем более, девушка…женщина…существо вроде как выглядело открытым к диалогу.
— Это я вас пробудил? Если так, то прошу прощения, — Опасливо сказал ей попаданец, — Но я не помню, чтобы использовал кого-либо втемную, особенно… — Он вдруг застыл на месте с довольно глупым лицом. Разве что рот не разинул от осознания и шока.
"Ёперный театр, какой же я деби-и-ил. Кто беззастенчиво клепал символы Чанъэ на каждую хрень в походе, от оружия до горшков с водой? Не использовал втемную? Да негры в Африке более светлые, чем мой поступок к Богине! Пустыню Намиб мне в почки, я разве что в рабство ее не продал! На одну ночь, конечно, вот только кому от этого легче? Не мне и не ей так уж точно. Спасибо, хоть воду в унитазе не смывал ее именем и нужду не справлял в горшок с символикой. В основном потому, что за горшок мне все вершки с корешками оторвет распорядитель, у которого я их взял в аренду. А унитазов или водопровода здесь не привидится еще долго. Скорее Солнце погаснет, чем в Облачном Форте появится нормальный сортир…"
Перейти своими мыслями в более конструктивное русло ему не дали. Богиня вздохнула, томно и разочарованно сразу, после чего щелкнула пальцами. А Саргон вдруг испытал весьма знакомое ему головокружение. Прямо как в тот полет по туннелю после бегства из болотного измерения. Момент, когда он уже несся в магмовый ад, а потом слишком внезапно сменил траекторию.
— Вы спасли меня, о милосерднейшая? — Дураком Саргон не был, два и два сложил. После чего решил добавить в голос побольше почтительности. Мало ли, хоть Чанъэ и считают светлой Богиней, но и она вполне могла оскорбиться так, что потом проще самому в Бездну сигануть или взгромоздить живого демона себе на закорки.
"Постой, но ведь Лунная Богиня, по легенде, в эту ночь уходит из своего изгнания в сияющий дворец чего-то там для празднества. А вместе с ней зодиакальные звери и другая хрень. Поэтому и наступает тотальная жопа, ведь на Луне — пусто и ничего не мешает тьме из Желтого Источника захватывать небо... Постой! Мрачный пейзаж, кости кругом, разрушенный темный храм…"
— Где мы, Госпожа? Неужели... это Желтый Источник?
— Нет, мой маленький ослик, ты на Луне. Обратной ее стороне, обычно недоступной человеческому взору, — Трансформация окончательно завершилась. Перед ним предстала фигура невысокой женщины с аккуратными маленькими ступнями, восточного вида одеждой, изрядным количеством украшений на руках, лодыжках, шее и даже ступнях, а также смазливым лицом и бархатной смуглой кожей цвета кофе с молоком. Ее нельзя было назвать умопомрачительной красавицей. Практически не уступала Ба Мяо, это правда, но от целой Богини ждешь чего-то большего. Однако от всего ее облика веяло какой-то темной, будоражащей сознание харизмой.
Волнение старого мужа перед первой брачной ночью со злоязыкой молодой невестой. Страх и желание юной, неопытной девушки, которая впервые пробует игры с причинением боли. Нервное возбуждение пойманных с поличным любовников. Сладкое убийство давнего врага от яда или кинжала в спину, а также многие, многие другие подобные ассоциации. Темная сторона желания, темная сторона удовольствия, сладкая боль и будоражащее чувство грехопадения.
Все это вызывала она одна — почти забытая Богиня Нингаль. Та, что живет по другую сторону Обители, Владычица обратной стороны Луны, ее истинного облика. Да, с третьего раза Саргону все же удалось правильно установить личность своей новой знакомой. Зато теперь становилось более понятна и та разруха, в которой оказался родной домен темной Богини Аркада, и ее незавидное положение. Даже показательное добродушие и спасение от смерти в очередном демоническом плане.
Ведь сейчас на потрепанном, изгвазданном, вонючем халате Саргона все еще держался начертанный кровью символ Нингаль. Который он перед боем счел бесполезным, но не стал пытаться стереть в надежде на последующее раскрытие. Что ж, недаром древние призывали бояться своих желаний. Впрочем, пока красавица перед ним не показывала враждебности. Даже наоборот, жаждала пообщаться.
Впрочем, сам попаданец тоже оказался не прочь поговорить с ней. Прояснение обстановки, возможные преференции или знания, а также ее сладкая греховная аура, которая била ему по мозгам и заставляла пожирать тело девушки похотливым взглядом. Благо, там явно было на что посмотреть — странный эффект, из-за которого он не мог разглядеть в подробностях ее статую спал, стоило только Богине предстать перед своим гостем в более плотском облике.
В чуждом свете разбойничьей злой Луны над безмолвным пепельным миром она выглядела женщиной-несбыточной мечтой. Той, кто стоит на вершине и позволяет совершать подвиги в свою честь, но редко остается благосклонной к героям. Скорее идеал, фигура преклонения, чем спутница жизни или неприступная красотка, которая все же падет в чьи-то объятия.
Ее черты лица притягивали и манили сочетанием порочной и вместе с тем отстраненной, скульптурной красоты, фигура волновала сердце, особенно в сочетании с фривольными одеждами древнесирийского или вавилонского толка. Кожа казалась сделана из тонкой, невероятно красивой и мягкой ткани. И все-таки Богиню нельзя было спутать с человеком. Ее щеки просвечивали, стоило одному из лучей пасть на лицо, темная склера бликовала, как озеро темной ночью, золотая радужка сияла словно бы отдельно от глаз, где-то из глубины черепа. А тяжелые, густые волосы выглядели эфемерно, будто плотный магический дым с серебряными нитями.
