Я даже не сразу сообразила, что стою среди кучи народа в одних трусиках. Аня же тем временем, не давая мне успеть смутиться, откинула дорогую, уже тряпку, в сторону и, схватив меня заколоть, так что даже её маленькие коготки вошли в кожу, потащила меня обратно в мою спальню. Я как марионетка подчинялась ей, была ей ведомая. Из шока выла в тот момент, когда огненные струи воды ошпарили мне голову и плечи. Я завизжала, пытаясь покинуть тесную кабинку душа. Но обезумевшая Аня толкнула мен обратно, под кипяток. При этом она схватила губку и, нанеся на неё лосьон, стала с остервенением тереть и так травмированную кожу.
Сквозь свой визг и панические мысли в своей голове, я услышала голос Алекса. Как он успокаивал свою жену. Ещё минуту спустя, которая для меня стала вечностью, рядом появился Дмитрий, и переключил поток воды на чуть тёплый, и, прижав меня к своему прохладному телу, стал гладить мои мокрые волосы, и успокаивать.
Меня же всю трясло, а кожа горела, от полученного ожога, и прохладная вода ни капли не остужала травмированную кожу.
Покинули душевую кабинку мы только тогда, когда мои завывания стихли, и я смогла расслабиться в Диминых руках. Сперва, он выключил воду, потом отлучился буквально на несколько секунд, принеся с собой огромное махровое мягкое полотенце белого цвета. Отстраненно заметила для себя, что это не моё, ведь мои были все маленькие, и даже уже огрубели от стирки.
Дима накинул нежный материал мне на плечи, и аккуратными прикосновениями, что бы не раздражать покрасневшую кожу, избавил её от влаги. После, завернув меня в мягкий влажный саван, подняв меня на руки, вынес из душа, но не покинул ванной комнаты, потихоньку опустил меня на ноги.
— Потерпи ещё немножко, лисёнок, — поцеловал меня в макушку, и, сняв с меня полотенце, снова оставил меня одну.
Только проводив его скульптурную спину, поняла, что Дима успел натянуть на себя спортивные штаны. А я сама для себя сейчас больше напоминала предмет декора. Не могла даже пошевелить рукой, не то что пойти куда-нибудь. Лишь стояла напротив огромного зеркала, тронутого белёсой дымкой от горячей влаги, и смотрела на себя. Сейчас я напоминала себе варёного омара.
Опухшая красная кожа на плечах, груди и животе, так же пострадали бёдра. Все те части, которых успел коснуться кипяток. В них кожу неимоверно жгло. Я даже чувствовала жар исходящий сейчас от покраснений.
Слёзы скользнули по таким же красным щекам, даря прохладу небольшой дорожке. Не удивительно, что Дима вдруг стал таким нежным со мной. Даже я в данный момент испытывала к себе жалость.
— А вот и я, — всё так же тихо проговорил Дима.
В его руках был его чёрный махровый халат, и тюбик с какой-то мазью. Повесив халат на вешалку, он приблизился ко мне, и стал лёгкими массажными движениями наносить мазь. Его шершавые ладони, раздражали кожу ещё сильнее, но она тут, же охлаждалась с помощью, того, чем меня мазал Дима.
Он провозился со мной ещё минут двадцать. Лишь в конце, уже намазал мои щеки и нос, предварительно аккуратно по нему щелкнув. Потом завернул в халат, и снова подняв на руки, вынес в мою спальню, где к моему удивлению, на кровати, подмяв ноги под себя, в похожем, как сейчас на мне халате, только белого цвета, сидела Аня. По виду она была еще бледнее и серее, я б её даже с покойником сравнила, но не часто с ними сталкиваюсь, и понятия не имею об их внешнем виде. Из-за её бледности на коже лица сильно выделялись красные пятна, говоря о том, что девушка, как и я получила ожоги. Вот только у неё помимо щёк, носа, груди и рук вроде как больше ничего не пострадало, а мне предстояло ещё как-то спать ночью. Рядом с ней сидел Александр, пристально смотря на жену. Когда мы появились, эта парочка сразу повернулась в нашу сторону.
Дима усадил меня рядом с Аней. И уже потом смерил хозяев дома злым взглядом.
— Я, конечно, многое понимаю, и на многое готов закрыть глаза. Но сейчас это уже явно был перебор, — прорычал он. — Ань, — повернулся он к девушке. — Я, конечно, тебя очень люблю, но думаю, тебе пора лечь в клинику для обследования. Твой врач тебе явно не помогает! Ты не только себе вред принесла, — он кивнул в мою сторону, — посмотри, что ты сотворила с Рыжиком…
— Ты много на себя берёшь…
Александр поднялся грозной скалой. Но, ни капли не испугал Диму. Они стояли напротив друг друга, готовые сейчас наброситься, доказать, кто из них сильнее. И я уже испугалась, что так и будет, вот только вмешалась Аня.
— Я… я… — простите меня, — всхлипнула она. — Это платье… оно… — пыталась она что-то нам сказать.
— Всё хорошо, Ань, — я сжала её руку, поморщившись от усиления жжения в ней, ведь её ладонь была таким же кипятком, как и моя.
По её щекам текли слёзы, она явно пыталась подобрать слова.
— Я ведь никому не рассказывала… — всхлипнула она. — Это моё платье, я его себе на нашу свадьбу заказала. И оно дома было у родителей…
— И? — Александр видимо пытался сопоставить полученную информацию.
Дима же сложив руки на груди, внимательно смотрел на Аню.
— Оно как-то у Вяземского оказалось, — её слёзы высохли, и она смотрела в стену пустым взглядом. — Он его на тело Дины одел. Я лично видела.
Мужчины переглянулись между собой многозначительными взглядами. После Александр подошел к своей жене и, обняв её, проговорил:
— Всё хорошо милая…
— Как это всё хорошо? — взвизгнула уже я.
Было повторное желание вернуться в душ, и проделать сбой всё то, что уже проделала Аня. Но вот только от моих движений халат скользил по плечам и спине, вызывая легкие приступы боли.
— Я после покойницы надевала свадебное платье, — мой голос был визгливый и сиплый.
— Живых бояться надо, — как-то странно проговорил Александр, поднимая свою жену на руки и удаляясь из моей спальни.
Как только они удалились, я поймала взгляд Димы. В нём не было обычной холодности, наоборот он был именно таким, как в тот вечер, когда мы познакомились. Нежность, страсть, голод и что-то ещё мне до сих пор непонятное. Он уже открыл, было, рот что-то сказать, как на пороге появилась Татьяна Павловна с какой-то упаковкой в руках.
— Что же это твориться то, — плюхнулась около меня дородная женщина. — Снимай эту тряпку и давай смажем тебе всё сметаной. Старый бабкин метод всех на ноги поднимает.
— Но меня Дима уже намазал…
— Да химией он тебя всякой намазал, — возразила женщина. — Давай, делай что велено.
Посмотрела, как Дима закатил глаза и обреченно потёр лоб, поняла, что деваться мне не куда и подчинилась пожилой женщине.
Не знаю, что помогло больше, мазь или сметана, а может и устлалась от пережитого стресса взяла своё, но я всё-таки вырубилась, несмотря на зудящую боль. Только, правда, ненадолго. Всё, то короткое время, что я проспала, мне снилась Вяземская Диана, в свадебном платье, что примеряла я. Она кружилась в непонятном мне танце, подняв голову к верху, в одной из теплиц, где Егор выращивал свои розы. Любимые цветы, его покойной жены. Да и весь цветочной бизнес был её детищем, насколько я была осведомлена.
