— Артур женился сразу же после развода… — отвела глаза в стену Линн. — А сегодня стреляли в Лена… — её голос сорвался. — Это всё связано со мной Алекс. Все эти смерти и покушения на тебя…
— Мы уже тоже пришли к этому выводу. Но так, же и пришли к тому, что тот, кто всё это затеял, много не знает. — Ответил ей Александр.
— Это радует, — печально улыбнулась блондинка. — Хоть кто-то в безопасности…
Дмитрий
После исчезновения Рыжика, я метался как тигр в клетке. Посыпал голову пеплом, только по той причине, что винить кроме себя некого. И что я сделал в первый момент, когда Александр отказался мне говорить, где моя жена!
Снова поступил как последнее «ЧМО». Отправился в бар и снял там девочку. Благо мозгов хватило тупо довезти до её дома, и там распрощаться. Хотя видел, что она не против продолжить наше знакомство в горизонтальной плоскости. И я точно знал, что мне ничего не стоит это сделать.
Вот только от чего-то решил по-другому. Хоть мысленно и послал Рыжика ко всем чертям.
Она обиженна?
Так я тоже!
Надоело бродить за ней по дому, как прибившейся пёс в надежде, на случайную ласку, и терпеть её холодность.
Всё ложь!
Вся жизнь — ложь!
Гнал свой мотоцикл с определенной целью. Я точно знал, куда мне нужно, и к кому. Охрана без проблем открыла ворота. И уже буквально через двадцать минут, после того как отказался от халявного секса, с симпатичной крошкой, я стоял напротив того, кто возможно мог объяснить мне мои метания. И моё поведение, которое я сам ни хрена не понимал.
Кирилл, встретил меня понимающей ухмылкой и, проводив в свой кабинет, протянул мне бутылку пива.
— Переночуешь у нас, — безразлично пожал он плечами, на мой отказ от спиртного.
— Нет, я всё же воздержусь. Ты обещал совет. Я думаю, что я созрел. Так давай — пали. Скажи мне, от чего меня так ломает?
Кирилл уселся на огромный кожаный диван, сделал глоток янтарной жидкости из бокала, а потом, ехидно ухмыльнувшись, спросил:
— Так накрыло от той рыжей куколки?
Я не стал отвечать, и всё же взял оставленное для меня пиво с журнального столика, где его оставил учтивый хозяин.
— Вижу, что накрыло, — уже веселее улыбнулся Кирилл. — Твоя проблема в том, что ты — Дмитрий, унаследовал мой характер. Такой же свободолюбивый и непримиримый, как и я. И если ты на чём-то зациклился, то это обязательно должно быть — понравившаяся карьера, или та же женщина. Именно так и не как иначе. — Он вновь отпил виски, и продолжил, слегка поморщившись от воспоминаний. — Мой отец, пророчил мне в жены твою мать. Наверное, это и сыграло свою огромную роль в наших жизнях и ошибках. Так как если до двадцати пяти, у меня получалось отнекиваться, то потом, отец на всю Германию объявил о нашей с ней помолвке. Я узнал об этом из газет, — усмехнулся он.
Я даже представил себя на его месте. Меня передернуло, и, вспомнив поведение своей матери, я отчетливо понял, что вне зависимости от ситуации, я бы просто возненавидел навязанную невесту. Особенно ту, которая бы молча, сидела и ждала нашей с ней счастливой жизни, трубя во все свободные уши, какая мы с ней замечательная пара.
Ведь я возненавидел Лену, только узнав, что она является матерью моей дочери. Ведь Юля была своеобразной веревкой, хоть как-то связывающей меня с ней. И эта верёвка ограничивает меня, давая ей право в чем-то мне указывать и плясать под её дудку.
— Я думаю, ты меня поймёшь, — проницательные глаза, такие же как и у меня ничего не пропускали. — Я встретил Аниту, случайно. Но уже с первой минуты, строил планы, как увезти с собой симпатичную официантку. Я тогда не представлял для чего мне она и надолго ли. В голове была одна мысль, что она мне нужна. Сергей отговорил меня от моей затеи, но не насовсем. — Вновь усмехнулся Кирилл своим воспоминаниям. — Я связался с её родителями, и узнал, что для итальянской семьи — позор, если они нарушат договор. А между Анитой и графом Конте, отцом Тито, существовала негласная помолвка. Свадьба должна была состояться сразу после окончание Анитой университета. Я как раз вёл с ним переговоры, когда Анита появилась на моём пороге. Наивная девочка, сама испугавшаяся своего поступка. Тогда я оплёл её всеми возможными и невозможными способами. Она ведь даже не представляет до сих пор какие бумаги тогда пописывала, абсолютно не зная языка.
Кирилл сделал паузу, давая мне осознать, насколько тонка грань между нашими с ним «ошибками». Кристина ведь тоже, с моей подачи, подписала документы, доверяя абсолютно, и до сих пор не в курсе. Что в её загранпаспорте будет стоять моя фамилия. Так же как и в паспорте РФ. Ведь сам недавно изменил своё решение по сохранению девушкой её фамилии. Даже ведь не посоветовался с ней по этому поводу…
— Так вот, тогда Дмитрий, я и осознал, насколько я влип. — В голове Кирилла проскользнули непонятные нотки. — Знаешь, сколько женщин побывало в моей постели, прежде чем в ней оказалась та, которую я действительно хотел? Пара сотен точно через неё прошла. Но она как яд, находясь рядом, каждый раз показывала, что намного лучше всех тех шлюх, которые согревали мою постель. Искушая, соблазняя своей наивностью, и влюблённым обожающим взглядом. Казалось, только помани её пальцем, и она сделает все, что ты попросишь. Ведь ты знаешь, твой главный козырь, знание о её любви, которую она от тебя скрывает. Именно это чувство и губит, Дмитрий! — вновь печально улыбнулся Кирилл. — Ты настолько уверен во всепрощении, что не замечаешь, как сам топчешь все то, что эта женщина к тебе ощущает! Я это понял. Когда твоя мать преподнесла мне фотографии, где моя жена в объятиях другого мужчины. Причем хорошо знакомого нам мужчины. Владлен так влюблено смотрел тогда на Аниту, на этих изображениях…
… но самое поганое, что её взгляд там был не менее страстный. Это я сейчас знаю, что это всё был Фотошоп, и Катя отдала мне все негативы, из которых был соткан этот материал, … но тогда все казалось по другому. А я был идиотом, и дураком. Вместо того, что бы выяснить отношения со своей женой, я стал искать утешения у других женщин, чем и воспользовалась Катя, … — стакан в руках мужчины треснул. — В общем, мальчик, учись на чужих ошибках. Не верь тому, что видишь и слышишь о своей любимой женщине, ведь она останется такой навсегда. Их могут быть, сотни, тысячи в твоей постели. Но такая, как она — единственная. И как бы ты не сопротивлялся, — она ей и останется!
«… она — единственная…»
«…она ей и останется…»
«… их могут быть, сотни, тысячи…»
«… она — единственная…»
Твердил мой разум, когда я парковал машину пару дней спустя около обычной девятиэтажке на окраине Москвы. Звучал набатом, пока поднимался по лестнице. И стучал в висках, пока некультурно вытаскивал Стасика, зажав ему рот и схватив за горло, за пределы его квартиры.
— Знаешь, если я сломаю тебе шею, то у мой семьи достаточно денег, что бы об этом либо никто не узнал, либо списали на несчастный случай. А теперь я тебя отпускаю, и ты молчишь, отвечая тихо спокойно и по существу. Договорились?
