Может, завтра им встретятся новые трудности на пути, может, вскоре им предстоит расстаться по воле злого рока, но в эти мгновения, находясь в этом чудесном месте, они могут забыться и думать только друг о друге.
– Это о чём же? – её воинственность рассеялась, и она снова смотрела чуть испуганно.
– Сегодня наша первая брачная ночь, – шепнул он, прежде чем поцеловать любимые губы.
/Сумеречный/
За решёткой послышались шаркающие шаги. Рикард привстал с узкого лежака на полу, прислушиваясь. У окошка кованой массивной двери мелькнула тень. Неизвестный прошёл мимо. Сумеречный воин вновь тяжело опустился на пол, поморщившись от боли в спине. Камера не предполагала комфорта. Набивка лежака давно истощилась, фактически приходилось сидеть на каменном полу и справлять нужду в углу. Впрочем, последнее не проблема, учитывая, что пленника не спешили кормить. Кажется, о нём вообще забыли. Он проснулся в этой маленькой камере несколько часов назад и при всём желании не мог сказать, сколько прошло времени с тех пор, как он попал в нижний мир. Они попали… Но Холгера больше нет. Там, где он всегда ощущался, теперь была пустота. Рикард чувствовал невероятное одиночество и безысходность. И ждал. Ждал, когда за ним придут и начнут ужасающие пытки. Но никто не приходил…
Откинувшись спиной на стену, Рикард устало прикрыл глаза. Перед мысленным взором мелькали воспоминания, совсем далёкие и близкие. Он мог бы написать целую книгу о своей жизни. Как сын простого кузнеца подался в наёмники, пробился в известный клан сумеречных воинов, выжил после гибели всех его членов и отправился на край мира, чтобы дать покой душе своего учителя. И как закончил свою жизнь в нижнем мире? Об этом он не хотел думать. И уж тем более писать.
Желание бороться не пропало, даже несмотря на кажущуюся безвыходность ситуации. Наверное, это говорили в нём привычки, природный оптимизм. В конце концов, он выбирался из таких передряг, в которых невозможно выжить. Как бы то ни было, такая книга не будет написана. По крайней мере, не им. Рикард не дружил с пером и чернилами. Зато был хорошим рассказчиком. По его предвзятому мнению. Да только кто его оспорит в пропахшей нечистотами камере? Холгера больше нет. Его учителя, друга, того, на кого он равнялся. Но уж что он точно мог сказать, Холгер бы не одобрил уныния. Он был борцом.
Снова раздались шаги. Те же шаркающие. Тюремщик ходил между камер. Нижнее окошко в двери опустилось, на него поставили поднос с тарелкой и кружкой. Демон что-то проревел. Рикард не понимал языка, зато осознал посыл. Потому рванул к двери и схватил еду, прежде чем окошко захлопнули. То всё равно ударило по тарелке и часть похлёбки разлилась. Выругавшись под нос, Рикард вернулся к лежанке. Живот урчал. Только придётся ли ему по душе местная еда?
Принюхавшись к похлёбке, сумеречник не уловил знакомых ароматов. Разве что можно было сравнить запах с пшеницей. Но силы нужны, и он осторожно принялся за трапезу. Похлёбка оказалась безвкусной. На пленников не тратили соль и специи. Всё доедать не стал. Отпил немного и отодвинул миску, прислушиваясь к себе. Вдруг для него это отрава. Потом он принюхался к кружке. В ней оказалась простая вода. Только в отличие от варева в тарелке, она отдавала запахом плесени. Рикард не знал, когда его в следующий раз накормят и напоят, потому он попил немного, игнорируя проснувшуюся жажду.
– Незабываемое пиршество, – слова родной речи звучали чуждо в новом мире.
– Поешь. Силы будут нужны, – женский голос пронзил тишину, словно кинжал.
Рикард подскочил на месте, оглядываясь, и отступил к стене. Темнота в помещении сгустилась, стала тяжёлой, словно патока, и потянулась к центру, формируя в дымчатых потоках женское тело. Вот обозначились соблазнительные изгибы, покрываясь белоснежной кожей, следом проявилось увешанное золотыми цепями чёрное платье. По хрупким плечам рассыпались блестящие пряди. Вспыхнули два глаза: красный и белый. На алых губах расплылась улыбка, обнажая острые клыки.
– Гейта, – в груди поднялась ненависть, такая жгучая, что обожгла нутро.
Это она убила Холгера!
– Не игнорируй мои советы, – Гейта медленно приблизилась.
Кулаки сумеречника напряжённо сжались. Но он просто стоял, глядя в пугающие глаза богини. Что он мог ей сделать? Разве что разозлить. А она могла убить его одним щелчком пальцев. Только до сих пор не сделала этого. Почему? Что ей нужно? И зачем она его ждала?
– Будущее туманно, неопределённо. Мне доступно видеть сотни тысяч вариантов развития событий. Самые невероятные и невозможные предугадать сложнее всего. Но именно они меняют законы всего мира. И ты в цепочке этих событий, – тонкий палец с острым ногтем коснулся нервно дёрнувшегося кадыка Рикарда.
– Что это значит? – спросил он растерянно.
– Тебе не понять, – покачала она головой и вновь начала растворяться.
Вскоре вместо девушки перед ним только клубилась настоящая тьма. Лишь до сих пор ощущалось давление острого ногтя на горло. Отступив ещё на шаг назад, Рикард стёр пробежавшую по коже дорожку крови, второй ладонью нервно развеяв охватившую его тело дымку. Хмыкнув про себя, он вновь сел. Задумчиво посмотрел на отставленное пиршество. И решил воспользоваться советом богини.
Он как раз допил всю воду, когда вновь послышались шаги. Другие: тяжелые, торопливые, уверенные. И почему-то грудь сжало от этого звука. Скрипнул замок. Тяжёлая дверь отворилась, впуская в помещение синеватый свет фонарей. На пороге стоял высокий демон. Правда, не похожий на тех уродцев, что схватили его. Сначала Рикард даже принял его за человека. Высокий. Гибкое тело обхватывал чёрный кожаный доспех. Белоснежные длинные волосы спадали на широкие плечи. И в контраст им эбонитового цвета кожа. Черты лица тонкие, словно сотканные из острых линий. Раскосые глаза пылают алым светом в темноте.
– Давай, парень, хватит глазеть, – мужчина вошёл в камеру, протягивая ему кандалы.
Знакомое обращение вновь вызвало боль в сердце.
– Холгер? – прошептал он в неверии.
– Кто тут ещё может говорить на одном с тобой языке? – фыркнул тот, бросив ему кандалы. – Наложи на запястья и отведи руки за спину.
– Но как? – Рикард был так ошеломлён, что чуть не выронил подарок.
– Не знаю, – пожал тот плечами. – Меня выкинуло из твоего тела. Но я понял, что могу перемещаться. Двинулся за тобой. И так разозлился, что не могу помочь. Носился из стороны в сторону. И… – он криво усмехнулся, – случайно влетел в это тело. А подавить чужую душу не составило труда.
Рикард вздрогнул от его слов. Он знал, что при желании учитель мог убить его и оставить тело себе. Только он не собирался так поступать. По крайней мере в начале. Из-за Эрики у обоих мелькали разные мысли. У Рикарда опасливые, у Холгера – тёмные. Всё должно было решиться у Сада. Но момент выбора так и не представился.
– И что теперь?
– Я тут огляделся. Сможем выйти к краю мира. Тут недалеко. А дальше… Поищем путь наверх. Призраки не видят дальше края, может, что заметит смертный, – хмыкнул он.
