К дому она приплелась затемно, пройдя под аркой, перешла дворик и замешкалась у двери, пытаясь выудить из сумки ключи.
Она ничего не услышала и не поняла, только вдруг кто-то зажал ей рот ладонью и, обхватив, поволок куда-то вбок. Она дернулась, пытаясь затормозить, но чей-то сдавленный голос тихо сказал в ухо:
– Не рыпайся, сука, убью.
Почувствовав, как мгновенно облилась потом, Марфа хотела что-то сказать, но ее крутанули, бросили на землю и придавили сверху чьим-то коленом. Она разлепила зажмуренные со страху глаза и увидела над собой голову в черном мешке.
Голова наклонилась, и прямо ей в лицо чуть ниже глаза уткнулось лезвие ножа. Интуитивно Марфа снова зажмурилась и слабо пискнула. Голова приблизилась еще немного и так же тихо сказала:
– Говори, куда ты ее спрятала?
Марфа замычала, не в силах ничего понять из-за накатившего животного страха.
– Крикнешь – придушу. Повторяю вопрос: куда ты ее спрятала?
– Кого? – выдавила наконец она, не в силах смотреть на режущий глаза блеск лезвия.
– Еще придуриваться будешь? Ах ты мразь!
Хрясь!
Марфа успела услышать звук и только потом дернулась от сильного удара. Голова мотнулась, ее схватили и повернули на место. Нож снова уткнулся в щеку, колено надавило на грудь так, что грудная клетка треснула.
– А-а-а… – не сдержавшись, завыла Марфа.
– Заткнись, тварь, – прошипела голова.
И тут невидимый в темноте другой сдавленный и тоже какой-то нечеловеческий голос посоветовал:
– Отрежь ей ухо, сразу все вывалит.
Марфа автоматически скосила глаз, но увидела только ржавый бок мусорного контейнера. Ее убьют и бросят в мусорку, успела подумать она – и получила новый удар. На этот раз – под дых. Тело скорчило так, что лезвие, которое бандит не успел убрать, пропороло кожу и ткнулось в кость под глазом.
– Говори, шлюха подзаборная, а то кишки вырежу! – почти в голос сказал тот, что бил.
– Давай быстрее, стремно, – шепнул невидимый из-за контейнера второй.
– Я ничего не понимаю, я никого никуда… – просипела Марфа, давясь от боли и страха.
Она не успела договорить, как неожиданно контейнер отпихнули в сторону и на фоне черного неба нарисовался чей-то еще более черный силуэт.
Третий.
«Теперь все», – решила Марфа и перестала дышать. Кончилось дыхание, и сердце остановилось.
– Что тут у нас делается? – вдруг услышала она смутно знакомый голос. А может, и незнакомый. Просто человеческий.
Ему никто не ответил, но Марфу отпустили, и она тут же стала ползти. Все равно куда. Она заползла за второй контейнер и сжалась в комок у ограждения из тонкого металлического профиля.
Она не видела, что происходило между этими тремя, только слышала звуки драки. Кто бы ни был этот третий, с вооруженными отморозками ему одному не справиться, а значит, она лишь оттянула свою смерть, так и не поняв, чего от нее хотят.
«Куда ты ее спрятала?»
Марфа напряглась, пытаясь сообразить, что именно и куда она спрятала, но тут возня стихла. Слышен был только топот убегающих ног. Интересно чьих?
Все равно ничего понять она уже не успеет.
– Вы тут? – спросил вдруг тот самый человеческий голос.
Где она его слышала?
Контейнер, за которым она пряталась, отъехал в сторону, Марфа зажмурилась и почувствовала, как ее приподнимают чьи-то руки. Осторожно приподнимают. Значит, не убьют?
– Марфа, это вы?
Она разлепила залитые чем-то липким глаза и увидела прямо перед собой лицо соседа Федора.
– Привет, – зачем-то сказала она и провела рукой по лицу. Почему оно все липкое? Неужели она умудрилась вываляться в помоях?
– Осторожно, вы ранены.
Ранена? На поле боя?
– Где? – поинтересовалась она и попыталась встать.
– Подождите, я помогу. Они вас ножом ударили?
Ножом?
И тут она вспомнила!
– Господи!
Она схватилась за лицо и тут же отдернула руку. Больно как!
– Не трогайте! Держитесь за меня.
Волынцев вытащил ее из укрытия и, обхватив, повел к двери.
– Они мне глаз выкололи? – дрожащим голосом спросила она.
– Раз вы в сознании, значит, обошлось. Не упадите в обморок только. Осторожно.
Он затащил ее в коридор и повел вглубь. Сейчас доведет до квартиры, она закроет дверь, ляжет на пол и умрет от потери крови.
Он завел ее в ванную и включил воду.
– Вы хотите утопить меня, что ли? – просипела она и попыталась посмотреть ему в лицо.
Он поглядел на нее как на душевнобольную и объяснил:
– Вы в крови вся. Наверное, задели артерию, хотя… Смоем, будет видно. Скорее всего, просто порез. Просто на лице капилляры близко к поверхности кожи расположены…
Во время всего монолога он деловито стаскивал с нее заляпанную кровью одежду. Она не сопротивлялась. Не очень хорошо понимала, что происходит. Только когда в лицо брызнула вода и кровь полилась, как показалось, ручьем, она вдруг затряслась как припадочная и, тоненько завыв, села в ванну. Вода лилась на спину, смывая грязь и страх, а она все тряслась и ревела.
Федор смотрел с сочувствием и молчал. Пусть проревется. Это полезно. Шок пройдет.
Где-то с полчаса он терпеливо ждал, потом достал ее из воды, вытер, закутал в халат и повел к ней домой.
Марфа шла, переступая деревянными ногами, и, войдя, сразу приткнулась на старый диван в кухне.
Федор разыскал в шкафчике дезинфицирующие салфетки, промыл рану и заклеил пластырем. Ничего угрожающего. Недели через две останется только крохотный шрам. Удар был колющий.
Марфа, вялая, как позавчерашняя петрушка, равнодушно приняла заботы. Федор хотел еще дать таблетку обезболивающего, но передумал. «Нет ничего лучше сейчас, чем что-нибудь выпить», – подумал он и принялся хозяйничать. Водка обнаружилась в холодильнике, а в буфете – корзинка с сухарями и сушками. Маловато будет. Он посмотрел на застывшую в неудобной позе фигурку, вышел и вернулся с колбасой, сыром и банкой маринованных огурцов. Жаль, селедки нет. Отличненько под водочку зашла бы.
Растормошив Марфу, он заставил ее выпить рюмку и быстро сунул ей в рот кусок огурца. Она прожевала и сказала:
– Еще.
После третьей порции водки и двух огурцов она распрямилась, оглядела себя, оправила халат и вдруг спросила:
– Я сама разделась?
– Нет, – лаконично ответил Федор и встал, чтобы поставить чайник.
