– А почему тебя вдруг заинтересовала эта вещь?
– Анна Андреевна Виельгорская завещала свою квартиру одной журналистке.
– А-а-а… Понятно. Наследница решила продать и хочет узнать, почем нынче фунт искусства.
Федор уже открыл рот, чтобы сказать, что все совсем не так, но передумал. Что, собственно, он может объяснить?
– Я тогда не стал заморачиваться, да и выяснить авторство в те времена было непросто. Это сейчас любую вещь можно идентифицировать по изображению.
– Вы сможете?
– Ну ты даешь!
Борис Яковлевич засмеялся и тут же закашлялся. Федор оглянулся в поисках воды, но Бронштейн замахал рукой.
– Брось, не надо!
Достал из кармана блистер и сунул в рот таблетку.
– Я картину видел двадцать лет назад. Правда, рассмотрел ее довольно хорошо, но… А фото картины сделать можно?
– К сожалению, нет. Но я надеюсь на вашу профессиональную память.
Борис Яковлевич посмотрел удивленно, но расспрашивать, почему нельзя прислать фотографию, не стал.
– Так-то оно так, – сказал он, поглаживая голову. – Сюжет незамысловатый. Пруд, рыбки, зелень вокруг. Нет, не смогу! Я даже не предполагаю, кто может быть автором! А вдруг это не профессиональная работа? Написал человек и повесил у себя в доме. Нигде не выставлялся. Нет. Не смогу точно. Да и сфера не моя. Я ведь больше по античной культуре.
Борис Яковлевич еще несколько минут яростно открещивался. Федор терпеливо ждал.
– Ну ладно, попробую, – сломался наконец Бронштейн. – Самому интересно.
Сразу было ясно, что интересно. Федор улыбнулся.
– А ты хитрый, – прищурился Борис Яковлевич. – Знал, что не утерплю.
– Надеялся.
В кабинет без стука вошел молодой человек.
– Привет, Шимон, – поздоровался Бронштейн, и взгляд его стал ласковым. – Вот, познакомься, Федя. Племянник мой. Сторожить меня приехал.
– Не сторожить, а навестить, дядя.
Шимон пожал протянутую Федором руку.
– Рассказывай. Испугались, что откинусь в одночасье. Прислали бригаду спасателей.
Шимон покачал головой:
– Скажете тоже. Просто семья беспокоится.
– Ну а я что говорю! Вот, кстати, Шимончик здорово шарит в интернете. Если согласится помочь, с ним вдвоем мы, возможно, справимся.
Шимон посмотрел вопросительно.
– Федор просит нас кое-что найти.
– Что?
– Неизвестную картину неизвестного художника, к тому же неизвестно когда написанную.
– Интересно, – без улыбки заметил Шимон.
– Ну и как ты думаешь, такое возможно?
Шимон спокойно ответил:
– В наше время все возможно, дядя.
Федор посмотрел на молодого человека с уважением.
Фурия
Домой он ехал в почти хорошем настроении.
Почти, потому что за целый день эта взбалмошная Марфа не позвонила ни разу. Он не звонил тоже, но это объяснимо. Не хотел мешать влюбленным голубкам. С другой стороны, с какой стати ему за нее волноваться? Теперь с ней рыцарь Володя на белом коне. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить.
Потравив себя еще немного противными мыслями и выкурив три сигареты, он подъехал к дому. И тут раздался звонок.
– Добрый вечер, Федор, – услышал он нежный голосок.
– Алина.
– Как я рада тебя слышать!
– Я тоже, – отозвался он.
И это было чистой правдой.
Она предложила встретиться в сквере у Казанского. Федор развернулся и поехал на Невский.
На этот раз в постель они легли без лишних прелюдий. Федора это вполне устраивало. Несколько удивляло только то, что подобный незамысловатый вариант устроил и Алину. Она была совсем не похожа на девушку без претензий. Скорее наоборот. Федор был уверен, что таким утонченным натурам нужны долгие прогулки под луной, цветы к ногам, колечки на палец и всякое такое. Впрочем, в плане секса она тоже особых безумств не проявляла: не накидывалась, не пристегивала к кровати наручниками, не требовала геркулесовых подвигов. Ему даже казалось, что само соитие она рассматривала как переходный этап к долгим разговорам и душевному общению. После того как все заканчивалось, она бежала в ванную, а потом устраивалась к нему под бочок и начинала расспрашивать о его жизни, удивляться, сочувствовать, гладить его и целовать. Совсем как младшая сестренка. Несколько раз во время постельных бесед он засыпал. Она будила его, приносила чай, кормила, снова целовала и жалела. Если он хотел секса, Алина не отказывала, но ему почему-то казалось, что она просто хочет сделать ему приятное.
Наверное, он просто отвык от общения с такими девушками, а на самом деле так и должно быть.
На этой здравой мысли он снова заснул и проснулся внезапно оттого, что за стеной кто-то дико кричал.
Федор вскочил и бросился на вопли. Странно, но на нем были штаны. Наверное, выходил ночью курить.
В коридоре перед ним предстала ужасающая картина: голая Алина стояла, прижавшись спиной к стене, и вопила от страха, а разъяренная лохматая фурия, прижав нимфу вантузом, орала на нее, требуя немедленно выметаться из ее дома.
– Привет, – сказал Федор. – Знакомый вантуз.
Марфа оглянулась и ослабила хватку. В ту же секунду Алина вырвалась и бросилась в комнату.
– Это кто такая?! – брызжа искрами из злющих глаз, крикнула Марфа.
– Алина Елисеевна Маланина, менеджер по креативу компании «Проект. ру», – вежливо и с удовольствием ответил Федор.
– Дура чертова эта твоя Алина Елисеевна! Я спрашиваю, кто в ванной, а она отвечает: «Не твое дело!»
Федору стало до того смешно, что он смог только неопределенно помахать рукой, потом выбежал на улицу и там, зайдя за контейнеры, дал себе волю, вдоволь нахохотавшись.
Когда он вернулся в квартиру, Алины не было. Должно быть, пока он веселился за помойкой, она обиделась и ушла.
Он прислушался. За стеной журчала вода. «Отмывается», – подумал он и снова хохотнул. Вот ведьма! Чуть не прибила невинную фею!
Марфа драила себя мочалкой и продолжала злиться. На нахалку Алину, на Федора, а главным образом – на себя.
Прекрасная девушка с прекрасным именем. Алина Елисеевна Маланина. Сплошные сонорные согласные. Не хочешь, а заслушаешься. Не то что ее фрикативное «ф» и рычащие «р»! Да и вид у этой Алины под стать имени – прямо ангельский. Против ее белокурых локонов Марфе с ее лохматой головой не выстоять. Про грудь и ноги даже говорить не стоит. Конечно, она не может не нравиться Федору. Поди, только взглянет, сразу млеет от этих наивных глазок и розовых пухлых губок.
