Володя говорил и говорил, не давая Марфе очухаться и вставить хоть слово, и ей почему-то показалось, что его голос звучит фальшиво. Слишком торопливо, слишком весело, слишком громко.
– Я не хочу домой.
– Почему?
Слишком старательно удивился.
– Ты не заболела, Зая? У тебя бледный вид!
«Это у тебя бледный вид! Думаешь, я не замечаю, как ты пытаешься скрыть от меня что-то?»
– Я не больна. Просто хочу прогуляться. Целый день за компьютером просидела. К тому же нам…
Она хотела сказать, что им нужно поговорить, но поняла, что, как только она это предложит, Володя сразу придумает уловку, чтобы избежать разговора. Вообще-то никаких разборок она устраивать не собиралась, просто хотела расставить все точки над «и». Она не девочка, чтобы позволить водить себя за нос. Это первое, что она собиралась сказать. А потом…
Нет, сообщать Мышляеву, что она полюбила другого, не стоит. Какое ему вообще дело? Она просто отпустит его. И все.
– Зая, ну прости, ну не могу я гулять! Я и так нагулялся за день! Лучше ляжем в кроватку, и я покажу тебе, как сильно скучал! А, Зая?
И тут ее терпение лопнуло.
– Иди ты в задницу со своей Заей, Мышляев! Мне надоела эта дебильная кличка и твое вранье! Останови машину! Быстро!
От неожиданности он мгновенно выполнил команду. Шины заскрежетали по асфальту, автомобиль дернулся, вильнул и встал как вкопанный посреди дороги. Сзади тут же раздались гудки, кто-то затормозил следом…
Вне себя от бешенства Марфа дернула дверь, выскочила и, не обращая внимания на машины, несущиеся рядом, рванула вперед.
Очнулась она, только услышав, как в сумке верещит телефон.
«Если это Федор, его тоже пошлю к черту!»
– Марфушка, ты где? – услышала она тревожный Геркин голос.
– Иду по проезжей части и ругаюсь матом! – сообщила Марфа.
– Юля пропала!
– Что?! Как?!
– Наперекосяк! Не задавай тупых вопросов, быстро мчись к нам! – крикнул Егоркин и отключился.
Да как она примчится? На вертолете?
Марфа беспомощно оглянулась в поисках этого самого вертолета. И тут снова зазвонил сотовый.
– Ты на работе? – глухо спросил Федор.
– Мне что, там ночевать?! – заорала Марфа. – Ты где шляешься, гад чертов? Меня все бросили! Герка орет! Юля пропала! Меня сейчас задавят вообще! А ты интересуешься, не на работе ли я?! Ты на часы смотрел?!
– Стой, где стоишь, – ответил Федор, и в трубке раздались короткие гудки.
Еще и стой, где стоишь! Прямо тут стоять, посреди проспекта Римского-Корсакова?
Она уже хотела было перейти наконец на тротуар, как вдруг рядом остановился красный «Феррари» и Федор, опустив стекло, сказал:
– Прости меня. Я виноват.
Ее пыл мгновенно сдулся.
Обойдя автомобиль, она села и пристегнулась.
– В Петергоф?
Марфа кивнула. Федор покосился на ее сердитую мордашку, ни слова не говоря, развернулся и поехал к Благовещенскому мосту.
На даче Агнии Львовны царила паника. Сама она с бледным лицом сидела за столом и напряженно смотрела на лежащий перед ней мобильник. Герка, с синюшными от волнения и страха щеками, наворачивал круги вокруг клумбы с петуньями. Уши и глаза пылали адским огнем.
Оказалось, что Юли нет дома с одиннадцати утра. Агния Львовна как раз уходила к соседке за свежими яйцами, а вернувшись, застала дом пустым.
– Она никуда не собиралась, хотела прополоть грядки с морковкой, – трясущимися губами и пряча глаза рассказывала тетушка, понимая, что это она не углядела за беглянкой.
– А вещи? – спросил Федор.
– Все на месте: сумка, зонтик…
Агния Львовна приложила к глазам платочек, собираясь расплакаться.
– Тетушка, не надо, – попросил Герка.
– Кто-нибудь появлялся в поле зрения в последние дни?
– Никто. Только Трофимыч.
– Кто такой?
Федор вопросительно посмотрел на Егоркина.
– На станции торгует мелочовкой. Ну там стаканчики одноразовые, открывалки для пива, зажигалки одноразовые, – ответил тот.
– Зачем он приходил?
– Тетя? – переадресовал вопрос Герка.
– Спросил, нет ли у меня лишних веников для бани. Приезжие спрашивают, а ему зять вовремя не подвез. Хотел занять.
– И часто он у вас что-нибудь занимает?
– Да нет. В первый раз зашел.
Федор с Геркой переглянулись и быстро двинулись к воротам.
– Что? Куда они? – всполошилась Агния Львовна.
Марфа посмотрела вслед мужчинам. Ей тоже хотелось пойти на станцию, но ее не позвали. Федор вообще всю дорогу на нее не смотрел. Сначала извинился, а потом молчал, пока не заговорил с Егоркиным. И на что дуется?
– Марфинька, вы уж меня не покидайте, – слезно попросила тетушка.
Марфинькой ее называла только Анна Андреевна. Марфе ужасно нравилось. Ее имя из резкого и жесткого превращалось немножко в паиньку и совсем чуть-чуть в милую заиньку. Словно она – это не она, а славная добрая девушка. При этом на слащавую Заю было совсем не похоже. Марфинькой называли одну из героинь Тургенева.
– Наберемся терпения, Агния Львовна. Мужики разберутся.
Она произнесла это с такой уверенностью, что тетушка, вздохнув, только кивнула. Конечно, а как же иначе? На то они и мужики.
Они вернулись через полчаса. Новости были неутешительными. Тот самый Трофимыч, что приходил за вениками, поведал, что их девушку увел молодой мужчина, который перед этим расспрашивал на станции, где тут обитает госпожа такая-то. Трофимыч за ним поперся и видел своими глазами, что мужчина вел Юлю, как овцу на убой. Она шла, опустив голову. Все.
– Даже не сопротивлялась? Не звала на помощь? – не поверила Марфа.
– Она не ты, к сожалению, – печально сказал Егоркин, – слишком долго зависела от него и ужасно боялась.
– Как же он ее выследил? – недоуменно спросила Марфа.
Герка пожал плечами и отвел глаза. Так. Понятно.
– Кому ты рассказал про Юлю?
– Никому. Только…
– Что? Говори, поросенок с хреном!
– Позавчера я попросил Таню отвезти тетушке лекарства. Она как раз в эту сторону ехала, а у меня как раз завал был.
– Какую еще Таню? Липину, что ли?
– Ну да. Она так рада была помочь. Не думаю, что она…
– Наверняка она видела Бубенцова, когда тот терся возле редакции. Возможно, они даже разговаривали и Липина поняла, что Денис разыскивает девушку, живущую у твоей тети.
