Журналисты дружно встали и вышли за дверь.
Множество со многими неизвестными
Вывалившись из дверей Следственного комитета, Марфа оглянулась по сторонам в поисках Геркиного «Форда», но его и след простыл. Решил, что теперь ей точно ничего не грозит, и помчался к своей Джульетте? А еще друг, называется!
И где все же Федор?
Неожиданно так сильно засосало под ложечкой, что Марфа по-настоящему испугалась. Неужели это предчувствие катастрофы?
Она пошла вдоль дороги, не очень осознавая, куда направляется, лишь ощущая, что где-то в районе живота становится все хуже и хуже.
А может, она просто голодная? В животе что-то хрюкнуло. Черт! Она же с утра ничего не ела! А ей уже ужасы стали мерещиться! Вот дура!
Оглядев окрестности в поисках места, где дают поесть, Марфа подошла к краю тротуара в надежде незаметно перебежать на другую сторону дороги. Она уже ногу занесла над проезжей частью, как вдруг рядом взвизгнули тормоза. Марфа как раз пыталась понять, открыта ли небольшая пиццерийка напротив, и по сторонам не смотрела. Автомобиль остановился в миллиметре от нее. Красный капот возмущенно качнулся. Марфа даже отпрянуть не успела, а только остекленевшими глазами смотрела, как взлетела вверх водительская дверь, из машины выскочил Федор, схватил ее и что-то заорал. Она не поняла, что именно.
Догадавшись, что от страха она впала в прострацию и толку не добиться, Федор запихал ее в машину и тронулся с места.
Господи! Ее чуть не задавили! Марфа несколько раз сильно зажмурилась.
– Ты в порядке?
– Нет.
Федор посмотрел на нее:
– Да, видок у тебя немного придурковатый.
Марфа немедленно взбеленилась:
– Сам дурак!
– Ну вот! Узнаю Марфу Марецкую! Ты зачем на дорогу выскочила?
И тут Марфа наконец осознала, что рядом сидит Федор и куда-то ее везет.
– Ты как здесь оказался?
– За тобой приехал, – с удовольствием сообщил он.
– И сразу решил меня переехать?
– Нет, не сразу. Подождал, пока ты прямо под колеса не кинешься.
– Я просто хотела съесть что-нибудь.
– Ты голодная?
– Не то слово! В животе революция! Я даже думала, что предчувствую несчастье.
– Это серьезно, – качнул головой Федор и глянул на нее смеющимися глазами.
Марфа почувствовала, как градус настроения стремительно взлетает вверх, а страхи и тревоги улетучиваются. Как мало ей, оказывается, надо. Просто быть рядом с этим мужчиной. И все.
Они зарулили в милую кафешку неподалеку от Мариинского театра и заказали кучу всякой вкусной еды и сладостей. Душа требовала утешения и глюкозы.
– Как там Алина? – немного насытившись, приступила к допросу Марфа.
Федор откусил от пирога с мясом.
– Знал, что с этого начнешь, поэтому сразу скажу, что между нами ничего не было.
– Как же так? Вот досада!
– Я, конечно, наивный и глупый человек, но не до такой степени, чтобы позволить дурить себя до бесконечности. Хотя не в этом, в общем-то, дело.
– А в чем? – поинтересовалась Марфа, запихивая в рот половину блинчика с ветчиной и сыром.
– Я уже знал, что Алина мне не нужна.
Федор придвинул к себе тарелку с сырниками и щедро полил их сгущенкой.
– Да ну? – удивилась Марфа и отправила в рот вторую половину блина.
– Жуп даю, – прошамкал Федор, энергично жуя сырники и одновременно прикусывая ватрушку.
– А кто же тебе нужен, если не секрет?
Марфа примерилась и надкусила хрустящую корочку круассана.
Федор бросил в чашку кусок сахара, подумал и добавил еще два.
– Мне нужна ты.
Подул на чай и отхлебнул.
– Настоящий цейлонский. Восторг души, а не чай.
– Дай попробовать.
– Ты же капучино заказала.
– И что?
– Так нельзя смешивать!
– Ты, что ли, жадина?
– Еще какая!
Они посмотрели друг на друга и дружно захохотали.
Тут же к столику подскочил молоденький официант с вопросом, все ли в порядке. Они хором уверили его, что все замечательно, и заказали большой чайник чая.
– Уж больно он у вас замечательный, – голосом почтальона Печкина пояснил официанту Федор.
Продолжая веселиться, они даже не заметили, как день стал клониться к вечеру, а солнце – к закату.
Федор пришел в себя первым:
– Теперь, когда с копией все понятно и шайка Пухова арестована, надо понять, где же настоящая картина.
– Подожди. Меня интересует еще кое-что. Ведь Пухов работал на банкира. Его тоже взяли?
– Гершвина? Нет. Получается, не за что его брать.
– Как? – поразилась Марфа.
– Да так. Он вообще не знает никакого Пухова. А если кто решил оговорить честного человека и патриота, то мало ему не покажется.
– Что ж, выходит, пусть гуляет честный патриот и гражданин?
Федор пожал плечами:
– Я же не специалист. Вот Сидоров – тот, конечно, гигантище. Надеюсь, что-нибудь придумает.
Когда они наконец выбрались из кафе, было почти девять вечера. Питер, который никогда не спал, был залит вечерними огнями.
Пригревшись в салоне «Феррари», Марфа думала о том, что этот блеск и сверкание – просто маска на лице любимого города. Настоящий Питер они увидят завтра, когда встанет солнышко и смоет все искусственные краски. Попробовать, что ли, залезть утром на Исаакий? Вот откуда Питер виден во всей красе!
Она и не заметила, как уснула. Припарковавшись, Федор долго смотрел на нее, не решаясь будить, а потом просто взял бедолагу-жаворонка на руки и понес домой.
Возле самой двери во флигель Марфа все же встрепенулась и слезла с него. Федор распахнул дверь и по привычке пропустил ее вперед.
Марфа прошла и остановилась в растерянности. Позвать его или сам догадается?
Она обернулась и увидела, что Федор отпирает свою квартиру.
– Тебе надо отдохнуть, – почувствовав ее взгляд, сказал он.
Ах так! Ну и ладно! Навязываться не будем!
– В самом деле? Отлично! Всего хорошего!
Она достала ключи и взялась за ручку своей двери.
Дверь скрипнула и медленно приоткрылась.
– Федор… – блеющим шепотом позвала Марфа.
Он отстранил ее, вошел в квартиру и огляделся. Было странно тихо. Даже часики не тикали.
