Снова визги и крики. Ему нравилась Булочка все больше и больше. Было такое ощущение, что они знакомы давно, но вот эмоции — они были новые для него. А главное, в душе с появлением девушки исчез тот горький осадок, который был весь этот год, отравляя ему жизнь.
— Ну как? Хорошо, да? Хорошо?
— Нет….нет…
Адреналин кипел в крови, Семен рухнул спиной в сугроб, растирая себя снегом. Сима сама вошла в азарт, точнее, ее им заразили. Глядя на этого сильного, огромного мужчину, который веселился, как дитя, а до этого вполне так на полном серьезе занимался с ней сексом дома, сама поддалась эйфории и шагнула голыми ногами в снег.
Было не холодно. Было странно, как всегда, рядом с бородатым наглым соседом. Господи, да Сима за эти полтора дня прожила больше событий, чем за последние три года. Эмоции зашкаливали — от шока и удивления при встрече, от драки с молочницей и поцелуя на кладбище до невероятного секса и вот — начальных стадий моржевания.
— Иди ко мне, — Семен вновь втащил Симу в баню, сразу в парную, чтоб не застудить ее неподготовленные к таким экспериментам прелести.
Начал сразу целовать, но девушка уже не сопротивлялась, отвечала, что-то говорила, но в ушах звенело от желания. Протянул лишь час, обещал помыть, попарить и окунуть в сугроб, все пункты выполнены.
А до бани они вместе тащили огромную ель к дому, Булка пилила его, но так по-доброму, в голосе было лишь волнение. Терехов улыбался, но серьезно кивал и соглашался с тем, что его поступок был ребячеством, и больше он так делать не будет, вот зуб дает.
Добравшись до ворот, кое-как впихнули дерево в калитку, действительно, как-то он переборщил с размером. А когда отдышались и зашли в дом, уже там накинулся на свою сладкую Булочку, начал срывать с нее одежду, согревать холодные губы, сосочки, проводить пальцами по ставшей так сразу мокрой киске.
А еще от Булочки головокружительно пахло, что-то чуть уловимое цветочное и немного цитруса. Терехов уже отвык от таких ароматов, женщина может быть такой сладкой и желанной, что от нее даже можно потерять голову.
Но член стоял, башка не варила, мужчина был готов сожрать ее всю. Кое-как добрались до кровати, бросил Симу на спину, раздвинув широко бедра, несколько долгих секунд как маньяк любовался промежностью. Собирал пальцами влагу, входил во влагалище, растирая клитор.
— Семен… да-а-а-а… Семен… не мучай меня…
Голова Серафимы шла кругом, все тело горело от желания, пальцы мужчины вновь творили чудеса, она, кажется, была готова кончить от нескольких прикосновений и движений внутри. И хотела, чтобы он трогал ее еще и еще.
Тогда он мучил ее долго, не давал кончить, трогал, массировал, стимулировал все самые чувствительные места. А когда наконец вошел, не смогла дышать от удовольствия, кончая через пару толчков. Кричала так, что было слышно во всей деревне, содрогаясь телом, сжимая член изнутри.
Терехов держался как мог, скрипел зубами, пыхтел, но все снова было выше его сил. Кончал долго, сперма вырывалась, ноги подкашивались, он накачивал Булочку своим кремом, а сам смотрел, как семя сочится из нее, как размазывается по его стволу и остается на половых губах.
Сейчас, после передышки, после того, как продегустировали клюквенную настойку, он натирал Симу мочалкой. Хлестал веником ее сочное тело, а в итоге дал словить контраст на улице. Терехов вновь целовал, трогал, как озабоченный, мял попку, кусал нежную кожу, слушая, как девушка вздыхает, смеется, сама ласкает его, царапает ноготками и сжимает яйца.
— Да, потрогай еще… еще… да, Булка… вот же блять… хорошо как! Я с тобой как озабоченный подросток.
— Это хорошо или плохо?
Сима, как завороженная, смотрела на увеличивающийся член в ее руках, как он наливается возбуждением и твердеет. Трогала яйца, нежно перебирая их, а самой хотелось взять их в рот. Было необычно и невероятно слышать такие слова от мужчины, что ее хотят, что она желанна, это заводило.
— Жарко здесь, пойдем на диванчик.
Семен с трудом оторвал девушку от своих яиц, повел в комнату отдыха, там был полумрак, за стеклянной термостойкой дверцей печки красиво горели дрова.
— Иди ко мне, да, вот так, держи его, ласкай, дай свою попку.
Сима стояла на коленях, ее целовали в губы, мужчина наклонил ее на себя, сидел, широко разведя ноги. Пару раз шлепнул по полным ягодицам, а когда начал массировать анальное отверстие, почувствовал, как девушка дернулась, застонала громче.
— Не останавливайся, да, подрочи мне, а я твою малышку. Она такая узкая у тебя, такая нежная. Идеальная….
Виноградова текла от этих слов, ее захватывали совсем другие ощущения, вот в ее попку, обильно смоченную соком ее возбуждения, вошел один палец, причиняя лишь легкий дискомфорт.
— Хочу твою попку, как же я хочу ее.
Острые ощущения, Сима не ожидала, что ее анус столь чувствителен, что мышцы так легко расслабляются, и вот ее трахают уже двумя пальцами.
— А-а-а-а-а-а… боже мой… Боже мой…
Серафима часто дышала, выпустила из руки член Семена, стала натирать свой клитор. Оргазм приближался, мышцы сводило, внутри все закручивалось вихрем.
— Нет, нет, Булка, не так, иди ко мне. Да, повернись, расслабься, прогни спину, вот же дьявол, какая ты мокрая и раскрытая. Подожди, черт, где же они?
За спиной Симы шум, даже что-то упало, Терехов искал в столе презервативы, они точно были, затарился три месяца назад и оставил здесь, чтоб не хранить в доме, сам уже не помнит почему, наверное, ждал именно этого момента.
Надорвал упаковку, быстро раскатал по торчащему колом члену тонкий латекс, не отрывая взгляда от промежности Серафимы. Наблюдая за тем, как она сама пальчиками ласкает клитор.
— Сейчас, малышка, сейчас, папочка уже готов. Папочка сделает хорошо своей булочке.
Но перед тем как войти в попку, припал к ней губами, начал посасывать кожу, а потом лизать. Серафима прикусила язык от фантастических ощущений, от того, что ее ТАМ и ТАК впервые вылизывает мужчина, щекочет усами, а она хочет еще.
— Да, впусти меня, ух, какая ты узкая, вот же дьявол, откройся, впусти меня, Булка, впусти, расслабь попку.
С трудом, но Семен толкался, девушка кусала губы от боли, но позволяла взять себя таким образом.
— Больно… Семен… а-а-а-а-а-а… господи…
— Потерпи, потерпи, малышка… сейчас… Расслабься…еще, вот умница.
Но как только головка члена вошла вся, Сима охнула, по телу пронеслась волна жара, а потом яркого удовольствия. Терехов двигался медленно, остановился, вытер пот со лба, Сима сама стала насаживаться, вот тут его сорвало окончательно.
Он хотел эту женщину везде, во все места, вылизать, трахнуть, довести до сотни оргазмов, пить их, наслаждаться и кончать самому в нее, на нее.
Серафима вновь начала кончать первая — после нескольких шлепков по ягодицам и уже глубоких проникновений. Член Семена стал еще больше, трение увеличивалось, грудь колыхалась, соски, ставшие твердыми вишенками, терлись о колючий плед.
