— Один стоит снаружи и наблюдает за нашим окном. — Шелк откинул засов и распахнул дверь. Капитан в форме гражданской гвардии отдал честь, каблуки отполированных ботинок щелкнули по полу, как щелкали челюсти чудовищной рыбы. Стоявший за капитаном вооруженный трупер тоже отдал честь, вытянув руку вдоль ствола карабина.
— Пусть все боги благословят вас, — сказал Шелк, не зная, что еще сказать. Он отошел в сторону. — Не хотите ли войти внутрь?
— Благодарю вас, мой кальде.
Шелк мигнул.
Они перешагнули через порог, неотразимо элегантный капитан в сделанном на заказ мундире, и трупер, в безупречно начищенных зеленых доспехах.
Журавль зевнул:
— Вы пришли арестовать нас?
— Нет, нет! — запротестовал капитан. — Ни в коем случае. Я пришел предупредить нашего кальде, что есть другие, которые хотят арестовать его. Это другие ищут его даже сейчас, когда я говорю. Я предполагаю, что вы, сэр, доктор Журавль? Есть ордер на арест вас обоих. Вам нужна защита, вот почему я здесь. Мне очень жаль, что пришлось потревожить ваш сон, но я очень рад, что сумел найти вас раньше, чем те, другие.
— Мне кажется, что все это произошло из-за необдуманного замечания советника Лемура, — медленно сказал Шелк.
— Ничего не знаю об этом, мой кальде.
— Какой-то бог нечаянно подслушал его — и я даже могу догадаться, какой. Который час, капитан?
— Три сорок пять, мой кальде.
— Слишком рано, чтобы возвращаться в город. Садитесь… нет, сначала позовите трупера, который наблюдает за нашим окном снаружи. И потом я хочу, чтобы вы, все трое, сели и рассказали нам, что происходит в Вайроне.
— Быть может, лучше оставить его там, где он стоит, мой кальде, если мы хотим, чтобы другие поверили, будто я арестовываю вас.
— И теперь вы меня арестовали. — Шелк подобрал свои бриджи и сел на кровать, чтобы надеть их. — Доктор Журавль и я обезоружены и сдались, так что человек снаружи не нужен. Позовите его.
Капитан сделал знак труперу, который подошел к окну и помахал рукой; сам капитан сел на стул.
Шелк ударил повязкой Журавля по ножке кровати.
— Вы обратились ко мне «кальде». Почему?
— Все знают, мой кальде, что у нас должен быть кальде. Хартия, написанная Нашей Покровительницей и самим Лордом Пасом, говорит об этом совершенно ясно — но вот уже двадцать лет Вайрон живет без кальде.
— Но все были довольны, верно? — спросил Журавль. — В городе спокойно?
Капитан покачал головой:
— Не совсем так, доктор. — Он посмотрел на своего трупера, потом пожал плечами. — Прошлой ночью был бунт, горели дома и магазины. Целая бригада с трудом защитила Палатин. Совершенно невероятно! С каждым годом все ухудшается, понемногу. Но в этом году, из-за жары, дела идут совсем плохо, цены на рынке взлетели до небес… — Он опять пожал плечами. — Если бы Аюнтамьенто спросило моего мнения, я бы посоветовал закупить зерно и бобы, еду для бедных, и продавать ее по более низкой цене. Но они не спросили, и я напишу свое мнение их кровью.
— Кальде, с нами говорила богиня, — неожиданно сказал трупер.
Капитан погладил тонкие усики.
— Так и есть, мой кальде. Нас удостоили этой чести в вашем мантейоне, в котором опять говорят боги.
Шелк поставил повязку на щиколотку.
— Один из вас понял ее?
— Мы все, мой кальде. Не так, как я понимаю вас, и не так, как вы сами, без всякого сомнения, понимаете ее. Тем не менее, она абсолютно ясно сказала нам, что полученные нами приказы — богохульство, что вы — неприкосновенный священный человек. По милости богини в это время в мантейон вернулся ваш аколит. Он сможет передать вам это послание ее собственными словами. Суть в том, что бессмертные боги, недовольные нашим несчастливым городом, решили сделать вас кальде, и те, кто сопротивляется вам, должны быть убиты. Мои собственные люди…
Как по сигналу раздался стук в дверь; трупер открыл ее и впустил своего товарища.
— Эти люди, мой кальде, — продолжал капитан, — готовы были убить меня, если бы я потребовал от них выполнения наших приказов. Но, будьте уверены, я не собираюсь их выполнять.
Шелк молча выслушал его. Потом, когда капитан закончил, он натянул красную тунику.
Трупер, который только что вошел, посмотрел на капитана; тот кивнул.
— Все видят, — сказал трупер, — что происходит что-то плохое. Пас забрал свои дожди, и осталась только жара. Хлеб гибнет на корню. У моего отца был большой хороший пруд, но нам пришлось осушить его, чтобы поливать зерно. Он простоял сухим все лето, и отец будет счастлив, если удастся собрать десять центнеров.
Капитан кивнул в сторону трупера, как если бы хотел сказать: «смотрите, с какими трудностями я должен справляться».
— Говорят, мой кальде, что надо выкопать каналы, ведущие от озера, но на это потребуются годы. Между тем небеса против нас, и все мантейоны в городе молчат уже долгие годы, за исключением вашего. Задолго до того, как богиня сказала об этом, стало ясно, что боги недовольны нами. И многие из нас чувствуют, почему. Знаете ли вы, мой кальде, что простые люди всего города пишут мелом на стенах «Шелка в кальде»?
Шелк кивнул.
— Сегодня ночью я и мои люди сами немного поработали мелом. Мы написали: «Шелк — кальде».
Журавль сухо хихикнул:
— Они имели в виду именно это, капитан? «Шелка убьют, если поймают».
— Тогда будьте нам благодарны, что этого не произошло, доктор.
— Я благодарен, и могу это вам сказать. — Журавль отбросил пропитанную потом простыню. — Но благодарность не вытащит кальде из Хузгадо. Вы можете предложить место, где мы можем спрятаться, пока все это происходит?
— Я не собираюсь прятаться, — сказал ему Шелк. — Я возвращаюсь в мой мантейон.
Бровь Журавля взлетела вверх, и капитан недоуменно уставился на Шелка.
— Во-первых, я хочу посоветоваться с богами. Во-вторых, я хочу рассказать всем, что уж если мы должны свергнуть Аюнтамьенто, то следует делать это мирными способами.
Капитан встал:
— Но вы согласны, мой кальде, что его следует свергнуть, не правда ли? Мирно, если это можно сделать мирно, или силой, если потребуется?
Шелк заколебался.
— Вспомни Улара, — прошептал Журавль.
— Хорошо, — наконец сказал Шелк. — Новые советники должны заменить нынешних в Аюнтамьенто, но пусть это произойдет без кровопролития, если возможно. Вы трое сказали, что готовы сражаться за меня. Готовы ли вы проводить меня в мантейон? Если появится кто-нибудь, кто захочет арестовать меня, вы скажете им, что я уже арестован, как вы собирались сказать здесь. И еще вы можете сказать, что везете меня в мантейон, чтобы я собрал вещи. Такое вежливое обращение с авгуром не покажется неуместным, верно?
