— Ты всех своих девушек покупаешь за деньги? Мне тебя жаль, Лев. Вспомни, как такие девушки называются. И найди хотя бы одну, какая полюбила б тебя за твои качества, тогда поймешь, что может связывать нормальных людей.
— Разве я ненормальный? — спросил он. — Что плохого в моем предложении?
— Плохо то, что ты не понимаешь этого! — она отвернулась, у нее пропало желание продолжать разговор.
Краем глаза она следила за дорогой, стараясь запомнить, куда ее везут. Рушкин о чем-то толмачил, но она не слушала его. Речь его была наигранной, лишенной для Ольги всякого смысла. Зачем это? Бредятина какая-то. Но его последняя фраза вернула ее в состояние реальности. Она словно очнулась. Рушкин сказал:
— Я не верну тебя Корозову, Оля! Заплачу за тебя любую цену!
Это было уже слишком. Глупец. Думает, что она станет игрушкой в его руках? Он не знает ее и Глеба. Затеял игру с двумя неизвестными. Точно глупец. Пустой человек. Гомо сапиенс с больным воображением. Смотря на огни улиц через лобовое стекло, она не произнесла ни слова. Отвечать на бред сивой кобылы недостойно приличного человека. Дернула за ручку двери. И дверь неожиданно подалась. Открылась. Ольга толкнула ее дальше. Тускло играющий отблесками фонарных огней вдоль улицы, асфальт летел под колеса автомобиля со скоростью сто километров в час. Рушкин придержал женщину за локоть:
— Ты ведь не самоубийца, Оля!
Отдернув руку, она пригрозила:
— Не остановишь машину, выпрыгну на ходу!
Крепче сжав ее локоть, он пообещал:
— Остановлю. Чуть позже. Потерпи.
Захлопнув дверь, Ольга в уме ругала себя за слабость, что не смогла решиться на прыжок. Впрочем, пока от Рушкина не сыпались угрозы, устраивать скачки вряд ли стоило. В этот миг в кармане у Льва раздалась мелодия телефонного звонка. Он поднес телефон к уху. А она тоскливо подумала, как жаль, что ее смартфон остался в дамской сумочке в машине Глеба. Рушкин говорил:
— Да, да, все нормально. Она здесь. Благодарю.
Сознавая, что разговор шел о ней, Ольге было любопытно, с кем Лев беседовал, кого и за что благодарил? Но эти вопросы оставались без ответов.
Автомобиль Рушкина подкатил к автосалону. С заднего хода. Следом подрулили две других машины. Фонари слабо освещали задний дворик. Лев выпрыгнул из авто, любезно подал руку Ольге. Видя, что ей предлагается выйти, она обошлась без его помощи. Театр абсурда продолжался. Приходилось играть нелепые сцены. Они действовали ей на нервы. Если бы она не была уверена, что это скоро должно закончиться, наверное, повела бы себя иначе. Но удивительное дело, она воспринимала все, как шоу. Любопытно, зачем Рушкин привез ее сюда? Прятать от Глеба? Тот взял женщину за руку, повел к двери. Охранники рассредоточились. Из распахнутой двери яркий свет ударил Ольге в глаза. Женщина сощурилась. Перед нею был широкий коридор, где в боковой стене увидела еще одну дверь, возле которой стояла охрана. Ольга издевательски спросила:
— Это твой бункер?
Он остановился перед дверью, одернул на себе одежду, поправил чуб, растрепавшийся по лбу, спросил:
— Как я выгляжу?
С иронией окинув его с ног до головы, она проговорила:
— Как волк в овчарне.
Нажав на дверь, он обходительно пропустил Ольгу вперед. Она вошла и остановилась. Перед нею — чистое помещение, в котором кроме большого стола посередине ничего не было. Стены голые. Потолок низкий. Бьющие светом в глаза светильники. Столешница ничем не накрыта. За столом — женщина в яркой малиновой блузке с наклоненной книзу головой, перед нею — развернутая толстая, похожая на амбарную, книга и авторучка. От двери к столу проложена ковровая дорожка. Не понимая, что все это значит, Ольга глянула на Рушкина. Тот легонько подтолкнул ее вперед, встал рядом и крепко взял под локоть. Ольга заметила, что за их спинами стал парень и невесть откуда возникшая девушка. Как черти из коробочки. А в дверь протискивались охранники. Рушкин настойчиво потянул Ольгу к столу. Женщина поднялась им навстречу. И Ольга услышала традиционные вопросы, которые произносят при регистрации брака. Ее снова разобрал гомерический хохот. Лев спокойно выждал, когда смех прекратился и, прижимая ее локоть к себе, сморщил переносицу:
— Мне нравится, когда ты смеешься, Оля.
Вырвав из его руки свой локоть, она зло выкрикнула:
— Ты психопат, Лев! И все вы тут психи! Что вы себе позволяете?
Опять хладнокровно дождавшись тишины, Рушкин непреклонно выговорил:
— Я позволяю себе любить тебя, Оля. Ты не можешь мне этого запретить!
— Ты не забыл случайно, что у меня есть муж? Не боишься его? — с угрозой спросила она.
— Я никого не боюсь, — спокойно ответил он.
Удивляясь, каким терпеливым и уверенным тоном разговаривал Рушкин, как будто все было предопределено, и никакие взрывы ее эмоций ни к чему привести не могли, Ольга неистовствовала. Оттолкнула его дальше от себя:
— Пошел вон, придурок!
Тут же по сигналу Рушкина к ней шагнули два охранника, вцепились в нее мертвой хваткой, поставили рядом с Львом. Женщина за столом опять начала произносить свои слова. Вырываться из рук охранников у Ольги не хватало сил. И она стала громко ругаться, краснея от напряжения и не давая говорить женщине. На этот раз Лев долго ждать не стал. Вновь кивнул головой охранникам. Подскочил третий, выхватил скотч, заклеил ей рот. Рушкин по-домашнему мирно произнес:
— Ты бы не шумела, Оля! Мешаешь человеку говорить. А она, между прочим, на работе!
Изловчившись, Ольга со всей силы ударила каблуком туфли по пальцам ноги охраннику. Тот взвыл от боли, отпуская ее. Она крутнулась и локтем сильно угодила по носу второму охраннику. Разбила до крови. Сорвала с губ скотч. Охранник захрипел, вытирая кровь с лица и пытаясь снова ухватить Ольгу. В этот момент она сознавала, что другие охранники все равно скрутят ее, что добиться хотя бы временного успеха можно попробовать, вырубив из игры Льва. Ей никто тут не поможет, кроме нее самой, как бывало прежде в подобных обстоятельствах. Собравшись в комок, она напряглась и прыгнула к Рушкину. Тот понял, что произошло лишь тогда, когда лютая боль обожгла его между ног. Пальцы Ольги, как клещи, сжимали его мошонку. Она давила изо всех сил, так, что, сдавалось, все в ее руках превращалось всмятку. Из глаз Льва посыпались искры, он завопил благим матом, ударил Ольгу и потерял сознание. Рухнул на пол рядом с нею. Нагнувшись над ним, она с трудом разжала свои пальцы, они точно закостенели. Женщина за столом шарахнулась в сторону, когда бешеный взгляд Ольги прошелся по ней. Охранники навалились на Корозову, отбросили к стене. Кто-то из них жестко ударил по лицу. Так, что она, стукнувшись головой, сползла по стене на пол. Почувствовала новый удар по голове.
Успела закрыться руками. Но после третьего удара, сознание помутнело и отключилось.
6
Придя в себя, Ольга не сразу заметила, что чьи-то руки оторвали ее от пола, подняли и понесли из помещения на улицу. Сознание пришло, когда была на воздухе. И сразу ощутила, что это не были руки Глеба. Чужие запахи и чужая хватка. Когда лежала без чувств, не видела, как в помещение ворвался Латаев со Степаном и еще тремя подручными. Под их пули попали все, кто был в комнате. Даже не сумели выхватить оружие. В том числе девушка, которая, вероятно, должна была сыграть роль подружки новобрачной и расписаться в книге записей актов гражданского состояния. Только Рушкина пули обошли, поскольку тот без движения лежал на полу, да женщину, работницу ЗАГСа, которая успела спрятаться под стол. Андрон поспешно переступил через трупы и подхватил Ольгу на руки. Он не случайно оказался здесь и сейчас. Сожалел, что несколько опоздал. Прошлое нападение подручных его тестя на Степана с бригадой привело к потерям, причем к обоюдным. Но Степану с основной группой все-таки удалось вырваться, поскольку заранее были продуманы пути к отступлению. Правда, потом пришлось срочно подыскивать новое место пребывания и хорошенько подкормить информаторов во всех местах, куда мог заглянуть тесть или его подручные. Случаю угодно было, чтобы в этот вечер Андрон оказался возле кафе «Капля», куда решили заглянуть Корозовы. Он сидел в машине, раздумывая, стоит ли ему появляться в этом заведении, где могли набивать свои желудки подручные тестя? Лишний раз обозначать себя сейчас без всякой надобности было бы излишним. Пусть все успокоится. И все же, поразмыслив, решил зайти, когда вдруг увидел, как из подкативших на парковку машин вышли Корозовы с охраной. В груди у него запекло при виде Ольги, но он, вдохнув в себя воздух, задержал его в легких, остановил себя. Его появление теперь в кафе вместе с ними стало бы полной нелепицей и глупостью. Он выдохнул воздух и, оставшись в машине, принялся ждать. Ждать, когда Корозовы выйдут, и он снова увидит Ольгу.
