В спальне охранник заглянул под кровать, а Исай распахнул двери шкафа. И его взору открылась сваленная в кучу одежда, сброшенная с вешалок. Начальник охраны приподнял одежду и наткнулся на тело домработницы. Быстро раскидал платья, добираясь до окровавленной женщины. Метнул колкий взгляд на лысоватого охранника:
— Кто здесь проверял?
Потупившись, охранник отступил назад, точно испугался застывшего лица Исая. Он мог бы ответить в свою защиту, что спальню проверял не он, а Вадик, которого увезла «Скорая», только прекрасно понимал, что сейчас лучше промолчать. И промолчал. Исай пощупал у женщины пульс, выдохнул:
— Сердце бьется. Слабо, но улавливаю.
Осторожно ее вытащили, положили на пол. Корозов схватил с кровати подушку, подложил под голову. Лысоватый охранник озадаченно пролепетал:
— «Скорая» уже уехала.
— Вызывайте другую! — угрюмо распорядился Глеб.
Тоже проверив пульс, Акламин подтвердил:
— Жива. Но едва жива! Дотянет ли до «Скорой» и до больницы, сказать трудно, — проговорил с сомнением и даже с сожалением.
— Тогда чего ждем? — спросил Глеб. — Надо вести самим! Со скоростью света. Только с твоими операми, Аристарх, чтобы по дороге никто не тормозил. Бери любую мою машину, посади с моими охранниками своего опера и пусть мчат, что есть духу! — и, не дожидаясь согласия Акламина, распорядился Исаю. — Несите ее в машину! Организуй погрузку!
Из кухни на громкий голос мужа прибежала Ольга. Мгновенно сообразила, что нужно, сорвала с постели одеяло и расстелила на полу рядом с телом домработницы. Бережно женщину положили на него и аккуратно понесли из квартиры. Спустились по лестничным маршам. Исай открыл дверь подъезда, потом стремительно шагнул к автомобилю, разложил задние сиденья.
Отправив одного из оперативников с пострадавшей, Аристарх из спальни через прихожую вернулся в кухню. Ольга шла следом, страдальчески приговаривала:
— Господи, она так этого боялась. Как будто чувствовала. Ужас. Какой ужас! — оглянулась на Глеба, слыша у себя за спиной его мрачное дыхание.
Поддержав жену под локоть, Корозов почти насильно усадил ее на тот же стул, на котором она сидела до этого. Ольге не хотелось сидеть, все в ней было сковано, казалось, не гнулись ноги и руки, и не подчинялось тело. Она попыталась противиться, подняться, но рука Глеба на ее плече крепко придавила к сиденью стула. Пришлось смириться, вздыхая глубоко и печально. Акламин молчал. Смотрел в окно и молчал. Глебу хотелось бы знать, о чем он молчал? Но у него самого мысли в голове бурлили, как кипящая вода. Заложив руки за спину, он, отступив от Ольги, стал коротко прохаживаться по кухне. Два шага в одну сторону, два шага в другую. Думал. Вторая попытка преступников в его квартире была неудачной. Оба раза они явно рисковали. И все равно шли. Что же заставляло их делать это? Или кто заставлял? На этот раз Ольга не нужна была. Наоборот, преступник выпроводил ее. Это уже не ребус и не загадка, это уже какое-то наваждение. Что они искали? Никто из них не проговаривался об этом и ничего не спрашивал у Ольги. Точно, это было тайной за семью печатями. Секрет, который тщательно скрывался. Из этого ряда, пожалуй, выбивался Рушкин. Тот определенно знал и говорил, чего он хотел. И действовал так, как говорил. Получалось, что между всеми событиями не было никакой связи. Полная путаница, мешанина, клубок, в котором концы оборваны. Ухватиться не за что. Глеб поглядывал на Аристарха, представляя, как трудно тому, когда от него ждут результатов, а у него в руках нет ни одной хорошей зацепки. Раздраженно Корозов мотнул головой, попытался избавить мозг от напряга, но удавалось это с трудом. И, вероятно, мысли продолжали бы мучить его, если бы тихий голос Ольги не прервал их ход:
— Почему, Глеб? За что ее? Ведь он, наверное, приходил за мной!
— На этот раз мне так не кажется, Оля, — отозвался муж. — Сдается мне, что все запуталось еще больше. Но мы все равно разгадаем эту шараду! — покосился на Аристарха, как бы бросая мяч на его сторону и ожидая ответного броска. Не дождавшись, насупился. — Вероятно, домработница ему помешала. Вернулась неожиданно.
— Но зачем она вернулась? — воскликнула Ольга.
— Пока она сама нам этого не скажет, мы можем только предполагать, — проговорил озадаченно Глеб и снова двинулся по кухне, меряя ее шагами. — Видать, что-то забыла, а, может, что-то почувствовала и возвратилась.
После этих слов Глеба, Акламин отвернулся от окна, несогласно покрутил головой, в неулыбчивых глазах ожила мысль, и он озвучил ее:
— Я думаю, что было все иначе, — сказал уверенно.
— Интересно! — замер Корозов посреди кухни. — И как же ты представляешь эти обстоятельства?
— Преступник заставил домработницу открыть квартиру! — проговорил Аристарх, он чуть отодвинул в сторону штору и оперся рукой на подоконник.
— Она очень пугливая женщина. Она всего боялась, — как бы косвенно подтвердила утверждение оперативника Ольга. Сплетя пальцы рук, захрустела косточками, и ей показалось, что хруст прозвучал так громко, что мужчины не могли не обратить на это внимания. Ей стало неудобно за себя, она притихла, расцепила пальцы, прижала ладони к столешнице и неловко втянула голову в плечи.
Однако ни Глеб, ни Аристарх не заметили ее досады. Акламин прямо смотрел на Корозова и продолжал говорить:
— Скорее всего, внушив Ольге, что ей нужен свежий воздух и выйдя от нее, преступник где-то неподалеку устроил засаду. Несомненно, он был уверен, что она послушается его совета. И расчет его оправдался. Видимо, он был очень убедителен, играя роль врача. Ольга, как человек законопослушный и благоразумный, естественно, выполнила его рекомендации.
Вспыхнув, Ольга покраснела, точно ее уличили в сквернословии или в каком-то невероятно жутком преступлении, выпалила рассерженно:
— Откуда мне было знать, что он не врач? Я даже вообразить не могла!
— Я не упрекаю тебя, Оля! — тут же постарался успокоить ее Аристарх. — Просто он блестяще сыграл свою роль. Преступник потому и преступник, что попирает человеческую мораль и пользуется слабостями других. Все строится на обмане и на страхе.
Шагнув к жене, Глеб положил руку ей на плечо, выводя из состояния нелепой виноватости. Потом вымолвил Аристарху:
— Но как он мог знать, когда выйдет домработница? Тем более что вышла она чуть раньше Ольги.
— Разумеется, он не знал этого, — согласился Акламин. — Счастливый случай для него. Ждать пришлось недолго. Но, перехватив домработницу, пригрозив ей, получил нужную информацию. А когда Ольга уехала, заставил домработницу открыть дверь. Дальше она ему была не нужна. Допускаю, что убивать ее не собирался, но по какой-то причине оставить в живых не смог. Спрятал в шкафу, уверенный, что прячет труп. Надеюсь, ее удастся спасти, и она будет жить. Тогда мы точно узнаем, как все происходило. Не исключено, это поможет нам в дальнейшем.
10
Анализируя события, Латаев хорошо представлял, что конфликт с тестем затянулся, и что развязка приближалась. Андрон предвидел скорую концовку своей семейной истории, не сомневался, что никакая любовь к дочери больше не помешает тестю поставить на зяте крест. Как правило, все истории с неповиновением ему тесть заканчивал смертью непослушных. Латаев надеялся опередить события. Впрочем, тесть хорошо знал своего зятя, ведал, на что тот был способен. Историю, действительно, давно нужно было заканчивать. Андрон вышел из-под контроля. Стал неуправляемым. Дочери придется все объяснить.
