Я снова смотрю на маму, а она только вскользь смотрит на меня. Будто боится встретиться со мной взглядом. Мне всегда кажется, что она разговаривает с моей грудной клеткой или с плечом. Будто, если мы взглянем друг другу в глаза, произойдет что-то ужасное.
Но что-то ужасное уже происходит. Прямо сейчас.
Она открывает рот, и я вижу, что она опять положила туалетную бумагу на нижние зубы. Она начала это делать год назад. Я не могу понять зачем: то ли из-за зубной боли, то ли так пытается прикрыть свои черные испорченные зубы, а может, и ее уже достал запах.
Этим никого не обмануть. Любой идиот отличит туалетную бумагу от зубов. Иногда она кричит, и влажный рыхлый белый комок выскакивает изо рта и прилипает к губе. Она просто запихивает его назад.
Так и сейчас. Она с испуганным видом облизывает потрескавшиеся губы.
Но, наверное, я единственная, кто это замечает, потому что нахожусь к ней ближе всех. И чувствую запах. Дурной запах изо рта по-научному называется халитоз. Однако это знание мне не помогает.
— В кармане тех джинсов четыреста долларов. Это ты взяла деньги? Или твой брат?
О боже, только не иди в школу к Энди.
— Нет, мам. Никто не трогал твои джинсы. И твои деньги. Ты должна уйти. Прямо сейчас. Ты можешь уйти прямо сейчас? Пожалуйста. — Я стараюсь говорить тихо, но выходит плохо.
Она опять смотрит на мои карманы, и, клянусь богом, если она еще раз дотронется до меня, я буду кричать и, возможно, никогда не замолчу.
Она уходит, не произнеся ни слова, просто выходит из столовой, словно и не уничтожила мой короткий миг покоя, мой единственный хороший день.
Со всех сторон вдруг раздается треньканье телефонов. Телефон Кристи пищит рядом со мной. Мы вместе сползаем вниз и пытаемся исчезнуть.
— Что они говорят?
Кристи молча протягивает мне свой телефон.
@angelface787: Охренеть, что это было
@ryguyshyguy: То и было
@macktheknife: Ребята, я даже перепугалась, что за хренотень???
@angelface787: Ладно, все понятно #какаяматьтакаяидочь оборжаться
Среда, 11 ч. 30 мин
Я никогда не знаю, какой день будет последним. В общем-то, мне никогда и не надо было ни с кем прощаться, да и кто бы мне дал такую возможность.
Я помню время, когда мы еще не жили в Калифорнии. Энди слишком маленький, чтобы помнить об этом; он был совсем ребенком, когда ушел папа. Уже разговаривал, но все еще был в памперсах. Абсолютно бесполезное существо.
Я почти не помню последний школьный день в Миссури, ведь я еще не знала, что он последний. Назавтра начинались зимние каникулы. Помню, мы выреза́ли и развешивали на окнах белые снежинки, а на улице громоздились настоящие сугробы. Помню, как в автобусе по дороге домой все дети рассказывали, что поедут навещать своих бабушек и двоюродных братьев-сестер или свалят куда-нибудь, где потеплее.
Мы тоже собирались свалить. Но тогда я об этом еще не знала.
Я не помню, как ушел папа, потому что поначалу ничего не изменилось. Он служил в армии, и его никогда не было дома. А потом он вообще перестал появляться. Наверное, разница есть, но поначалу я не очень понимала, в чем она заключается.
Было важно только то, что раньше мы получали от него деньги, а потом перестали получать. Я слышала, как мама постоянно кричит из-за этого по телефону. Я обрадовалась, когда нам отключили телефон. А вот когда отключили электричество, я уже не так обрадовалась.
Мама перестала выходить из дома. Темные окна обрастали льдом, и Энди все время был в куртке. В гости к нам никто не заходил. Рождество как пришло, так и ушло, я даже не стала ни о чем спрашивать. Мама перестала разговаривать.
Видимо, перекрывать газ людям там, где идет снег, запрещено. Мы совершенно точно не оплачивали никакие счета, но газ нам не отключали. А это значило, что водонагреватель и плита работали.
Долгое время мы питались консервами. Я помню, вначале была кукуруза и суп, потом тыква или свекла, или соус для спагетти, который мы просто ели из банки ложками. Энди как-то порезался консервным ножом и долго плакал. Я забинтовала ему пальцы и надела поверх повязки носок. Мама даже не взглянула. Она ни на кого и ни на что не смотрела.
Я спала с Энди в его кроватке, завернувшись во все одеяла и полотенца, какие только были в доме. Но мы все равно мерзли. Мне снятся кошмары, что мы все еще там; так темно, что мне не видно ни его, ни своих рук, и так холодно, что приходится укрываться с головой.
Однажды ночью мы замерзли так, что я думала, мы умрем. Не знаю, могли ли мы и вправду тогда погибнуть. Окно в комнате Энди дребезжало, сквозь щели свистел ветер и проникал холодный воздух. Я не знала, что делать, мы видели пар, который шел у нас изо рта. Когда у меня онемели руки и ноги, я выбралась из кровати и прихватила Энди. Мы пошли в ванную.
В то время у нас не было даже свечей. Мы нащупали пробку и кран. Открыли воду и подождали, пока нагреется. Потом залезли в ванну и перестали дрожать. Я взяла бутылку с шампунем, но она промерзла и была твердой, как камень. Мы уснули в воде и просыпались, только когда с волос падали холодные капли или надо было добавить горячей воды.
Решив, что скоро рассветет, я вылезла из ванны и завернулась в одеяло. Я подумала: как мама может спать в этом холоде совсем одна? На диване никого не было, но по отблескам света я сразу поняла, где она.
Духовка на кухне горела вовсю. Я даже видела язычки пламени, пробивающиеся через отверстия ее дна. Мама лежала на трех составленных вместе стульях, завернувшись в одеяла, и храпела.
В тот момент у меня не нашлось слов, но именно тогда я поняла, что мы для нее враги. Мы ей не просто не нравились, это было и так ясно. Она открыто нас ненавидела и, возможно, надеялась, что однажды холодной ночью мы просто заснем и больше не проснемся.
Я одела Энди и закутала нас обоих в одеяла. Тихо привела его на кухню и уложила на полу перед ревущей духовкой. Легла рядом, обняла его, и мы уснули. Уже много недель нам не было так тепло.
И однажды мы провели в том доме последнюю ночь. Я не помню ее. Мы переехали сюда, и здесь никогда не бывает так холодно, чтобы повторился тот кошмар.
Вчерашний день в школе вполне мог оказаться последним, но запомню я его навсегда.
Я все еще не могу поверить, что она пришла в мою школу.
Впервые за много лет она назвала меня по имени.
И впервые дотронулась до меня — впервые с тех пор, как мы переехали в Калифорнию. В этом я абсолютно уверена.
Сегодня Энди в школе, а я нет. После вчерашнего я просто не могу туда идти. Мама дома так и не появлялась. Я в своем тайном убежище, смотрю старую комедию «Тетушка Мейм» и жду, когда Кристи сообщит, что отредактировала наш проект.
