Самшер внезапно почувствовал себя более уверенно:
— Сегодня утром мы приняли заявление, сэр. Э-э-э… это ведь по поводу убийства девушки в Сонагачи, верно, сэр?
— Разумеется. Не будь таким дебилом. Почитай газету, офицер. За этим инцидентом стоят две или три влиятельные НПО. Одна из них — со штаб-квартирой в Дели и имеет некоторую международную известность. Они пытаются как можно шире осветить ситуацию в средствах массовой информации. Как только в этом деле появится общественный интерес, концы уже не спрятать, вот увидишь. Поэтому, пока этот вопрос находится в центре всеобщего внимания, я хочу, чтобы полиция проявила инициативу и получила положительную прессу.
— Э-э-э… означает ли это, что мы должны провести расследование, сэр? — спросил Самшер.
— Конечно! Ты дурак, что ли? По крайней мере, должна быть какая-то видимость того, что полиция ведет расследование. Считай, что я лично вовлечен в это дело, Сингх. Отдел по борьбе с преступностью тоже подключится. Мы не можем снова получить негативную реакцию СМИ после недавнего скандала с делом об изнасиловании на Парк-стрит. Все понятно?
— Так точно, сэр, вам не нужно ни о чем беспокоиться.
— Проследи за этим, Сингх.
Заместитель комиссара повесил трубку.
Глава 23
«Любой, кто когда-либо накормит тебя, рано или поздно назначит свою цену», — любил повторять отец Лали. Она удивлялась странным обрывкам воспоминаний из прежней жизни, которые настигали ее в самые неожиданные моменты.
На часах было без двадцати минут девять. Попрошайки и букинисты выстроились вдоль тротуара перед отелем «Парк». Лали уставилась на длинную черную машину, появившуюся на короткой подъездной аллее. За темными стеклами она различила женщину, красивую и ярко накрашенную. Окинув Лали критическим взглядом, женщина отвернулась, как будто не увидела в ней ничего достойного внимания. Лали сникла.
Соня помахала рукой вслед машине, что привезла их обеих в отель, после чего кивнула в сторону и направилась за угол здания, где достала из сумочки самокрутку и порылась в поисках зажигалки. Перехватив пристальный взгляд Лали, она усмехнулась:
— Помогает расслабиться, дорогая, не беспокойся об этом.
Лали огляделась, чувствуя себя слегка потерянной в потоке людей. Вспомнилось, как та женщина в машине отвела взгляд, дав ей явно невысокую оценку. Уклоняясь от призывов уличных мальчишек купить у них что-нибудь, она подошла к неприметному ларьку возле входа в отель и заказала ролл с двойным яйцом.
— Ты что, дорогая? — закричала Соня. — Там будет полно еды!
Лали сделала вид, что не слышит ее.
— Пятьдесят, — сказал парнишка за прилавком и протянул руку.
— Пятьдесят? Да это грабеж — пятьдесят рупий за ролл с двойным яйцом! Еще вчера он стоил тридцать, — запротестовала Лали. Продавец и ухом не повел, невозмутимо глядя прямо перед собой, а Лали не унималась: — Вы можете обдуривать этими ценами кого-нибудь другого, молодой человек. Но я знаю…
Парень не дал ей договорить:
— Слушайте, мадам, если хотите поесть, ешьте, а не хотите — не надо. У меня здесь очередь. Это лучшее место в Калькутте, где делают кати-роллы
[46]. Мы не используем картофельную начинку, наш ролл с бараниной известен во всем мире. — Он отвернулся, продолжая ворчать.
Лали обхватила себя руками. Она редко выбиралась из Сонагачи, а тем более в шикарный отель в аристократическом квартале. Она знала, где ей место. Но если на то пошло, она в состоянии прокормить себя. И не останется голодной ни сегодня, ни в любую другую ночь. Вскинув голову, она протянула пятьдесят рупий парню за прилавком.
Стояла и наблюдала, как потеющий мужчина в задней части ларька подбрасывает в воздух маслянистую лепешку и взбивает яичную смесь, прежде чем поджарить все это на сковороде.
Соня придавила недокуренную сигарету высоким каблуком красной туфли, брызнула в рот аэрозолем из пузырька, поморщилась, достала из сумочки флакон духов и облилась с головы до ног, как будто принимала душ. Лали стиснула зубы, наблюдая за такой расточительностью. Когда-то давно она купила себе один-единственный флакон духов «Голубая леди». Картонную коробку украшал белый силуэт женщины в шляпе, а сам пузырек обвивала голубая лента. На протяжении многих лет она бережно возвращала духи в коробочку после каждого использования и всякий раз задавалась вопросом, оправдал ли случай такие расходы. Быть богатым — это значит позволять себе роскошь расточительности. У нее такой возможности не было.
Блондинка направилась к неприметной боковой двери и вошла в отель. Лали следовала за ней по пятам по черно-белому мраморному полу. Парочка, делившая десерт за ближайшим к двери столиком, с любопытством посмотрела на Соню. Но если девушка сразу отвела глаза, изображая безразличие, как будто Соня ничего собой не представляет, то ее кавалер аж шею свернул, провожая блондинку взглядом. Лали позволила себе ухмыльнуться, проходя мимо их столика. Почти бессознательно она одернула платье. Блестящее, черного цвета, без рукавов, платье предательски скользило вверх по бедрам при каждом ее вздохе. Соня вытащила его из своего чемодана и небрежно швырнула через кровать. Можно было представить, как идеально платье облегает груди и кукольную талию, как выгодно обнажает молочно-белые бедра. Однако на Лали вещица сидела неважно: подчеркивала обвисшие груди и топорщилась вокруг живота. Она провела рукой по волосам. По крайней мере, волосы были чистые, хотя и завивались в странных местах и торчали возле ушей. Перекинув пряди на грудь, Лали выпрямила спину и поспешила дальше за Соней.
Соня демонстрировала самообладание женщины, которой никогда и нигде не приходилось чувствовать себя не в своей тарелке. Белые кресла в форме полого яйца придавали изюминку зеркальному вестибюлю. В поле зрения показался Рэмбо — он крутанулся в своем кресле, как ребенок на карусели. Соня подошла к нему, наклонилась и нежно поцеловала в щеку. Рэмбо расплылся в улыбке до ушей. Лали внутренне содрогнулась. Она испытывала глубокое отвращение к Рэмбо, сама не зная почему. На нем были неизменные «авиаторы» в золотой оправе, яркая шелковая рубашка и блестящие остроносые туфли. Лали наблюдала, как они с Соней шепчутся, время от времени взрываясь смехом. Она огляделась. Служащие, одетые в черные костюмы, с маленькими портативными рациями в руках, вежливо игнорировали ее. Ей бы хотелось спросить, где находятся туалеты, но по тому, как они старательно избегали визуального контакта, нетрудно было догадаться, что им прекрасно известно, кто она такая, как будто это у нее на лбу написано.
Лали отошла в сторонку, отчасти для того, чтобы развеять гнев, который уже сжимал ее руки в кулаки, отчасти из-за решимости самой найти дорогу к туалетам, как будто ей нужно было что-то доказать, хотя вряд ли кого-то волновало, докажет она что-то или нет. Последовала за компанией хихикающих девиц в боковой коридор, и туалеты действительно оказались там. Теперь она стояла позади этих девушек, ожидая своей очереди, а они болтали по-английски, обменивались шутками и громко смеялись.
