— На обратном пути я обнаружил несколько обездоленных, — доложил он после затяжного глотка, — предложил им прийти и посидеть с нами. Надеюсь, вы не против.
Двери паба снова распахнулись, и внутрь вошло порядка дюжины новых посетителей — все члены клуба сальсы. Там был и Большой Джон, и девушка с хвостом, и… Джереми.
Внутри мест на всех не хватило, и кто-то предложил выйти на открытый воздух. Земля была сырая, но дождь уже почти перестал, и облака, должно быть, уплыли прочь, потому что теперь у Анны над головой простиралось темно-синее небо.
Когда они вышли, Анна ожидала, что все разделятся на небольшие группы по интересам. Так было бы легче воспользоваться привычной для нее тактикой оставаться в безопасности на периферии, но Джереми начал рассказывать историю о том, как на отдыхе в Испании его случайно втянули в шоу фламенко, и все собрались вокруг послушать. Как и кое-кто другой, кого Анна хорошо знала, ее приятель легко завоевывал внимание окружающих, увлекал и очаровывал.
Вместе со всеми она смеялась, слушая, как он описывал свои попытки на почти забытом со школьной поры испанском объяснить танцорам, что им стоит выбрать кого-то другого. Она позволила себе немного расслабиться — он разговаривал со всей группой, а потому она не испытывала неловкого чувства, что она особенная и все его внимание сосредоточено лишь на ней. «Не закрывайся», — напомнила она себе. Этого будет достаточно.
На одно мгновение взгляд Джереми задержался на Анне — как раз в тот момент, когда она внимательно разглядывала его лицо, пытаясь решить, что в нем есть такого, что делает его привлекательным. Их взгляды встретились и впились друг в друга — всего на секунду. И хотя за весь вечер радар-распознаватель Спенсера не подавал ни звука, теперь он завел сирену, взвывавшую с частотой сердечного ритма.
«А ну, молчать, — скомандовала она, — под юбку тебе никто не лезет. Я ведь не собираюсь на него запрыгивать. Я просто любуюсь. Издалека».
Вот так она вдруг осознала, что нет ничего такого в том, чтобы любоваться симпатичным мужчиной.
Она еще молода, и это вполне естественно. Сказать по правде, приятно было узнать, что эта жизненно важная ее часть не увяла, не пропала со смертью Спенсера. Прежние желания и потребности по-прежнему на месте, ожидают своего часа.
В какой-то момент толпа все-таки поделилась на кучки. И когда Джереми подошел поздороваться, Анне, захваченной хороводом новых впечатлений, вдруг оказалось некуда скрыться. В самый разгар их беседы о старых фильмах Хичкока небеса разверзлись. Зонтики, установленные в отверстиях по центру каждого уличного столика, безвольно свисали нераскрытыми, не оставляя им никакого укрытия от толстых капель, которые, казалось, так и целились в них, точно крошечные бомбочки.
Большая часть группы, включая Габи и Ли, поспешила обратно внутрь, но Анна и Джереми оказались далеко от дверей в паб, поэтому принялись бегать от столика к столику в попытках найти рабочий зонтик. Первый не хотел открываться, второй отказывался ровно стоять. К тому моменту, как они наконец пристроились под зонтиком номер три, струйки воды стекали у Анны по волосам и лбу. Они с Джереми оба вымокли насквозь.
— Куда надежнее было бы добежать до бара, — заметила Анна, убирая со лба несколько влажных прядей.
Взглянув на нее сверху вниз, Джереми улыбнулся:
— И что бы в этом было веселого?
Анна покачала головой и пожала плечами, улыбаясь в ответ:
— Действительно.
Внезапно в воздухе повисло напряжение. Ситуация перестала казаться смешной. Анна сглотнула и оглянулась на паб.
— Кажется, стихает… — начала она.
— Знаешь, я бы… — одновременно с ней заговорил он.
Оба умолкли.
— Анна, — заговорил он снова, — не хочешь как-нибудь пообедать?
Вот так просто. Без лишних слов. Не ходя вокруг да около. Такой подход Анне нравился, ну или мог бы понравиться, если бы в голове вовсю не гудели сирены и не мигали аварийные огни. Внутренняя система тревоги явно решила наверстать упущенное время. Дрожащей рукой она перекинула через плечо ремешок сумочки. Режим «бей или беги» был активирован, и, поскольку бить Джереми она не собиралась, оставался только один вариант.
«Это не Спенсер».
«Я знаю, заткнись, ладно? Я знаю. Я пытаюсь все уладить».
— Прости… — начала она.
— Мне кажется или я тебя неправильно понял? — мягко, без стеснения переспросил он. В голосе слышалось не обвинение, а любопытство и легкое смущение. — Ну, просто…
Может, Анна и трусиха, но она была не настолько жестока, чтобы врать ему на этот счет. Она покачала головой.
— Нет, — прошептала она, — тебе не показалось.
— Но?..
— Ты хороший, — безнадежно зазвучал ее голос, — ты вообще первый, на кого…
Тут она замолчала, не находя в себе достаточной смелости. На мгновение она потупила взгляд.
— Но я еще не готова, — договорила она, снова поднимая на него глаза. — Пока нет.
— Понимаю, — мягко сказал он. От теплоты в его взгляде ей захотелось плакать.
— Мне жаль, — призналась она.
Он кивнул. Не потому, что считал, что ей и в самом деле было за что извиниться, а в знак того, что он ее понял.
— Все хорошо. Не буду притворяться, что я могу понять твои переживания, но я понимаю, с чем связаны твои сомнения.
— Спасибо, — тихо поблагодарила она.
Он снова кивнул, затем повернулся и зашагал через дворик паба, на ходу поднимая воротник своей куртки. Подойдя к двери, он еще раз кивнул ей на прощание и исчез внутри. Она смотрела ему вслед, обхватив себя руками. Дождь кончился так же внезапно, как и начался.
Несколькими секундами позже появилась Габи.
— Это был Джереми? Вы тут были совсем одни? — посыпала она вопросами, плохо скрывая свое ликование.
— Да, — ответила Анна, продолжая смотреть в прежнем направлении. Внутри почему-то было пусто.
— И?
Анна повернулась и направилась к воротам, ведшим прямиком на улицу:
— И ничего.
Глава 20
Броуди въехал на парковку большого супермаркета в Тотнесе. Было семь тридцать утра понедельника — пожалуй, один из самых спокойных часов на неделе, когда можно выбраться за продуктами. Однако он приехал не за продуктами. Не совсем.
Он проехал мимо аккуратных парковочных рядов, расположенных ближе к магазину, где большинство мест было занято, и остановил свой «лендровер» в самой середине пустых рядов в дальнем конце парковки. Заглушив двигатель, он остался сидеть — оценивал самочувствие.
Дыхание было ровным. Головная боль и звон в ушах отсутствовали. Пульс был слегка учащен, учитывая, что он был весьма крепким парнем, но не зашкаливал. «Так, хорошо, — заключил он про себя, — порядок».
