Скотту и Терезе порой бывало неловко за некоторые слова и действия, подчеркивавшие, что у них по-прежнему есть то, что она потеряла, но ей и в голову не приходило, что они могут не сказать ей о рождении ребенка, особенно учитывая данное ему имя. Хорошо бы, они не стали думать, что она завидует, хотя так оно и было — совсем немножко.
Она закрыла глаза и прижала телефон к груди. Не немножко, Анна. Хватит себя обманывать. Ей так хотелось иметь то, что было у них, что порой она испытывала настоящую физическую боль. Но ведь это не означало, что нельзя порадоваться с ними их счастью.
Смахнув еще одну заблудившуюся слезинку, она активировала телефон. Нет, оставлять комментарий под постом в «Фейсбуке» — это слишком обыденно, слишком безразлично. Звонить посреди ночи — тоже идея так себе. Лучше написать сообщение. Лишь бы они ее правильно поняли.
Она быстро набрала текст, в котором поздравляла свою невестку с рождением прекрасного сыночка, добавив, что была бы счастлива зайти и познакомиться с ним в следующие выходные. Если, конечно, они настроены принимать гостей.
Глава 22
— Спасибо огромное! Они великолепны! — Тереза вынула из оберточной бумаги пару купленных Анной комбинезончиков и слегка поболтала в воздухе. — Правда, пока великоваты!
Анне и эти-то казались слишком крошечными, однако она согласно закивала. Все ее внимание захватил теплый розовый сверток у нее на руках. Малыш внимательно разглядывал серо-голубыми глазками ее лицо и по-всякому шевелил губками своего маленького ротика. Трудно было понять, намеренно ли он пробует новые навыки или это получается непроизвольно.
— Ничего, что он у тебя? — осведомилась Тереза. — Если что, могу его забрать.
Анна криво усмехнулась и взглянула на свою невестку на другом конце комнаты.
— Это я должна спрашивать: ничего, что он у меня? — поправила Анна. — Я ведь в этом деле вообще чайник.
Тереза кивнула:
— Признаться, я даже рада. Он замечательный, и, с одной стороны, я просто не могу на него наглядеться, но с другой… Скажем так, теперь я понимаю, как себя чувствуют дойные коровы. Этот мальчуган постоянно голоден!
— Сколько он весил, когда родился? — поинтересовалась Анна, слегка покачивая ребенка, потому что тот начал извиваться.
— И трех кило не набралось, — со скептическим видом ответила Тереза, — что было странно, учитывая то, сколько я с ним проходила! Я-то думала, что тех, кто поменьше, легче рожать.
— Были долгие роды?
— Разве Гейл тебе не рассказывала?
— Э-э-э… не то чтобы, — Анна сделала вид, что особенно увлечена игрой с малышом в гляделки, избегая встречаться взглядом с невесткой.
— Ну и дела! — возмутилась Тереза, еще глубже откидываясь в подушки своего кресла. — А Ричард все шутит, что она готова останавливать прохожих, чтобы дать им подробный отчет о родах с последующим полным обзором его жизнедеятельности.
Анна издала какой-то неопределенный звук и продолжила строить выразительные лица своему племяннику.
— В чем дело? — насторожилась Тереза. — Анна?
— Э-э-э, ну… вообще-то она не звонила, — слегка поморщившись, призналась Анна. — А может, звонила, но я, должно быть, пропустила.
Тереза нахмурилась:
— Странно. Мы со Скоттом были так измотаны, и он попросил родителей поделиться новостью.
Анна постаралась улыбнуться как можно искреннее:
— Наверное, просто возникла путаница из-за всего этого волнения.
Тереза поджала губы:
— Ты ведь не думаешь, что она, ну знаешь… сделала это нарочно?
Ребенок в руках Анны заворочался, но все ее внимание было сосредоточено на Терезе.
— Нет, — медленно покачала головой она, игнорируя неприятное чувство в животе. — С чего бы ей было решить мне этого не рассказывать?
Будто понимавший каждое слово, маленький Спенсер, который вертелся теперь все сильнее, вдруг открыл ротик и издал пронзительный визг. Анна тревожно взглянула на Терезу. Ее невестка расстегнула рубашку и с усталым выражением лица протянула к ней руки:
— Ну, что я говорила… Дойная корова! — наконец ребенок мерно зачмокал, и Тереза, расслабившись, улыбнулась Анне: — Ну все, застряла здесь на ближайшие полчаса — в лучшем случае!
— Слушай, раз уж Скотт сбежал в «Сейнсберис», хочешь, я сделаю тебе чай?
— Думала, ты никогда не предложишь, — улыбнулась Тереза.
Анна улыбнулась в ответ и пошла на кухню.
— Значит, дело не только во мне. У тебя тоже с ней трудности, с Гейл? — спросила она, когда вернулась в гостиную.
Тереза вздохнула и опустила глаза — проверить своего сына.
— Я терплю ее ради Скотта. Знаю, она порой перегибает, но в целом она безобидная. Я просто на этом не зацикливаюсь.
Анна села на диван, сцепив руки в замок на коленях:
— Как тебе это удается?
На том семейном обеде после инцидента с волованами она еще как-то сумела сохранить хладнокровие, но оказалось, что дать совет «не реагировать» было куда легче, чем его исполнить.
Тереза на мгновение задумалась, лениво поглаживая пушок на макушке младенца:
— Дело в том, как ты это воспринимаешь. Без Гейл Скотт не был бы моим Скоттом. Он гораздо больше похож на нее, чем на своего отца, — только в разбавленном виде. Он спокойный, решительный, не слишком напористый, но именно из этого он черпает свой драйв.
Анна отхлебнула чай.
— Наверно, ты права. Я всегда думала, что Спенсер пошел в отца: спокойный, любит повеселиться, но у него тоже есть этот драйв, который и сподвиг его рискнуть и последовать за своей мечтой.
Анна вдруг осознала, что, будь Спенсер в точности как его папа, он мог бы до самой пенсии преспокойно просидеть в середнячках на одной должности, как и Ричард. По-видимому, свои амбиции, свой творческий потенциал он унаследовал от матери — хоть это и не так очевидно. Неужто Гейл тоже мечтателиница? Едва ли.
Тереза приподняла сонного малыша так, чтобы его подбородок оказался у нее не плече, и хорошенько потерла его по спинке. Через пару мгновений он издал булькающую отрыжку.
— Интересно, каким вырастет этот маленький человечек? Как я или как Скотт? Или просто унаследует что-то от нас обоих, составив свое, ни на кого не похожее сочетание? — она смотрела на сына с такой любовью — Анна едва могла удержать слезы. — И оно уже в нем, — добавила Тереза, — все необходимое в нем уже заложено, но пройдет еще много лет, прежде чем все это проявится и даст свои плоды.
«Как прекрасно, — подумала Анна, — наблюдать за тем, как человек постепенно раскрывается».
Тереза перехватила взгляд Анны. В ее голосе послышалась хрипотца:
